Не то чтобы они были совсем уж неправы.
- Мой боевой наряд, — вкрадчиво сказала она в ту первую ночь в гостиничном номере, когда она проскользнула внутрь, облаченная в идеально скроенный костюм. Она даже не коснулась его, даже если и хотела бы. Она просто сидела и наблюдала за ним, поедала глазами, подаваясь вперед и размыкая губы, как будто могла в любой момент поглотить его целиком.
И Шерлок отвечал ей тем же, потому что играть вдвоем было интересней, чем сразу же оборвать ее попытки. Потому что ему было интересно, как далеко она зайдет — пока они не попытались бы выцарапать друг другу глаза при помощи лопатки, или не оказались бы в постели.
Она выкинула новое меню, и Шерлоку пришлось покопаться в мусорном баке, чтобы его достать. Она срывала ужины в самый последний момент, и Шерлоку всегда приходилось незаметно подстраховывать ее с блюдами, подаваемыми клиентам. Она уволила достаточно компетентного шеф-повара, которому понравилось новое меню — Шерлоку пришлось обучать су-шефа.
В конце концов, было меню. И персонал, умеющий по нему готовить. Но Шерлок абсолютно не сомневался, что она избавится от всего этого, как только он уйдет.
- Я хочу, чтобы ты запомнил меня такой, Шерлок. Как женщину, почти заставившую тебя потерять. — В последнее утро, перед началом съемок, Ирэн пришла к нему в номер, чтобы предоставить ему последнюю попытку. Шерлок не спал всю ночь, несмотря на истощение. Ирэн предстала перед ним с распущенными волосами, облаченная в простое обтягивающее платье (под которым ничего больше не было). Последняя попытка, в надежде подумал Шерлок, не означала, что она в порыве отчаяния начнет избавляться от одежды.
— Потерять что?
Она шагнула вперед и коснулась его груди идеально ухоженными пальцами. (Яркое доказательство того, что эти руки были просто не созданы для Работы.)
— Это, — мягко прошептала она, проводя пальцами по груди, всего на нескольких дюймах выше сердца. — Контроль. Силу. Все.
Он даже не смел дышать, чтобы стук сердца не ввел Ирэн в заблуждение.
— Ты никогда не подбиралась близко.
Она застыла в той же позе, будто заставляя Шерлока признать обратное.
— Разве?
Шерлок снова остановился перед «Норбери Армз». Свет был выключен, но окна еще не заклеены. Он подошел ближе к стеклу и заглянул внутрь.
Кожаные кресла и деревянные столы стояли точно так же, как распорядился Шерлок месяц назад. Что ж, она не изменила стиль, а это было уже что-то.
Он видел стойку менеджера зала, растения в горшках, витиеватую ширму, украшавшую лестничный проход; маленькие, уединенные столики, для большего комфорта посетителей укрытые шторами. Немного перебор, но, по непонятным причинам, в обстановку зала это вполне вписывалось. К тому же, только на таком варианте они смогли сойтись.
Шерлок не отдал свое сердце этой женщине. Конечно же нет. Он только что проиграл кучке напуганных продюсеров.
В некотором смысле, не имело значения, сохранила ли Ирэн меню или нет — все равно в конце она и проиграла, и выиграла. Она лишилась «Норбери Армз», а Шерлок — своего шоу, что, возможно, сравняло счет. Почти.
- Прощайте, мистер Холмс.
И она так тихо закрыла за собой дверь, что Шерлок только спустя минут десять осознал, что находится один в этом холодном гостиничном номере. Когда она поблагодарила Шерлока на следующий день, снимаемая на камеру, он действительно поверил в искренность ее слов.
Зал: точно такой же, каким он его и оставил. Она и правда пыталась.
Шерлок развернулся и направился обратно к железнодорожной станции.
Он сел на поезд, упорно игнорируя других пассажиров. Как только поезд достиг Паддингтон, он на метро отправился не в ВВС, но в маленькую квартирку в Уотфорде.
Шерлок постучал в дверь и, подождав пятнадцать секунд, повторил свои действия.
Лестрейд открыл после четвертой попытки. Выглядел он не лучшим образом: усталый, озлобленный и немного перебравший — учитывая, что он лишился работы, без алкоголя тут явно не обошлось.
— Ладно, — злорадно сказал Шерлок, — и когда же мы спасем этого потаскуна от неизбежной судьбы в виде диеты с высоким содержанием соды?
