– Нам плевать, что говорят люди, – тихо и не в ноты подпел Доминик, начиная импровизировать в такт песне. – Мы знаем правду.

Беллами встал в очередной раз, чтобы погасить свет и зажечь светильник на журнальном столике. Таким образом Доминику прекрасно было видно все его движения в окне, напротив которого он танцевал. Изображение искажалось лишь разделением окна рамой на небольшие квадраты. Доминику явно было всё равно, судя по благодарному взгляду, который он кинул на Мэттью, прежде чем продолжить танцевать.

– Я – негодник, таким родился, я негодник, и я переживу, – кривлялся Доминик, танцуя, чем вызывал усмешки у мистера Беллами.

Доминик вскоре попросил переключить песню, после ещё раз, и наконец повёл бёдрами, заставляя одним этим движением не отрывать от себя взгляда. Слова песен будто помогали ему в том, что он задумал, танцуя от души, не жалея сил, и то говорили Беллами о том, какой он хладнокровный ублюдок, то о любви, то о ненависти, но Доминик в танце были невероятен, и никакая лирика не могла сравниться с языком его тела.

Провокационные движения и искусные прогибы - всё это являлось Домиником Ховардом в полутьме гостиной. Ремикс – и Доминик создавал одним своим телом ощущение, что они находились вовсе не дома, а в шумном клубе; спокойный, электронный трек – он рассказывал телодвижениями цельные истории любви; игривые, сексуальные биты – Доминик будто занимался любовью с музыкой, наслаждался тем, что притягивал взгляды Беллами, хоть и редкие, но достаточно пронзительные.

В конце концов, он рухнул на диван, совсем рядом, весь потный и счастливо улыбающийся, и положил голову на колени Мэттью, абсолютно не сопротивляющемуся уже любым действиям – это было мелочью по сравнению с тем, какие пассажи Доминик выписывал прямо на ковре его гостиной.

– Танец вселяет в вас невиданную уверенность, – сказал Мэттью, запустив в волосы Доминика пальцы.

– Для меня танцевать – всё равно, что заниматься сексом, – рассмеялся он, утирая лоб тыльной стороной ладони. – Я выматываюсь и хочу курить.

– Интересная мысль, – пробормотал Беллами. – Но я нахожу танец больше занятием любовью, – продолжил он, изучая стену напротив. – Хотя не каждый на это способен. Не все умеют превращать танец в искусство.

– Но я исключительно довожу себя до истощения, – улыбнулся Доминик, прикрыв глаза. – Так что на сегодня это просто небольшая… близость.

Беллами пробормотал что-то невнятное, невольно спускаясь пальцами на шею Доминика, который совсем разомлел рядом. Заиграла следующая песня, увлекая своими медленными, вступающими после интро битами в ритм.[****]

– Давайте потанцуем, – предложил вдруг Доминик, подхватываясь c дивана. – Мистер Беллами, – он потянул своего преподавателя за руку, заставляя встать и последовать за ним.

– Доминик, я не… – рассмеялся тихо Беллами, – я не умею танцевать. Совсем.

Но Доминик уже обхватил его за шею руками, привлекая к себе так близко, и это было самым интимным действом за довольно долгое время. Поменявшись ролями, Мэттью изо всех сил старался не путаться в ногах, когда слушал и наблюдал наглядные объяснения Доминика, который очень старался посвятить его во все секреты вальсового квадрата.

– Раз, два, три, – нашёптывал он на ухо, прижимаясь бёдрами. – Ну же, вальс – вовсе не невинный танец. Обхватите меня смелее.

К припеву Мэттью радостно рассмеялся, впервые не путаясь в ногах, когда они совершили идеальный квадрат по контуру ковра.

– Получилось! – улыбнулся он, утыкаясь носом в светлые волосы, а уже через секунду наступил Доминику на ногу и рассыпался в извинениях, но тот не разжимал захват рук, заставляя протанцевать с собой всю песню.

