— Недоговорки не считаются за ложь.

— Хорошо. — Лестрейд скрестил руки на груди и уставился на Шерлока. — Просто смешно, на самом деле. Ты переспал с Джоном Уотсоном, затем оставил его рано утром, а теперь отчитываешь меня за то, что я не дал ему возможности сказать душещипательное прощание на камеру? Ужас как сентиментально, да вот только ты ничего не чувствуешь, так что…

— Это не так, — рявкнул Шерлок, отворачиваясь.

— Джон Уотсон хоть что-нибудь значит для тебя, Шерлок? Потому что ты для него — да.

Шерлок укутался в свое пальто и направился обратно в здание. Он пытался выкинуть Джона из своей головы, но в этом не было никакого смысла — Джон был из стойких, даже в его мыслях.

— Чертов глупец, — громко продолжил Лестрейд, чтобы Шерлок его точно услышал. — Господи, я надеюсь, что он не собирается делать что-то настолько нелепое, как благодарить тебя. Надо было его предупредить, что такому человеку, как Шерлок Холмс, доверять не стоит.

Слова были сказаны с легкостью, и Шерлок замер, чувствуя, как они оседают у него на плечах. А затем он развернулся так резко, что его ботинки царапнулись о тротуар.

— И тем не менее, ты все еще мне доверяешь.

Лестрейд хмыкнул:

— Да никогда.

— Нет, так и есть. — Шерлок шагнул ближе. — Ты делаешь это даже сейчас. Ты все еще в игру играешь, так, Лестрейд? — Он сузил глаза, смотря на замершего в ожидании мужчину. — Вот что это такое — просто игра. Тот разговор с Джоном о его дедушке. А потом и с Гарри. В этом-то все и дело. Не в твоей гарантии рабочего места, а в последних двух ресторанах.

— Что за бред, — спокойно, без воодушевления возразил Лестрейд.

— Я прав, — настаивал Шерлок, шагнув еще ближе. — Ты просмотрел отснятый материал по крайней мере один раз, прежде чем найти меня. Нет, два — первый раз прошлой ночью, когда ты вернулся в Лондон, и еще сегодня утром. Ты делал пометки сегодня, но только периодически. Большую часть времени ты наблюдал за моей реакцией — значит, ты знал, что произойдет. О, ну конечно ты знал, но не во всех подробностях. Ты точно знал, когда начнется сцена с Джоном — на плёнке вы с ним три минуты разговариваете перед отметкой, с которой ты решил начать. Не было абсолютно никаких причин показывать мне запись с Джоном, но ты же хотел, чтобы я услышал его историю, его голос, а сразу после этого — речь Гарри. — Шерлок перевел дыхание. — Все дело в двух последних ресторанах.

— Салли уже отменила съемки, — возразил Лестрейд.

— Это не так, — Шерлок качнул головой. Он не сводил глаз с Лестрейда, и тот, к его чести, взгляд не отвел.

— Это не так, — смиренно согласился Лестрейд.

Шерлок внимательно осмотрел его.

— Шоу закрыто.

— Как будто тебе хоть когда-нибудь было дело, что там сказали в студии. Как будто ты и правда хочешь вернуться в офис своего напыщенного дорогого ресторана, куда люди приходят поесть и даже не подозревают, что происходит за сценой. Думаешь, что в разъездах тебе скучно, Шерлок? Да тебе еще никогда не было скучно больше, чем в моменты, когда все было гладко и идеально, и окружающие не переставали восхвалять твою гениальность. Когда мы с тобой встретились, тебе тоже было скучно. Так что просто признай — ты до смерти боишься опять возвращаться ко всему этому.

Шерлок притих на мгновение.

— А если мы предоставим отснятый материал, сами заплатим за оборудование…

— Поскольку ВВС никогда не отклоняли свободное программирование, которое стоит несколько миллионов фунтов? — фыркнул Лестрейд. — И вообще, я пока не лишился своих привилегий. И не то чтобы кому-то из нас есть чем заняться в ближайшие несколько недель.

Шерлок нахмурился.

— Привилегии?

— Ты и правда думаешь, будто кто-то был рад увидеть меня в понедельник утром без тебя, идущего следом? Да я счастливчик, что они меня до сих пор впускают. Это, чёрт побери, просто чудо будет, если мне доверят шоу, в котором участвует кто-то кроме кукол в ближайшие лет десять.

— Они не будут наказывать тебя за то, чего я не сделал, — заверил Шерлок, и Лестрейд опять фыркнул.