Лестрейд ухмыльнулся.
========== Глава 19 ==========
Кулинария – способ признаться в любви.
Джудит Джонс.
Джон не рискнул присесть.
Утром во вторник он улыбнулся и помахал рукой Лестрейду и всей съемочной группе, когда те уезжали из Брикли. А остаток дня провел в ресторане: встречал каждого гостя и всем разливал напитки, убирал с каждого стола и, если у кого-то падала вилка, например, лично заменял приборы. За весь день он позволил себе только одну передышку — и то только для того, чтобы, стоя, залпом выпить стакан воды. Джон провел на ногах весь день, пока двери после обеда, наконец, не закрылись.
Но пока Мэри пылесосила зал, меняла скатерти и складывала салфетки, Джон направился в камеру глубокой заморозки: проверить, не пора ли что-то списать. Список испорченных продуктов он наклеил на дверь, поскольку мусорные баки были практически переполнены, а машину для вывоза отходов ждали только к полудню в среду.
К ужину Уотсон вновь был на ногах, только теперь они с Гарри поменялись обязанностями, и он весь вечер мыл посуду.
По правде сказать, он был даже рад, что находится в этой крошечной, наполненной паром комнате: по крайней мере, кастрюли, сковородки и тарелки не спросят его о Шерлоке, не возьмут его за руку и не скажут: «Мне так нравится меню, даже не знаю, что и заказать!».
Или: «Новое меню так отличается от старого! Просто прелесть».
Или: «Должно быть, вы так рады, что Шерлок Холмс выбрал именно вас».
Да, думал Джон, улыбаясь, пожимая чужие руки и смеясь над их шутками, просто невозможно рад, что Шерлок Холмс выбрал именно его, выбрал из сотен прочих людей, а потом попросту позабыл о нем, уехал, не попрощавшись, не оставив даже записки, даже не намекнув, когда вернется.
Радовало только одно: Шерлок должен был вернуться через несколько недель, чтобы отснять заключительные пять минут шоу, в которых покажут, как теперь работает ресторан.
Бывали мрачные минуты, когда Джону казалось, что он понял, почему Шерлок позволил ему трахнуть себя в ту ночь: Холмс прекрасно знал, что на следующий день он поимеет Уотсона по полной.
Но эти мысли посещали Джона только в самые мрачные минуты. Подспудно он осознавал, что просто ищет рациональное объяснение произошедшему. А на самом деле Шерлок его вовсе не поимел, да и не собирался. Он попросту смылся, бежал с тонущего корабля, растворился в ночи. Но он оставил Джону ресторан, который, надо признаться, работал весьма неплохо.
А ночью во вторник Джон остался в «Империи» и углубился в изучение меню, рецептов, отзывов, писем, заказов, кулинарных и смежных отраслевых журналов за последние пятьдесят лет. Он проработал до трех утра. К этому времени мусорный бак был уже доверху забит бумажками, испорченными продуктами, пропитанными жиром коробками и осколками посуды. Джон проснулся под перебранку и крики мусорщиков, которые приехали как раз перед утренней доставкой овощей чуть раньше семи утра.
Нельзя сказать, что ящики для документов в кабинете управляющего были пусты, но там впервые за долгое время было место, чтобы убрать бумаги с пола и со стола. Комната выглядела опрятной и чистой. По крайней мере, опрятнее и чище , что тоже весьма неплохо.
Джон потянулся и отправился к миссис Хадсон, которая подала ему кофе и булочки с джемом и вдобавок прочитала лекцию, которую Уотсон благополучно пропустил мимо ушей. А потом он вернулся в «Империю» и принялся мыть овощи.
В среду Джон мыл посуду, орал на доставщиков овощей за то, что они забыли привезти помидоры, дважды ходил за продуктами, отбивался от журналиста, который хотел сенсационных откровений о том, каково это — быть для Шерлока Холмса кем-то вроде морской свинки (сколько неприличных ответов пришло в голову Джона прежде, чем он выдавил: «Без комментариев»), звонил поставщику и просил включить в еженедельный список еще один ящик красного вина, начал, наконец, ревизию в камере глубокой заморозки и до ужина разобрал полностью одну полку. Потом сбегал в квартиру Гарри на второй этаж, принял душ, переоделся в запасную рубашку и весь вечер с улыбкой разносил гостям напитки и убирал со столов.
