Похоже, что все лица, читавшие статью, переоценили свою память и знания, если не предположить худшее — проявили безответственное отношение к своим обязанностям. Плоды подобной переоценки нередко дают о себе знать.

Почтенный писатель, не задумываясь, пишет: «Наступила весна двадцать восьмого года — начало первой пятилетки».

Другой писатель утверждает, что некий чиновник, «получив вскоре действительного статского советника, надел генеральское пальто на красной подкладке». Царские генералы и впрямь носили пальто на красной подкладке, но в романе говорится о гражданском чиновнике, которому полагалась совсем иная форма. Нельзя только «приблизительно» знать то, о чем пишешь. Редактор в данном случае напрасно доверился автору, который, как легко было заметить и по другим реалиям, имел довольно смутное понятие о далеком времени, когда развивалось действие его романа.

На «вторую полку» мы поместили бы ошибки, связанные с различными датами и числами.

«Более двухсот писем в день приходят в адрес английского писателя Конан Дойля, умершего в  1884 году. Все они начинаются словами: „Дорогой мистер Шерлок Холмс!“»

Подите догадайтесь, откуда автор статьи в молодежном журнале взял эти сведения, поскольку первый рассказ о Шерлоке Холмсе «Этюд в багровых тонах» появился в 1887 году, а Конан Дойль умер... в 1930-м. Ясно, что это измышление было направлено в печать без малейшей проверки.

Когда имеешь дело с числами и датами, подчас приходится прибегать к четырем действиям арифметики.

Один автор делился воспоминаниями о плавании с Черного моря на Дальний Восток, которое совершил в 1929 году: «За 72 года до нас в порт Сингапур заходил фрегат „Паллада“». Чу! — настораживается наш незримый страж точности. Давайте подсчитаем, что получается: 1929 — 72 = 1857. Но ведь И.А. Гончаров посетил Сингапур в 1853 году. Следовательно, не на 72 года, а на 76 лет раньше, чем советский писатель.

В большом, важном материале читаем: «Несмотря на запоздалую весну, на 31 мая посеяно яровых свыше 12 миллионов гектаров, то есть 93 % плана». Впору было бы задуматься: неужели план сева по всей стране составляет лишь 13-14 миллионов гектаров? Если же он во много раз больше, то не сидели же земледельцы сложа руки, так мало посеяв к концу мая! Либо в первом, либо во втором случае — опечатка. Из сводки ЦСУ, опубликованной на следующий день, выяснилось, что на 31 мая яровых было посеяно 128 миллионов гектаров. Вот что значит бездумно обольщаться цифрами, игнорируя заключающийся в них смысл!

Перейдем к «третьей полке» с ошибками. Особенно огорчают ошибки, так сказать, личностного порядка, которых чем дальше, тем больше. Благополучно здравствующий ленинградский композитор, наверно, немало удивился, когда в программе передач местного телевидения, напечатанной в газете, прочел, что такого-то числа состоится концерт, посвященный... 150-летию со дня его рождения. В другой публикации «шутники» из типографии изменили лишь одну букву в фамилии известного московского театрального режиссера (а редактор издания недосмотрел) — и получилось нечто донельзя обидное.

Недопустимо оставлять без проверки ни одно имя и фамилию, не имеющие ясно обозначенных родовых признаков.

В безупречной, казалось бы, библиографической ссылке: «Сборник документов под редакцией Н.Б. Крушкола» неправильно окончание «-а», так как редактора книги зовут Наталия Борисовна. К сожалению, никто не догадался по выпускным данным (или другим источникам) выяснить имя и отчество обладателя названной фамилии. Аналогичные ошибки настолько часто встречаются в печати, что о них надо помнить особо.

Неуважительно обходятся во многих изданиях с инициалами достаточно известных людей.

«Помните восторженный отзыв В.Г. Белинского о романе А. Гончарова „Обыкновенная история“?»

«Театр ставит „Электру“ — оперу композитора В.И. Танеева».

«Издательство восточной литературы в Москве выпустило в свет сборник сказок народов Востока под редакцией академика И.С. Орбели».

