- В отставку на Майорку, - хмыкнула женщина, явно незаинтересованная в этом разговоре. - У вас с мистером Уилксом было дело по личному вопросу, или же я могу направить вас к другому сотруднику банка?

- Правда, я не совсем уверен. Дело в кредите, взятом моей сестрой Гарриет несколько месяцев назад.

- Мне очень жаль, сэр, - пробубнила женщина, вновь возвращаясь к работе за компьютером. - Любая информация о финансовых операциях между данным банком и вашей сестрой должна оставаться сугубо конфиденциальной.

- Это была не ссуда частному лицу, а заем деловому предприятию, ресторану «Империя».

- Если вашего имени не значится в кредите, сэр, то я боюсь, что мы не можем предоставить вам никаких подробностей.

- Я - совладелец ресторана, - возразил Джон, изо всех сил стараясь не скрипеть зубами от злости. - Так что, боюсь, еще как можете.

Женщина невозмутимо пожала плечами и продолжила печатать. Джон подумал было кинуть трость на ее рабочий стол, чтобы привлечь утерянное внимание, но потом подумал, что навряд ли это способствует удачной сделке. Вместо этого, он глубоко вздохнул, успокаивая себя, и посмотрел на табличку, расположенную на столе.

- Антея, - сказал он, и женщина опять оторвалась от компьютера, выглядя при этом весьма удивленной. - Простите меня. Я веду себя по-хамски и грубо, и совершенно не по вашей части выслушивать оскорбления от разгневанных клиентов. Я был бы вам очень благодарен, если бы вы уделили мне чуточку больше внимания и сообщили, кто именно предоставил кредит моей сестре, чтобы я мог с ним связаться.

Антея озадаченно моргнула, прежде чем вновь уставиться в экран. Еще несколько мгновений она что-то деловито печатала, а затем подняла телефонную трубку.

- Джим, - позвала она, - здесь есть кое-кто, желающий вас увидеть. Вы свободны сейчас?

Джон не мог разобрать, что отвечает некий Джим на другом конце линии, поэтому он просто терпеливо ждал окончания разговора и надеялся, что этим Джимом не окажется глава службы безопасности.

- Отлично, до свидания! - сказала она и положила трубку обратно, возобновляя печатание. - Можете увидеться с ним. Пройдите вперед, первая дверь слева. Он уже ждет вас.

- Спасибо, - искренне поблагодарил Джон. - Спасибо, вы мне очень помогли.

Антея пробурчала что-то неразборчивое, не удостоив его больше ни одним взглядом.

Банковские офисы, как правило, были маленькими и несколько тесными; Джон бывал в подобных местах лишь дважды. Оба раза были направлены на улаживание финансовых проблем «Империи» - после смерти своего деда и после смерти отца. Обе сделки были устроены Уилксом - не таким уж молодым мужчиной, но Джон все равно не ожидал его отставки.

Но как только Джон увидел открытую дверь, все его сомнения улетучились, потому что Джим расположился как раз в том кабинете, в котором раньше работал Себастьян. Теперь помещение выглядело совсем не так, каким Джон его помнил; Уилкс был коллекционером книг, фотографий и всяких ерундовых сувениров из своих путешествий. Офис тогда представлял собой склад самых разных вещей, которые, впрочем, сейчас исчезли: вместо беспорядка Джон наблюдал чистый, ухоженный офис, вызывающий чувство, будто бы деревянная мебель была холодным оружием, а человек, сидящий за столом, - автоматом для выполнения заранее поставленных задач.

- Эм… Здравствуйте, - начал Джон, но Джим царственным жестом поднял руку, будто бы намереваясь повергнуть его в ужас, и в следующий момент уже продолжил что-то увлеченно писать. Джон переминался с ноги на ногу, ощущая легкий дискомфорт. На мгновение он пожалел, что вернулся из Афганистана.

Джим перестал писать и отложил ручку в сторону, а затем посмотрел на Джона с дружелюбной и тонкой улыбкой.

- О, вы и есть мой посетитель, - проворковал он. - Занимательно. Ну же, проходите. Может, чаю?

- Да, спасибо, - кивнул Джон, и мужчина поднялся, чтобы пожать ему руку. Его ладонь была прохладной, а пальцы - холодными, и он потянулся к электрическому чайнику, стоящему на шкафу.

- «Империя», - сказал Джим и улыбнулся ему, снова присев за стол. - Я знал, что вы заглянете.

- Правда? - Джон сел на стул. - Простите, но мы знакомы?

