[Она говорит это без капли сарказма, даже улыбается.]
Гарри (продолжая): Итак. Думаю, в первую очередь мне следует извиниться. Я была немного… Ладно, ночью того дня, когда ты сюда пришел, в стельку пьяной я не была, но и трезвой — тоже. Иначе я бы не рассказала про все, что я натворила с банком и сколько денег мы там должны. И я прошу прощения, что взвалила это все на твои плечи, потому что проблема-то была не твоя, а наша. Моя. Надеяться, что ты придешь и все исправишь, было… Ну, как просить тебя еще об одном чуде, будто это для тебя — раз плюнуть. Но ты заставил нас выложиться ради достижения цели. Ты не просто показал класс, но и научил нас тому же.
[Она переводит дыхание.]
Гарри (продолжая): Думаю, теперь у нас все получится. Не пойми меня неправильно, я ведь видела сумму долга, и есть еще парочка моментов, которые надо обсудить с Джоном, но… скорей всего, мы сможем погасить кредит. И мы бы никогда не добились этого, если бы не твоя помощь. Я знаю, что ты постоянно слышишь от людей слова благодарности, ведь последние пять минут шоу потрачены именно на это. И обычно ты выглядишь так, будто ждешь-не дождешься конца этих минут, поэтому я не собираюсь тебя мучить, только бы выглядеть благодарной. Я просто хочу сказать, что единственная причина, по которой мы получили шанс все исправить — ты. Так что… Ага. Это все.
[Гарри встает и идет к камере.]
Гарри (продолжая): Джону не выдалось возможности, так что это скажу я. Спасибо, Шерлок Холмс.
[Мгновение спустя экран становится черным.]
***
Джон не поблагодарил его.
Шерлоку едва хватило хладнокровия, чтобы подойти к проигрывателю, вытащить DVD и положить обратно в футляр.
Одна сцена не могла выйти у него из головы в течение последних нескольких часов, как бы он ни старался ее избежать. Вот он стоит рядом с Джоном в дверях «Империи», зал полон счастливых, голодных людей; Джон обеими руками обхватывает его ладонь, улыбается и говорит: «Спасибо, Шерлок, спасибо тебе огромное, ты полностью изменил наши жизни».
Ужасно.
Джон не поблагодарил его.
Шерлок отправился в коридор, надеясь найти сидящего на стуле Лестрейда, который уже его поджидал.
Лестрейда нигде не обнаружилось, и в любой другой день это было бы нормально. Однако сейчас Шерлоку было кое-что нужно от него, и сама мысль о том, что он нуждается в информации, которую мог предоставить только Лестрейд, вызывала у него неприятный зуд.
Лестрейда не было в офисе. И в кафетерии. Его не было на учебной кухне. Не было и в уборной — это Шерлок выяснил, наведавшись туда лично и напугав пару молодых служащих, которые скорее всего еще несколько месяцев будут комплексовать ходить в туалет
Только Шерлок заключил, что Лестрейда вообще не было в здании, как он увидел того в конце коридора, выходящего из комнаты для курения. Шерлок тут же последовал в его сторону.
— О, вот ты где, — мягко сказал Лестрейд, когда Шерлок схватил его за руку и развернул. — Ты закрыл за собой дверь после ухода?
— Почему ты так рано ушел? — требовательно спросил Шерлок.
— Я пообещал Джону, что не буду слушать то, что он должен был сказать, — ответил Лестрейд, стряхивая руку Шерлока со своей.
— Нет, я не про сейчас. Вчера, в Брикли, почему ты ушел прежде, чем Джон смог оставить для меня послание на камеру? Гарри ты сказал, что это из-за пробок, что определенно является ложью — пробки никогда сильно не препятствовали возвращению в Лондон, — так что ты намеренно принял решение уехать раньше, чем Джон получил возможность сказать свою часть.
Лестрейд нахмурился и потянул Шерлока за рукав.
— Я не собираюсь обсуждать это здесь, — процедил он и потащил Шерлока обратно в помещение для курения, где находилось еще несколько работников. Лестрейд решительно продолжал идти, пока они не достигли другой стороны автостоянки. Шерлок стряхнул его руку со своей и продолжил двигаться, расхаживая взад и вперед. Он не мог устоять на месте, не мог смотреть на Лестрейда, не мог смотреть на окружающие их машины — они были слишком близко. Все было слишком близко. Все как будто окружало его, делая маленьким, подавляло, не давая возможности выбраться из захвата. Шерлок почти хотел вернуться в Лондон и принять дозу, чтобы сознание расширилось до невероятных размеров и лопнуло. Это принесло бы облегчение.
