- Да, я все решил сам и за провал отвечу, - мужчина отвернулся от окна, - тебе, Игорь, вообще волноваться не о чем. Это не твоя зона ответственности.

- Лев Константинович, - из кресла в глубине комнаты поднялся его собеседник, с таким же бокалом, - да не этого я боюсь. Просто наши аналитики не зря получают деньги, и я верю, что риск именно такой, как они прогнозируют. И если вдруг все действительно пойдет по их сценарию, да еще совет директоров узнает, что вы дали разрешение, несмотря на их вето...

- Хватит! - полный мужчина раздраженно поставил бокал на низкий столик, - я дал разрешение всего на одного игрока, а не десять. Остальные девять игроков будут погружаться в соответствии с разработанными для них сюжетами, и тут наши шансы с конкурентами равны! Но, если у Протея действительно все выйдет, то кто сказал, что этот его участник и дальше будет в чем-то участвовать? Его всегда можно будет убрать по-тихому. Да и не верю я, что до этого дойдет. Не убедили меня твои перестраховщики.

- Ребята свое дело знают, их прогнозы сбываются с вероятностью более 90 процентов.

- Ну вот, а 10 процентов то остается! Ладно, в любом случае колесо уже запущено, останавливать его я не буду. Все действия Протея мы контролируем и можем заблокировать, он, хоть и железный болван, но должен это понимать. Да и в эту вашу "свободную волю" я не верю. Так что, Игорёк, все будет хорошо, - мужчина снова взял в руку бокал с коньяком и подошел к окну. - Все будет хорошо...

Утро пришло, как всегда, неожиданно, и пробуждение особой радости не принесло. В мой беспокойный сон ворвался громкий, раздражающий зуммер, напоминающий мне о том, что я уже не являюсь учащимся, а посему, мне надлежит освободить камеру и покинуть жилой комплекс в течение одного часа.

Пошатываясь спросонья, щуря красные от недосыпа глаза, я выбрался из гелькапсулы, в которой обычно спал, не подключая шунт. В неактивном состоянии это была просто удобная кровать, гель, заполняющий ее, мягко поддерживал тело, а потом скатывался с него, не оставляя никаких следов.

Быстро одевшись, я пошлепал в общий душ, находившийся в конце длинного коридора. Его принять мне еще позволялось, а вот завтрак уже был не положен.

Стоя под упругими, прохладными струями воды, я постепенно приходил в себя. Мысли все еще туго ворочались в голове, сказывалась бессонная ночь, но самое главное уже вспомнилось. Мне нужно было обязательно отправить Сереге мой планшет, оставить его неизвестно где я не мог. Планшет - это самая дорогая вещь, единственное, что осталось у меня от родителей, их наследство и большое сокровище.

С ним связано раннее мое воспоминание - я лежу на спине, глаза закрыты, голова на маминых коленях. Мама держит в руках старый планшет и читает мне сказку про репку.

- Посадил дед репку, выросла репка, большая пребольшая! - дед вопросов не вызывает, я помню фото и видеозаписи с дедушкой, поэтому ясно себе представляю высокого худого мужчину, с глубокими залысинами и строгими глазами. А вот репка...

- Мааааам, а репка - это что? И куда посадил? А зачем?

- Репка... Репка, сынок, это такое растение. Его сажали в землю, и потом, когда оно вырастало большое, созревала вкусная репка.

- Как каванхоль?

- Да, растет в земле, прямо как каланхое. - Горшок с каланхое стоял на полке в нашей жилой камере и служил наглядным пособием для представления любых растений. До сих пор, когда я думаю о растении, я в первую очередь представляю себе этот маленький и жалкий желто-зеленый кустик. Мама продолжала, - только репка круглая, как... Ну вот помнишь, папа нам яблоко приносил?

- Помню... - еще бы мне не помнить яблоко, которое я видел и пробовал единственный раз в жизни.

- Вот репка примерно такая, только не такая сладкая.

- Мммм, вкусная, наверное.

- Выросла репка большая-пребольшая! - я ясно представил картину - дед стоит возле огромного каланхое, густо усыпанного яблоками...