- Джим Мориарти. Мы ни разу не были представлены друг другу официально, но ваша сестра много о вас рассказывала, и, разумеется, я все знаю об «Империи». Старое доброе место, опозоренное текущей ситуацией.

Джон с трудом не ощетинился.

- На данный момент у нас все в порядке.

- Да неужели? - спросил Джим беспечно, откинувшись на своем кресле. - Ну, у всех мнения разные. Полагаю, вы здесь по поводу кредита, который оформила ваша сестра.

- Именно. У меня нет документов, именующих меня как совладельца с…

Джим отмахнулся.

- О, не беспокойтесь. Я прекрасно осведомлен о владельцах «Империи». Давайте посмотрим. Ваша сестра взяла первый кредит на ресторан год назад. Но есть еще кое-что - начальный кредит был оформлен около трех лет назад, и она оплатила его в соответствии с графиком. А год назад она пересмотрела условия договора и решила привлечь больше средств с целью расширения. Я не был уверен, что именно она задумала, но она казалась такой уверенной! К тому же, ваша семья всегда была одним из самых ответственных и любимых клиентов, как я мог отказать?

- Каковы условия? - Джон старался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее, но ему с трудом это удавалось.

- Немного нешаблонные. Должен обратить внимание, что я - довольно азартный человек. Условия таковы: я дал ей год, чтобы погасить кредиты, по истечению которого она должна либо заплатить всю сумму, либо потерять право на собственность ресторана.

Джон посмотрел на Джима.

- Это же… это нелегально!

- Признаюсь, пришлось немало побегать по разным кабинетам, - весело и непринужденно сообщил Джим. - Но - заверяю вас, это вполне законно. По крайней мере, в данном контексте.

Джон сглотнул.

- Сколько?

- Хм?

- Гарри сказала, что кредит должен подлежать оплате в течение двух месяцев. Сколько мы должны?

- О, - Джим засуетился, перебирая бумаги, лежащие на столе. - Вот оно. Шестьсот тысяч фунтов.

Джим повертел злополучный листок в руках и подтолкнул его к Джону, который на данный момент сидел, не мигая, и думал лишь о шестистах, чтоб их, тысячах фунтов. Посмотрев на листок со смертоносными цифрами, он тяжело вздохнул, не веря в реальность происходящего.

- Плюс проценты, - услужливо добавил Джим. - Я могу посчитать, если вам угодно.

- Нет, все в порядке, - туманно ответил Джон. - Ох. Ладно. И это за два месяца.

- Шесть недель, - поправил Джим, - если быть точным. Но, вижу, вы вот-вот взорветесь, так что прибавим-ка еще недельку. Семь недель вам будет достаточно, мистер Уотсон?

Джон не мог говорить. Он думал, что его сердце готово добровольно выбраться из грудной клетки, залезть этому мерзавцу в горло и начать душить изнутри.

В общем-то, Джим и не ждал ответа; он повернулся к своему компьютеру и что-то быстро напечатал.

- Вот, все готово. Семь недель, начиная с завтрашнего дня. Разумеется, вы можете оплатить их как угодно. О, а вот и чай. Молоко и сахар?

- Простите, - выдохнул Джон. Все еще сжимая листок с непозволительно большим числом, он поднялся со стула и на ватных ногах вышел из кабинета, а затем из банка - обратно в дождь.

***

В эту ночь дождь прекратился только около десяти, но Джон почти этого не заметил; последние семь часов он провел, лежа на диване в гостиной с включенным телевизором, создающим фоновой шум, пока солнечный свет плавно превращался в ночь. Истощение, которое он чувствовал по возвращении в Англию, усугубилось в полную силу, и у него почти не было сил переключать каналы с одного на другой.

Джон отчасти не был уверен, что поверил словам Гарри о конце «Империи». Может, это просто плохие времена, которые бывают у всех - в конце концов, это жизнь. Да, клиенты уходят, но непременно возвращаются, стоит им устать от новой экзотики “молодых” ресторанов. И банальности на похоронах Хэмиша вовсе не были банальностями. Люди действительно хотели готовить с Джеймсом и для Джеймса, который был пионером и набрался смелости открыть национальный ресторан в 1948 году, когда все остальные говорили, что ничего не получится. И проблема была вовсе не в выдаче продовольствия по карточками и не в людях, пытающихся найти свое место в новом мире. Дело было в том, что половина из них все еще боялась, что война может в любую секунду разразиться вновь…