Эти-то неуважаемые «долгожители» печатных текстов составляют подавляющую часть опечаток и ошибок, а потому могут быть изобличены с соответствующей «мерой пресечения». Полезно хотя бы наиболее привязчивые из них выставить на общее обозрение, памятуя, что «быль молодцу не укор».
Воспоминание об ошибках
«Долог путь поучений, короток и успешен на примерах», — сказал древний философ. На них главным образом и построена эта глава. Мы старались представить в ней наиболее типичные опечатки и ошибки в печатных текстах. При этом меньше всего нас привлекали смехотворные ляпсусы, которые издавна демонстрируются публике под вывесками «Перлы и адаманты», «Пятна на солнце», «Курьер курьезов», «Нарочно не придумаешь» и иже с ними.
«Классический» образец описания пожара в малограмотной дореволюционной газетке: «Злой коняга укусил пожарного за палец, который побежал в участок для подания медицинской помощи», конечно, производит комическое впечатление, но никого не отучит «баловаться» с печатным словом.
А вот постоянное напоминание об ошибках, не столь выразительных, но кочующих из книги в книгу и из газеты в газету, имеющих общие черты и возникающих по одинаковым причинам, может в какой-то мере остеречь от повторения их и побудить быть внимательнее.
Помнить и знать — не одно и то же. Можно не вспомнить то, что знаешь, но нельзя помнить того, чего не знаешь. Собранный в данной главе материал должен служить Как бы базой памяти для работающих с печатным словом. Знакомясь с характерными отклонениями от грамматических, логических, технических и тому подобных норм, как это сделано в упоминавшемся словаре трудностей словоупотребления, мы тем самым повышаем уровень своей осведомленности. Но следует пойти дальше и вскрыть не всегда очевидный «механизм» той или другой ошибки указать вероятные причины ее появления и, когда возможно, посоветовать, как ее избежать.
Выбирая примеры для иллюстрации, мы исходили из того, что полезно сосредоточить внимание на таких опечатках и ошибках, которые регулярно повторяются и принадлежат к определенному виду искажений. Это делает их крупнее и заметнее. Правда, некоторый интерес представляют и исключения из общих правил, то есть такие ошибки, которые не только не лезут сами в глаза, но требуют проницательного анализа, без чего их не обличишь.
При подобном подходе, думаем мы, мысль пойдет в желательном направлении и приведет к открытию новых взаимосвязей. Так, по крайней мере, утверждают психологи, указывающие, что задача, решенная для данного частного случая, имеет обобщенное значение для всех принципиально однородных случаев [99, с. 115].
Если с отбором материала не возникает больших трудностей, то нельзя того же сказать о его классификации. Напомним, что под классификацией понимают такую систему распределения совокупности объектов, при которой каждый объект попадает в строго установленную и четко отграниченную от других рубрику. В.И. Свинцов констатирует, что процесс создания классификации в различных областях науки, культуры, практики занимает длительное время. Мы добавили бы, что в области ряда приложений печатного слова он находится в самом зачатке.
Поскольку предпринимались попытки классификации ошибок в устной речи (в частности, следует назвать работу профессора 3. М. Цветковой по методике преподавания иностранных языков), правомерны такие же шаги в области речи письменной и печатной. Выделенные 3. М. Цветковой четыре вида ошибок: ошибки-оговорки, ошибки из-за недостаточно прочных навыков, ошибки из-за неверного понимания слова и ошибки по незнанию [119, с. 30-31] в известной степени находят аналогии в печатных текстах (например, «механизм» ошибки-оговорки близок к «механизму» опечатки).
Исходя из накопленных материалов, мы остановились в качестве отправного момента на следующей условной (подчеркиваем это слово) классификации:
1) ошибки чисто грамматического характера;
2) ошибки фактические («скрытые опечатки»);
3) ошибки логико-стилистические (то есть против «здравого смысла»);
4) ошибки технического происхождения, связанные со спецификой печатного слова;
5) ошибки, проникающие в текст из-за того, что крайне трудно или физически невозможно проверить данное место в рукописи либо оттисках с набора.
Нечего и говорить, что такое подразделение не является твердым и окончательным. Ведь свойства и взаимоотношения опечаток и ошибок в текстах проявляются далеко не с той последовательностью, как, скажем, у химических элементов, хотя и они обладают своим «удельным весом». Бесспорно, что предложенная классификация не охватывает и всего их многообразия. Строго говоря, лишь первые три группы исходят из единого основания — содержания ошибок, а четвертая и пятая группы выделены главным образом по принципу практической целесообразности сконцентрировать внимание на данном виде ошибок. Но пусть некоторая классификационная нечеткость не послужит преградой давно назревшей инициативе.
Было бы весьма полезно, если бы кто другой «выровнял» намеченные здесь группы или если бы между ними вклинились какие-либо дополнительные виды ошибок, буде их обнаружат и обобщат прилежные читатели-наблюдатели.
«Экспонаты» первой группы можно разделить на три категории:
а) ошибки, искажающие графический (внешний) облик слова;
б) ошибки, нарушающие точность правописания (орфографические);
в) ошибки, в корне извращающие смысл (семантические).
Пример из недавно вышедшей книги: «Они уселись за стол в восьма хорошем настроении, ибо до них также дошли обнадеживающие слухи».
Данную ошибку можно было бы не «клеймить позором», поскольку слова при беглом чтении обычно охватываются взглядом целиком и она может пройти незамеченной. Тем не менее это непростительная небрежность, допущенная, скорее всего, в типографии при переливке линотипных строк. В той же книге буквы «о» и «е» неоднократно встречаются одна на месте другой. Становится очевидным, что лица, читавшие корректуру, либо вовсе не имели понятия о периодичности чередования букв согласно их положению в частотном алфавите, либо легкомысленно игнорировали этот принцип.
Хотя ошибки данной категории не вводят читателей в заблуждение, с достопамятных времен было принято все же отмечать их в списке ошибок и опечаток.
Следовало бы и сейчас строже относиться к буквенным ошибкам-опечаткам, и не только потому, что они, как говорится, обезображивают лицо книги. В содержательной книге И. Глущенко «Страны, встречи, ученые (записки биолога)» (М., 1964) один придирчивый читатель насчитал... десятки искажений, среди которых: «избрательная система», «провосходно сохранились», «национальная билиотека», «переосмыливание» и т.д. Эти «невинные» ошибки особенно нетерпимы в книгах для детского чтения и для иностранцев, изучающих русский язык, так как малейшее искажение графики слова может непроизвольно закрепиться в памяти читателей как некая «обязательная» норма.
Для недостаточно подготовленных читателей опасны и ошибки второй категории, когда одна-единственная буква нарушает орфографическую норму. Впрочем, и более опытные читатели подчас становятся в тупик, сталкиваясь с неожиданными написаниями:
«Зимой камни превращались в краски, замешанные то на яичном желтке с квасом, то на козеиновой эмульсии»;
«Драпы „ладога“, „женский“, „моренго“ имели низкое качество»;
«Названные братья» (заголовок статьи в газете);
«Уже утром следующего дня мы отправились в монастырь бенедиктинов Монсеррат»;
«Двери на лестничной площадке ссажены, окна разбиты, лампочки вывенчены — тьма».
Все эти элементарные ошибки допущены в словах не Часто встречающихся и не очень популярных среди читателей. В таких случаях непозволительно полагаться на память, а нужно обращаться к словарю.
Это правило должно действовать почти автоматически. Будь оно выполнено, словарь подсказал бы правильные написания:
