Ангел Эртебиз, прочтите мне «Аве» Одной ногой на черепахе, другой — На крыле — это номер Жонглерский с пером И ядром от мортиры. Я не прав был, согласен, мирились, Попостившись, мы. Ангел, земля Ни в тени, ни под солнцем, она Что пантера в чащобе. Не так ли? Ну вот, это так, и приказ мой таков: Замолчите. Ваше рыльце В крови, юный друг. Ангел Эртебиз на улице Анжу, Лунатик воскресного дня Хромает на крыше по классам, По клеткам сорокою или Дроздом, если щеки в огне. Осторожно: с тобой мы на «ты», Эртебиз, мой чудесный Калека, за нами следит кто-то вором, Прячь скорее свои жемчуга, Лишь бы только тебя не убили. Убивая тебя утром каждого дня, Не тебя убивают — меня. Или — или? Но все: зарядили — Огонь! Он расстрелян Господним дозором. Гибель ангела Эртебиза Была гибелью ангела, гибелью Эртебиза, гибелью ангельской просто. Гибель ангела Эртебиза, Тайна подставки и туз В крапленой колоде, Увитый лозою, и серп Лунный, поющий и щиплющий лебедь. Новый ангел приходит на смену: Имя его неизвестно До крайнего мига — Сежест. Эртебиз, лебедь мой, отвори же Ненадежный приют свой, как лист Виноградный на сердце Нагом. Я тебя покупаю В Париже — хочет Америка Того или нет. Эртебиз, не сторониться Души моей больше не смей Пусть играет твоя красота. Как обманчиво счастье на миг Как заманчиво горе навек. Грива ангела над булавой Напряженной мужской, и чащоба Забытых вещей на вокзале, Сожженные ангельским семенем. Растворяются страны у гроба Моего островного, и странно Горе кажется цифрою «семь». Ангел Эртебиз, плескали мотыльки Крылами вялыми вослед закату, Предсердия и клапаны качали Из угольной аорты кровь, На юг и север чертит ураган Полуночную сеть. Луна стучится в двери. И роза не стирает Свои шипы в перчатках — Она во всех газетах: Где пляшут акробаты, Что без любви не прочь Примерить день на ночь. В ночь на… Набережной… Ангелы: Эртебиз, Эльзевир, Диманш, Сежест, После… сделали… пол — женский… Вероятно… несмотря на позднее… Женщины видели… рассеянный свет… осла. Сделал вид… и крылом… рукоятка… Железная… по губам… злодеяние Жеста Придя в участок, отказались Они что-либо объяснить. Распятие 1 Светлейший. Плетево древес. И лестница на дереве сухом, стоящем круто. Крутая лестница на дереве сухом. Крутое стеклышко, сводящее в пучок все слезы. Итак, им виделся кусок колючей проволоки. Мнился тени груз. Им виделся каштан гвозденосный. Прожилки в древесине. И жилы человека. Тропинки в крошеве скрещений. Белье, что завязало все пути в громадный узел, и ветер недвижимый, и ставень, с корнем вырванный. Им виделось, как вьются и крошатся сплетенья. Тени груз. И остриё стропил. Окно отверстое. Распоротая рана. Избранник сердца. Взвихренный ужас крыл. Отвратной розы куст. И лестница бедняги бочара. 2 Се — плетево. Крутая изгородь шипов. Кашица сна. И солнышко дробится в обломках лодки. Вот устрицы, вот мидии и ракушки иные, уснувшие на дереве — обломке утлом катастрофы. Кто, я рискну спросить, приклеил к стеклам, кто эту белую труху, разбухший иней, хранящий форму того, с кого живьем содрали кожу? 3 Светлейший. На месте мандрагоры растет корень внутренностей. О, что за форма! Как бы пожар окаменел, водой залитый. Какой водой! Слипшейся слизью, шумными шутихами шутов, шипом падения ставень в лавках ввечеру. Из острых игл и воска спелого. Криками, вбитыми молотом в дробящиеся жилы иудейского древа. |