«На выставке экспонировано несколько изданий произведений шотландского поэта (Роберта Бернса) в переводах Я. Маршака».

Поверим, что эти искажения произошли в последний момент — при переливке строк накануне печатания. Но не снимается вина с тех, кто продолжает считать инициалы малостью, не стоящей хотя бы пылинки внимания.

«В этом здании немало экспонатов, которые называют историческими. Один из них — лабораторная печь ученого П.Н. Лебедева. Это в ней был получен первый отечественный каучук».

Знаменитого русского ученого действительно звали Петром Николаевичем. Но он был физиком и не имел никакого отношения к искусственному каучуку. Получение такового — историческая заслуга химика Лебедева, которого звали Сергеем Васильевичем.

Тонкая материя, эти инициалы! Мало того, чтобы правильно воспроизвести их в печати, нужно также обеспечить, чтобы они стояли возле фамилии именно того лица, которое имеют в виду.

Бывает, что какая-нибудь фамилия или имя повторяется в книге несколько раз на протяжении ряда страниц. Не всегда легко обеспечить единство написания и воспроизведения данной фамилии в наборе. Так, в работе одного литературоведа неоднократно упоминалась статья французского критика Андре Гиссельбрехта. При чтении корректуры автор или редактор усомнился в правильности транскрипции и в двух местах исправил: Жиссельбрехт. Но на остальных страницах Жиссельбрехт так и остался Гиссельбрехтом, пока на этот разнобой не обратили внимание в корректорской типографии.

«Четвертая полка» в нашей «ошибкотеке» отведена неприятностям с классиками. Произведения классической литературы выходят у нас такими внушительными тиражами, что с малых лет известны всем и каждому. До чего же нужно быть аккуратным и точным, когда ссылаешься на классиков! Ведь любая промашка — на виду у миллионов глаз. Но, должно быть, существует какая-то «аномалия точности», потому что сотни ошибок и опечаток допускаются как раз в ссылках на произведения классиков отечественной и мировой литературы.

«Армейский пиит мосье Трике» — написал автор статьи об «Евгении Онегине», опубликованной в ученых трудах крупного учебного заведения. Но Пушкин нигде не называет француза Трике армейским пиитом. В пятой главе романа четко сказано, что «остряк, недавно из Тамбова, в очках и рыжем парике» приехал с семьей соседнего помещика Панфила Харликова, а вовсе не с полковой музыкой, которая прибывает в следующей строфе.

Пример и того хлеще: «Одних курьеров двадцать пять тысяч, о которых восхищенно вещал когда-то Иван Андреевич (!) Хлестаков». Сразу две ошибки в одной ссылке на «Ревизора».

Легко теряются в закоулках памяти названия, казалось бы, хорошо известных произведений или фамилии их авторов. В тех же ученых записках картина В.И. Сурикова «Утро стрелецкой казни» переименована в «Казнь петровских стрельцов», а пьесы Н. Погодина «Мой друг» и «Поэма о топоре» приписаны В. Киршону.

— Да ведь все это проще простого было проверить! — воскликнет пораженный читатель — и будет совершенно прав. Мы того же мнения.

Ознакомимся теперь с материалами следующей группы ошибок. Если ошибки против логики расположить по «степени старшинства», то начать придется с неверного употребления слов. Такие случаи принадлежат, в сущности, тоже к «замаскированным опечаткам»: слово в тексте напечатано правильно, но выражает неправильное понятие. Это весьма вредный вид ошибок, так как, по замечанию Д.И. Писарева, «неправильное употребление слов ведет за собою ошибки в области мысли и потом в практической жизни» [87, с. 379].

Автор романа из древнеримской жизни написал: «Дело поручалось авгурам. По небесным светилам, по положению Зодиака они предскажут исход войны в Малой Азии».

Не каждый читатель разберется, что авгурам приписаны функции... астрологов. Это те устремляли свои взоры к звездам, тогда как авгуры, по свидетельству историков, занимались гаданием по полету и пению птиц, по внутренностям животных.