- Молли, - поспешно прервал ее Джон, - Всё нормально, по-другому, но… нормально.

Молли кивнула, но Джон понимал, что она все еще переживает.

- Просто… я знаю, мое дело – готовить. Я и готовила, но каждый раз, когда ты заходил на кухню, я смотрела на тебя. И ты всегда выглядел каким-то потерянным. А потом кто-нибудь что-нибудь скажет, и ты, вроде, снова в норме. Я видела. Если тебя снимают или ты разговариваешь с кем-то, ты улыбаешься, смеешься. Но ты другой, когда думаешь, что тебя никто не видит. Я знаю, что это значит.

Джон вздохнул. Он не смел поднять на нее глаза: не хотел знать, какое у него сейчас выражение лица, а все его эмоции отразились бы как в зеркале на лице девушки.

- Ну ты же сейчас видишь меня.

- Я, наверно, не в счет.

- Очень даже в счет.

- Нет, - Молли покачала головой, - я… в смысле… Я не тот повар, который тебе нужен. Я же знаю. Всегда знала.

- Молли…

- Я просто хочу сказать… Если я что-то могу сделать для тебя… всё, что угодно… можешь… – Молли глубоко вздохнула и расправила плечи.

Она замолчала на секунду, но эта секунда показалась такой долгой. Джон смотрел на нее – эта крошечная девчушка с нелепым хвостиком – и как ей удалось, несмотря на отсутствие опыта и уверенности, на все эти обиды и пренебрежение со стороны всех, кто с ней общается, - как ей удалось собраться с силами и объединить всех, заставить кухню наконец по-настоящему заработать, впервые за долгое время. И ведь посетители уходили довольными, пожалуй, впервые с тех пор, как Джеймс Уотсон стоял у плиты.

- У тебя есть я. Я сделаю что угодно, - сказала Молли, и Джон верил ей.

- Я… Спасибо.

Молли кивнула и прикусила губу:

- Знаешь, я не верю, - на долю секунды – страшную, немыслимую, и одновременно дарующую облегчение долю секунды – Джону показалось, что она знает о кредите и неизбежном закрытии ресторана, и обо всем, что неотступно мучило Джона.

- Молли…

- Он не машина.

Джон моргнул.

- Ты же слышала.

- Думаю, ему действительно… не всё равно, что с нами будет. С некоторыми из нас. С одним из нас. Вот и всё, что я хотела сказать.

Она поспешно ушла, прежде чем до Джона дошел смысл ее слов. Хлопнула дверь черного входа, и он остался в одиночестве.

На столе в кабинете его ждал список покупок. Джон улыбнулся, когда заметил, что там есть копченая сельдь. Он положил листок в карман, и уже собирался выключать свет, но кое-что привлекло его внимание.

Не раздумывая, он снял со стены рецепт и понес домой.

По дороге он зашел в маленький магазинчик.

***

Арти был на полпути домой, когда перед ним возник мужчина с узким лицом, одетый в безупречный костюм.

- Здравствуй, Арти Уиггинс, - незнакомец произнес это настолько нарочито любезно, что прозвучало это почти противоестественно.

- Ох, приятель, что бы ты ни продавал, мне не интересно, - ответил Арти и попытался проскользнуть мимо.

- О… – незнакомец схватил парня за руку, и его глаза сверкнули, - не я продаю тебе что-то, Арти. Это Шерлок Холмс тебе кое-что предлагает.

- Простите? – Арти перестал вырываться, когда услышал имя Шерлока.

- Слышал, в Норбери Армз требуются сотрудники, - он вцепился в руку Арти мертвой хваткой, пальцы больно впивались в мышцы. - Может, съездишь туда, раз тебе по душе такая работа.

- Я не уйду из «Империи», - отрезал Арти.

- Ну разумеется, - ответил незнакомец и разжал пальцы. - Подумай, много ли ты от этого выиграешь, Арти. Доброй ночи.

Арти смотрел ему вслед и потирал руку. Незнакомец насвистывал веселенькую мелодию.

========== Глава 12 ==========

Прекрасно приготовленные блюда никогда не забываются. Даже после того, как вы их съедите, они остаются с вами. Навсегда.

