В кадре пологая лестница. Открывается дверь. Выходит черный ангел. Он сверкает. Его рука скользит по заснеженным перилам. Ангел хромает на левую ногу. Сойдя с нижней ступеньки, он направляется в объектив. Весь спуск сопровождается звуком влажного хрустального бокала, когда по стенкам проводят пальцем.

Ребенок. Со спины — ангел склоняется над телом. Мы видим механизм его крыльев. Нервная система пчелы. Ангел накрывает мальчика пелериной.

Ложи. Молодая женщина пудрится. Пожилая дама спит. Ее муж, господин с седой бородой, дотрагивается до ее плеча. Полная дама раздает улыбки и отвечает на поклоны публики.

Ангел. Он лежит плашмя на пелерине. Самолетный двигатель сопровождает его занятие. Двигатель все громче, громче, рычит, ревет, взрывает и терзает тишину.

В этом грохоте аппарат переходит на газовый фонарь, на ложи, где зрители болтают меж собой.

Негатив ангела. Колоссальный, распростертый, расплющенный на бледной пелерине, он обращает к ложам, что позади него, свой умирающий звериный взгляд.

Рев двигателя дошел до своего предела.

Рев затихает, опускаясь на ложи, которые остаются в кадре. Наконец шум обрывается и позволяет услышать невнятную и смехотворную болтовню зрителей.

Аппарат возвращается к столу. Наведен на землю. Вмятины на снегу повторяют очертания исчезнувшего тела ребенка.

Снова звук хрустального бокала. На первом плане рука поэта с картами. Сверху в кадр проникает черная рука ангела. Она берет червовый туз и уносит его.

Товарищ Людовик XV наблюдает эту сцену. Вздрагивает. Глаза его следят за исчезающим ангелом.

Ангел. Он кладет руку на перила изогнутого крыльца. Расслабленно поднимается по лестнице. Дойдя до верха, открывает дверь и, прежде чем исчезнуть, в последний раз оборачивается и смотрит на игорный стол. Исчезает.

Крупным планом молодая женщина. В руке у нее карты. Глаза ее и губы выражают презрение. Она говорит: «Если у вас, дорогой мой, нет туза червей, вы пропали».

План из-за молодой женщины. Напротив нее мы видим поэта, который смотрит то на нее, то в свои карты. Мы слышим биение его сердца так, как он должен сам его слышать и воображать, что другие тоже слышат. Лацкан фрака подрагивает в такт.

Аппарат перемещается за спину поэта. Молодая женщина, в фас. Неотрывно смотрит на поэта. Тот отворачивается. Не может вынести ее взгляда.

Стол, сбоку. Под неподвижным взглядом молодой женщины поэт подносит руку к карману. Достает пистолет, поднимает его к правому виску, стреляет. Выстрел. Поэт падает на стол, покрытый снегом.

Аппарат с другой стороны стола.

Крупным планом лицо поэта. Левая щека покоится в снегу. Из правого виска брызжет кровь и причудливо орошает правую щеку. Струя разделяется, кровь застревает в ресницах, собирается у ноздрей и у кончиков губ.

Ложи. Аплодисменты.

Товарищ Людовик XV обращает к ложам укоризненный взгляд. Ложи аплодируют с удвоенной силой.

Аппарат показывает пересекающиеся струйки крови на лице поэта.

Пальма украшает пьедестал, на который облокачивается товарищ Людовик XV. Сквозь ее ветви видны ложи. Антракт, зрители снова болтают.

Стол, сбоку. Поэт лежит, невидимое лицо повернуто к пьедесталу. Одна рука повисла. Молодая женщина встает. На ней черные перчатки выше локтей. Они доходят до места, по которое у статуи были отломаны руки. Женщина бросает карты. Те падают в беспорядке. С этой минуты глаза ее становятся неподвижными, они нарисованы черным на ее веках.

Аппарат приближается. В кадре статуя и товарищ Людовик XV. По ее знаку шелковый плащ покидает плечо товарища и ложится на плечи статуи. И лунатической походкой она удаляется в сторону арки, ведущей на улицу Амстердам. Когда она проходит вдоль стены с решетками, стоящей под углом к особняку с крыльцом, через пространство, слева направо, медленно пролетает металлический шар. Женщина-статуя входит под арку. Шар медленно пересекает пространство, слева направо, к тому месту, где ученик Даржелос замахнулся снежком.

Аппарат показывает великолепные, украшенные скульптурой, позолоченные двери, к которым ведут несколько ступеней. Слева и справа одинаковые бюсты Дидро из терракоты.

Торжественная музыка. Двустворчатые двери открываются настежь. За ними женщина-статуя. Слепая актриса (глаза нарисованы на веках) осторожно делает четыре шага. Она ярко освещена. Останавливается на верхней ступеньке. Рукой в черной перчатке она стягивает вниз капюшон плаща и наполовину открывает профиль. Как в сцене за столом, поворачивает голову вправо и влево.

Эта пантомимическая сцена, в рост.

Женщина, план сзади. Она поднимает руку. Свистки швейцаров, подзывающих автомобиль. В нижней правой части кадра появляется голова быка. Животное становится у лестницы. Женщина заворачивается в плащ и начинает спускаться.

Пустое крыльцо.

Бык, женщина ведет его справа. Они шествуют благодаря противоположному движению аппарата.

Снова проход быка и женщины, пониже в кадре. Пятна на шкуре быка представляют собой карту Европы. Она разорвана, расчленена и склеена коровьим навозом.

Пустой экран на черном фоне. Летящая пыль серебрит кадр. Мы видим, как снизу появляются бычьи рога. Удар гонга. Рога поднимаются. Это лира.

Аппарат отъезжает. Бык и Европа исчезли. Два машиниста (один на плечах у другого), задрапированы под женскую фигуру. Тот, что наверху, держит на месте лица аспидную доску с нарисованным мелом профилем. Тот, что внизу, — лиру и карту полушарий. Эта фальшивая женщина, чья фигура, за исключением профиля и аксессуаров, сливается с черным фоном, удаляется в фосфоресцирующую тьму. Уменьшается.