Ночью Доминик всё равно пробрался в его постель, чтобы взобраться на его спину, словно мартышка, и уложить голову между лопаток, воспользовавшись случаем.

В ту ночь мистер Беллами спал без сновидений. Тот, кого он считал причиной своих кошмаров, оказался лекарством от них.

__________________________________________________________________________________

[*] – Поставь меня, будь так добр!

– Нет, нет, всё, любовь жизни моей.

– А сейчас начнём.

[**] – Можете быть свободны.

– Я сказал, до свидания.

[***] – Приветик, уважаемый. Что как, что как, милашка?

[****] Гагита: Bad Kids & Bloody Mary

========== О падении и дне ==========

– Доминик, – Беллами потряс его, замотавшегося в одеяло, как в кокон, за плечо. – Доминик, опоздаете.– Да, прям сейчас встаю, – серьёзно пообещал Доминик и снова засопел в подушку. Мэттью постоял ещё с минуту, глядя на него сверху вниз.

Усмехнувшись, он подошёл к клетке, чтобы достать оттуда сонного Пусиандра. Погладил его по носу, извиняясь за задуманную шалость и, осторожно приподняв одеяло над шеей Доминика, опустил его туда, стараясь не смеяться, когда Ховард простонал: «только не муравьи».

– Доминик! – прямо на ухо шикнул Беллами, хихикая, когда тот подскочил и сел, успевая подловить падающего Пусиандра на ладони. Крыс обиженно зарылся в складки одеяла на коленях Доминика.

– Ха-ха, – фыркнул он, почесав затылок, а затем зевнул. – В вашей постели хорошо спится.

– Это не оправдание, – Мэттью подхватил мистера Пусиандра на руки и уложил обратно в его любимый гамак. Хватит с бедного крыса стрессов на одно утро.

Беллами остановился в дверях, ожидая, пока Доминик отыщет носки, но вместо этого найдёт телефон, глянет на время и откинется обратно на измятую постель со стоном:

– До второй пары ещё целых полтора часа!

– Вы забыли, где живёте? У побережья, – Мэттью развернулся и направился на кухню. – Я жду! – в ответ получая лишь горестный вздох.

Пока Мэттью разогревал остатки с ужина, курил, мыл чашки и пару тарелок, Доминик только вышел из душа, засунув наушники в уши и пританцовывая на ходу. Он тут же полез в холодильник за молоком, а затем кинул несчастный взгляд на целую тарелку жареного картофеля, доставая один наушник и вешая его на ухо (хоть где-то они ему пригодились).

Мэттью усмехнулся.

– Я не привык завтракать, – с намёком проговорил Доминик, но Беллами усадил его за плечи на стул и сказал:

– Придётся, – поставив тарелку ему под нос.

– Майонез, пожалуйста, – сдался Доминик, рассматривая еду со всех сторон.

Мэттью изредка поглядывал на ковыряющегося в тарелке, но всё же кушающего Доминика, и его посетила идея.

– Вы любите велосипедный спорт?

– Не особо, а что, – к Доминику уже пришёл аппетит, и он охотно добивал остатки, успевая запивать всё это молоком прямо из горлышка.

– У нас несколько не совпадают расписания, а ещё вы могли бы сэкономить на проездном, – Беллами глянул на часы; он не расправился даже с половиной своей порции.

– Только где его взять.

– Велосипед? У меня есть старенький, но вполне устойчивый фикси.

Доминик отодвинул тарелку и усмехнулся.

– «Устойчивый» значит до первого поворота, а потом как придётся?

– Спуститесь в подвал, – качнул головой Беллами, не желая отвлекаться от еды. Доминик тут же соскочил со стула и скатился, судя по звукам, по лестнице на первый этаж. – Я имел в виду, после завтрака, – пробормотал он сам себе, а вскоре услышал слабый отзвук звонка, который был бесполезным, но красивым украшением. Мистер Беллами не любил отрываться от еды.