— Ну, это так. Самая глупая вещь, произнесенная Шерлоком Холмсом. Тебе полагаются одни из тех синих кружочков.

Шерлок напрягся.

— Это вымогательство. Ты пытаешься втянуть меня в продолжение этого фарса.

— Да как будто бы у меня вышло. Ты же чертова машина. Забирай отснятый материал и убирайся. Тебя не волнует никто, кроме себя.

Шерлок замер.

— Половина ресторанов, с которыми мы работали, закрылись в течение года. Заботу о них едва ли можно считать преимуществом.

— Ну разумеется, нет. Машины едва ли могут заботиться о людях. Ты ведь и Ирэн Адлер одурачил, правда? Я должен был признать с самого начала, что ты водил Джона за нос точно так же, как и ее. Ты даже не соизволил остаться в Брикли подольше, чтобы попрощаться с Джоном. Если это не жестокость, то я не знаю, что еще.

Шерлок ничего не ответил — сказать было уже нечего. Поэтому он развернулся и пошел прочь со стоянки, и на этот раз Лестрейд его не окликнул.

***

Потребовался один день, чтобы осознать — ему и правда нужно отправиться в Бристоль. Не то чтобы Шерлок хотел туда ехать. В конце концов, отправляясь туда, он признавал, что в закрытии «Норбери Армз» есть и его вина. Возможно, он упустил истинные желания клиентов, переоценил способности кухонного персонала и недооценил весь идиотизм Ирэн Адлер.

Он определенно недооценил Ирэн Адлер, да. Она не имела понятия, что требуется для успешного ресторана. Она была невероятно умна, но даже умные люди порой ошибаются.

Разумеется, тот факт, что Бристоль находился в другой части страны от Брикли, не имел к этому всему абсолютно никакого отношения.

К полудню Шерлок уже прибыл в Бристоль. Шел мелкий снег, который таял, стоило ему коснуться земли. От железнодорожного вокзала до «Норбери Армз» было несколько минут быстрой ходьбы; Шерлок упорно делал вид, будто не замечет косые взгляды прохожих, когда он проскальзывал мимо них.

Норбери Армз, конечно же, был закрыт. На окне ужа была приклеена бумажка с надписью «Закрыто. Уже скоро — Дворец Обуви», а дальше мелким шрифтом шли пошаговые инструкции, как превратить один бизнес в другой.

Шерлок дважды прочитал запись, но так и не смог уложить это в голове.

Он дважды обошел здание.

- Я знаю множество очень влиятельных людей, которые едят здесь на регулярной основе. Я точно знаю, что они любят, и даю им это.

До нелепости смешная конструкция ресторана, владелец которого — женщина, не умеющая прислушиваться к голосу разума. Кулинарный критик, которая — подумать только — решила, что знает лучше своих клиентов их нужды, довела до того, что ресторан остался без меню, и теперь люди не могли ничего заказать даже из того, что когда-то предлагалось

- Разве смысл ресторана не в том, чтобы прийти и заказать еду, которую хочешь попробовать?

— Никто не знает, что хочет поесть, пока я им не скажу. Пакистанская кухня — почти то же, что и индийская. Особенности Португальской — в сущности, всего лишь вариации жареной курицы. Усовершенствуй идею суши, и получишь тайскую кухню, которая, в свою очередь, производная китайской. Зачем вообще ломать голову над всеми этими тонкостями, выбирая конкретное блюдо?

Но предположительно опасная концепция оказалась до ужаса предсказуемой — все делали, что хотели, почти без репетиций и поэтому не было ни шанса вырасти на основе прошлых успехов. Не было возможности набрать клиентскую базу с их любимыми блюдами, да и вообще кого-нибудь заинтересовать.

- Ресторан — моя жизнь. Я скорее умру, чем позволю кому-нибудь завладеть им.

И менеджер — настолько упрямая, что препятствовала каждому изменению, которое Шерлок хотел ввести, каждой попытке изменить меню, которое помогло бы привлечь клиентов и вызвать у них желание прийти еще. Эта чертова-целеустремленная-сумасшедшая-эгоистичная женщина сама вызвала Шерлока, но в последствии воспринимала его как испытание, которое необходимо выдержать. Она боролась с ним на каждом шагу, отвергала любое предложение, глумилась над ним каждую минуту, хватая за локоть и заваливая вопросами. Понятное дело, почти вся съемочная группа с самого начала была уверена, что между ними что-то есть.