— Ты только взгляни на себя, — удивленно сказал Лестрейд. — Что, теперь не скучно?
— Ты уехал, так и не дав Джону сказать, — рявкнул Шерлок.
— О чем ты говоришь?
— Это была Гарри, а не Джон. Ты оставил работающую камеру на втором этаже, думая, что Джон поднимается и скажет пару слов, а потом ты бы отправил мне его послание. Вот только Джон этого так и не сделал, в отличие от Гарри. А ты даже не соизволил подождать пять чертовых минут, предпочитая вернуться в Лондон в надежде проскочить без пробок.
— Господи, — простонал Лестрейд, — я думал, что ты терпеть не можешь ту часть, в которой менеджеры распускают сопли и слезно благодарят тебя за проделанную работу.
— Не такую благодарность я хотел услышать от Джона, — закричал Шерлок и глубоко вздохнул. Лестрейд окинул его внимательным взглядом.
— Ладно, — наконец сказал он. — Во-первых, я не твоя личная служба доставки. Если Джон Уотсон действительно хочет с тобой поговорить, то он возьмет чертов телефон и позвонит. Уже достаточно плохо, что я потратил пять минут видеозаписи, чтобы позволить высказать все, что ты хочешь, особенно, если учесть, что шоу фактически закрыто, и главы студии будут тщательно просматривать каждую секунду отснятого материала, и, несомненно, оторвут мою голову и пропустят ее через факс
— Через факс?
— Во-вторых, — горячо продолжил Лестрейд, возвышаясь прямо над Шерлоком, — мы провели три часа в ресторане, разбирая отснятое и пытаясь выделить минут пять из пленки, что и так намного больше, чем мы обычно тратим на последний день съемок, потому что нам надо было отснять все изменения. Кстати, довольно-таки затруднительно было снимать Шерлока Холмса в ресторане, учитывая отсутствие Шерлока Холмса в чертовом ресторане. Веришь или нет, Шерлок, но у нас всех есть работа и обязанности, которые необходимо выполнить до возвращения в Лондон, а последний час пребывания в Брикли мы провели в бешеной суматохе, пытаясь успеть все отснять. В то же время надо было еще и твою задницу прикрывать, потому что никто и понятия не имел, куда ты свалил, и пришлось вести себя, как ни в чем ни бывало, будто такое происходит на постоянной основе. И слава богу, что это не так, потому что выкини ты подобное дерьмо на первых съемках, я бы, чёрт побери, лично убил бы тебя на вторых.
— И в третьих — именно ты вздумал вернуться в Лондон, даже записки не оставив. Честно говоря, будь я Джоном Уотсоном, я бы хотел не поговорить с тобой, а хорошенько врезать в нос. Он все утро напролет тебя ждал. Или ты не заметил, что он сканировал каждое лицо, надеясь увидеть твое? Я там был и тоже не имел ни малейшего представления, где ты. Если ты валял дурака в Лондоне или валялся под наркотой где-нибудь в углу, то я наблюдал за Джоном, который выглядел как несчастный щенок, потерявший ботинок.
Шерлок нахмурился еще сильнее. Его грудь тяжело вздымалась, и он отвернулся от Лестрейда, не совсем уверенный, как реагировать на обвинение в его глазах.
— Черт, — выругался Лестрейд, — только не говори, что так и было.
— Было что? — огрызнулся Шерлок.
Лестрейд прислонился к одной из машин.
— Знаешь, у меня была одна бредовая мыслишка, что ты наконец-то научился быть ответственным по отношению к команде. Или хотя бы по отношению к этим двум людям, чей ресторан оказался на грани закрытия. Но вместо этого я вернулся и нигде тебя не нашел. И, насколько я знаю, когда-то ты принимал кокаин. Иисусе, каким же дураком я был. Я-то думал, что тебе хоть до кого-то есть дело, а ты даже не соизволил сказать Джону правду, верно?
— Все, что я говорил Джону, было правдой.
— Да, но кое-что оставил несказанным, правда?