Макс Буньяр (из книги Джулии Чайлд)

Когда Джон переступил порог дома на Бейкер Стрит, он понял, что он здесь не один. О месте нахождения вторгшегося во владения Джона красноречиво говорило голубоватое мерцание телевизора в темной гостиной. Но было еще кое-что, что-то витало в воздухе: запах, ощущение чьего-то присутствия. Чувствовалось то особенное тепло, какое бывает в обжитых домах. Едва уловимая влажность, в воздухе было будто бы меньше пыли, словно было достаточно всего лишь пройтись по комнатам, для того чтобы дом ожил. Из телевизионных динамиков раздавался смех, позвякивание столовых приборов, гул голосов, изредка микрофонные помехи.

- Две порции курицы, пицца и сосиска, - послышался голос. Мэри.

- Готово, - отвечает Арти. Звон кухонной посуды, скрип открывающейся и закрывающейся двери, звук внезапно сработавшего датчика из-за брызнувшего на плиту масла, шипение.

Пальто Шерлока висело на крючке возле двери. Джон смотрел на него и вспоминал слова Молли: «Ему не все равно». И вот теперь, когда они знакомы всего три дня, Шерлок тут как тут, у него дома, смотрит телевизор и ведет себя если и не так, словно это пространство принадлежит ему целиком и полностью, то, как минимум, так, будто имеет полное право распоряжаться здесь, как ему заблагорассудится.

Сердце Джона билось глухо и размеренно – так, будто его ни капли не волновал тот, кто сидел сейчас перед телевизором. Уотсону даже стало любопытно – а приятно ли ему вообще, что Шерлок здесь.

Джон поставил на пол пакеты с покупками и резко сдернул шарф. Весь день Шерлок не обращал на него никакого внимания. И нелепо теперь растекаться от радости из-за того, что он здесь, пришел и ждал, когда ты вернешься домой. Из гостиной доносилось потрескивание и свист – наверно, Андерсон снимал слишком близко. Джон повесил куртку рядом с длинным шерстяным пальто Шерлока и пошел в комнату.

Холмс устроился в кресле, уперев локти в колени и прижав кончики пальцев к губам, и сосредоточенно смотрел на экран. На столе стоял ноутбук, рядом лежала ручка, Джон заметил какие-то записи и пометки, по большей части это были цифры – минуты и секунды. Уотсон предположил, что так он отмечает сцены.

А на экране Арти раскладывал шоколадный торт на тарелки. Почти профессиональное движение руки – и взбитые сливки живописно стекают по краю торта. Пожалуй, это получилось даже искусно. Джон услышал закадровый голос Грега, он попросил Мэри подождать минутку, чтобы Андерсон снял поближе, уж очень аппетитно это выглядело.

- Это, конечно, не совсем обычно для нашего заведения, - ответила Мэри (было слышно, что она улыбается, хоть и устала), - но вообще-то посетитель ждет этот торт.

- Пять секунд, - ответил Грег. - Никто не будет возражать против небольшой задержки, особенно, если узнает, что его торт заслуживает экранного времени.

- Непременно упомяну об этом, - ответила Мэри и унесла тарелку. На экране появилась Молли. Она раскладывала по тарелкам курицу и украшала блюдо шпинатом и пастернаком.

Половина успеха блюда – в том, как ты его подашь, Джонни, - говаривал Джеймс. - Сделай так, чтобы оно выглядело красиво, и они с удовольствием съедят его, и закажут еще раз, просто ради эстетического удовольствия.

Джон размышлял, стоит ли вообще спрашивать, как Шерлок проник в дом, или лучше сразу вызвать полицию.

Или сперва затащить его в постель, а уж потом вызвать полицию.

Шерлок даже не шелохнулся. И Джон бы подумал, что Холмс и вовсе не заметил, что он вернулся, если бы тот не сидел так неестественно неподвижно, едва дыша, словно только и ждал, когда же Джон, наконец, заговорит.

Что ты здесь делаешь? Пошел вон из моего дома, ублюдок херов. Тебе здесь нечего делать. Прошлая ночь была ошибкой. Это бизнес и ничего больше. Мы друг другу никто.

Но Джон просто молча пошел обратно в прихожую, забрал пакеты и отправился на кухню готовить. А за ним следовали звуки из гостиной, и они – шум кухни, где кипит работа, смех, гул заполненного посетителями зала, такое знакомое позвякивание столовых приборов, грохот кастрюль – заполняли весь дом и были для Джона лучшей музыкой. Они успокаивали его, а вот присутствие Шерлока расслабиться не давало: он знал, что во время приготовления ужина должен просчитывать и выверять всё до мелочей. Джон не стал доставать рецепт из рамки, просто установил на столе, чтоб удобнее было читать, включил чайник и начал разбирать покупки.