Став немного старше, я уже самостоятельно читал и мысленно видел золотые косы Рапунцель, вечного мальчика Питера Пена, веселого медведя Винни Пуха или Тима Талера, сражающегося за свой смех. В то время, когда мои ровесники покоряли свои первые виртуальные миры, я гулял по стране Фантазии и летал по Лондону на связке воздушных шаров.

Годы шли, но всегда я находил утешение в чтении. Когда родители были вынуждены меня покинуть, только старый планшет со всеми лучшими книгами, которые были написаны за все время существования человечества, помог мне не сломаться, не раствориться в безумных развлечениях бесконечной виртуальности.

Теперь я должен был отдать его Сереге. Если все пройдет хорошо, я заберу его через год. Или не заберу никогда. Я верю, что в любом случае, мой друг его сбережет.

Выключив воду, я постоял пару минут под струей теплого воздуха, немного обсох. Нужно было спешить. От волнения мною овладело какое-то нездоровое нетерпение, ноги приплясывали на месте, руки подрагивали. От избыточного адреналина звенело в ушах. Поспешно натянув одежду, я почти выбежал в коридор.

Уже через минуту, с планшетом в руках стоя в центре своей камеры, я думал о том, что навсегда покидаю место, где провел последние шесть лет. И, как ни странно, не ощутил ничего, кроме все нарастающего нетерпения. Ну что ж, значит, пора. Своих вещей, помимо планшета, у меня не было, одежда на мне была бесплатной ученической формой. Последний раз окинув камеру взглядом, я решительно вышел в коридор.

10 утра. В это время учащиеся, уже закончив завтрак, поголовно лежат в гелькапсулах. Кто-то сражается с пиратами, кто-то участвует в гонках на аэрокарах, единицы учатся. Коридоры пусты. Я решительным шагом дошел до ряда лифтов, нажал кнопку вызова. Кабина приехала почти сразу же. Ткнув клавишу первого этажа, задумался. А ведь я совершеннолетний, могу сам выйти из здания. Эта мысль раньше не приходила мне в голову. Дело в том, что детям, до достижения 18 лет, категорически запрещалось покидать здание учебного центра. Не сказал бы, что было много желающих это сделать, но всегда было интересно - почему? Сейчас у меня появился шанс это узнать. Решено! Пойду пешком! Это будет мое первое самостоятельное взрослое приключение.

Двери лифта открылись, и я вышел в фойе. Надо сказать, что за все 6 лет проживания в Центре, я был тут всего 2 раза, поэтому не сразу нашел, что мне было нужно, и несколько секунд растерянно вертел головой. Ага, вот они. Меня интересовали ячейки хранения, серой клетчатой стеной высившиеся справа от выхода на улицу. Положив в одну из них планшет, я на секунду задумался. Передавая его Сереге, я в какой-то степени подставлял друга. Около половины книг, хранившихся в памяти устройства, не входили в список, рекомендованный для чтения людьми нашего социального статуса, а несколько сотен - и вовсе были запрещены. Но выбора у меня не было. Содержимое планшета было слишком ценным.

Я решительно захлопнул дверцу ячейки, набрал пароль. Вынув из кармана комм, быстро написал короткое сообщение другу. О том, что я передам планшет ему, мы договаривались еще неделю назад. Поэтому, не уточняя более ничего, я просто коротко попрощался, и приписал в конце сообщения номер ячейки и пароль. Серега поймет, и при этом письмо не вызовет лишних подозрений.

Ну вот, больше не осталось ничего, что могло бы еще меня задержать, поэтому я, широко распахнув входную дверь, шагнул на улицу и полной грудью вдохнул. И тут же, судорожно откашливаясь, метнулся опять в фойе! Фильтры, черт! Как же я мог забыть про фильтры! Воздух снаружи был, возможно, не так уж и ужасен - он был очень сухой, горячий, пах какой-то не известной мне химией и вызывал першение в горле. Но мне, привыкшему к стерильному, фильтрованному воздуху Учебного центра, он показался просто кошмарным. Я торопливо схватил из лотка раздаточного аппарата упаковку с одноразовыми фильтрами, и, распаковав, сунул их в ноздри. Ну вот, теперь другое дело! Еще раз толкнул дверь и решительно шагнул наружу.