[Финальные титры.]

========== Глава 25 ==========

Не успел Шерлок отойти и пары шагов от дверей своего ресторана, как осознал, что забыл пальто. Пробирающий до костей холод октябрьской ночи опустился на его разгорячённую кожу, как большой охлаждающий компресс. Он откинул голову, прикрыл глаза и наслаждался этим ощущением.

Слишком недолго.

— Ох, ну что ты делаешь!.. — простонала его су-шеф, выглянув из дверей, но Шерлок даже не шелохнулся при звуке её шагов. Затем он почувствовал, как ему на плечи опустилось тяжёлое шерстяное пальто. — Знаешь, ты так помрёшь.

— Ещё никто не умер за три минуты без пальто, когда на улице пять градусов Цельсия, Джан.

— Заткнись и надень чертово пальто.

Шерлок открыл глаза и постарался продеть руки в рукава, не уронив при этом пальто с плеч. Сейчас, когда его кожа охладилась после чудовищной жары кухни, тепло было довольно приятно.

— Если моя иммунная система уже ослаблена, то кратковременное воздействие пониженных температур приведёт к увеличению вероятности заразиться вирусом, но вирус уже должен присутствовать в организме или попасть в него в ближайшие пару часов. Учитывая, что моя иммунная система не была ослаблена, я вне опасности.

Джан сощурила глаза. Она не сводила глаз с пальто, и, когда руки Шерлока оказались в рукавах, она передала ему бордовый шарф.

Шерлок посмотрел на него.

— Ненавижу этот шарф.

— Ну, а я ненавижу отвечать за кухню в твоё отсутствие, так что ты наденешь этот чёртов шарф.

— Надо же, Джанет, — сказал Шерлок слегка насмешливо, — а я-то подумал, что ты терпеливо выжидаешь, когда я уберу отсюда свою жирную задницу и оставлю тебя распоряжаться на кухне. Хочешь сказать, что тебе понравились последние четыре месяца, когда я превращал твою жизнь в ад?

— Отъебись, — ответила Джан.

Шерлок замотал шею шарфом. Она немного чесалась сзади. Неважно, каким бы способом он ни наматывал шарф, сколько бы раз ни поправлял, чесалось всегда в одном и том же месте.

— Ненавижу этот шарф.

— Купи себе новый, — предложила Джан без тени сочувствия. — Ты заказал овощи?

— Да, Джан.

— А молоко?

— Да, Джан.

— Что насчёт…

Но Шерлок уже развернулся и направился по переулку к главной улице.

— Спокойной ночи, Джан.

Джан это не отпугнуло.

— Если ты собираешься свалить на меня всю работу, я хочу прибавку к зарплате! — крикнула она ему вслед, и Шерлок, не оборачиваясь, показал ей средний палец. Её смех доносился до него, пока он шёл по переулку.

Было не так и поздно — половина двенадцатого, и Лондон сиял, с его огнями и энергией, красными и жёлтыми квадратами света, падающего из окон и от вывесок. Машины и автобусы проносились мимо. Шерлок недолго постоял на тротуаре, позволяя всему этому великолепию впитаться в кожу, омыть мозг, так, чтобы синапсы заработали и защёлкали все вместе. Это был совершенно другой, не связанный с кухней пласт информации. Там он должен выполнять заказы в порядке очерёдности и при этом незамедлительно — десятки различных блюд отправляются на финишную прямую, которой они должны достигнуть одновременно. Это блюдо готовится десять минут, а это — двенадцать. Помнить, что конфорка в углу плиты нагревается немного медленно, помнить, что духовка в глубине даёт слишком много жара, приспособиться и учитывать все изменения и спецзаказы.

С Лондоном было то же самое и совершенно по-иному.

Шерлок заметил автобус, и он знал, куда тот направляется и откуда приехал; вычислил, сколько времени потребуется ему, чтобы проехать свой маршрут в это время суток; количество людей в салоне и где вероятнее всего сойдёт большинство, добавить время, которое потребуется автобусу на торможение и пятисекундную остановку, которая понадобится людям, чтобы выйти (нет, десять секунд для этой женщины — у её ног куча магазинных пакетов); и стоит ли ему поехать на этом автобусе домой. Мимо проезжают четыре такси, все с выключенными сервисными огоньками, три из них с пассажирами и один окончивший смену и направляющийся домой. Направляется в ту же сторону, что и Шерлок, мог бы оценить возможность дополнительного заработка по пути, но, разумеется, он не знает о том, как выгоден Шерлок в качестве пассажира, а значит — не остановится.

Магазины на противоположной стороне улицы уже закрылись, половина ресторанов погасили огни, в остальных основной костяк персонала ждёт, когда уйдут последние клиенты. Ресторан Шерлока клиенты покинули почти сорок минут назад. Он сам вышел и пожал им руки со словами: «Спасибо, прекрасный вечер, а теперь уходите». Это было резко, это было грубо, это был крайне эффективный способ освободить его ресторан от припозднившихся клиентов и позволить уставшим работникам отправиться домой. Всегда срабатывало, и в большинстве случаев посетители смеялись и уходили.

Джан считала, что это крайне глупо.

— Что, если они не вернутся?

— Они всегда возвращаются, — невозмутимо отвечал Шерлок.

— Однажды этого не случится, — предсказывала Джан. — Твоя грубость не вечно будет очаровательной.

— К тому времени я сам не захочу, чтобы они возвращались, — отвечал Шерлок, и на этом дискуссия заканчивалась.

Стоять на тротуаре было холодно, и мокрые от пота волосы неприятно липли к шее. Если он повернёт направо, то неподалёку будет бар, где уже уютно устроились большинство су-шефов, поваров и кухонного персонала, попивая бренди и виски сауэр* и обмениваясь шутками над тарелками с жареными моллюсками и луковыми кольцами, в основном предназначавшимися для того, чтобы впитать в себя алкоголь, предотвращая утреннее похмелье. Иногда Шерлок присоединялся к ним, сидел в углу, потягивая собственный напиток, никогда не участвуя в разговорах, но ощущая их дух товарищества. Просто находясь там, он вселял в них чувство семьи. Шерлок знал это; для молодого шеф-повара это был самый тяжелый урок — для того, чтобы кухня хорошо работала, она должна работать как единое целое, но он никогда в действительности не понимал этого, пока…

Джон.

Мысль принесла укол боли, и Шерлок резко повернул налево, в сторону дома. Приближался следующий автобус — он останавливается почти у самого дома, но ему была невыносима мысль даже о кратком контакте с другим человеком, о необходимости посмотреть в глаза водителю автобуса. Тем более — называть водителю такси свой адрес. Шерлок засунул руки в карманы пальто, опустил подбородок в колючий шарф и пошёл пешком.

Восемь месяцев прошло с тех пор, как он последний раз видел Джона. Шесть месяцев с тех пор, когда он обходил с Мэри руины «Империи», сгоревшей дотла. Она показывала повреждения, но он видел кабинет управляющего и покосившуюся дверь и думал о том, как прижимал к ней Джона и целовал его. Сквозь прорехи в стенах был виден переулок за рестораном, и он вспоминал, как поддразнивал Джона шоколадным тортом, убеждая его принять приглашение на ужин. (Ужин, который на самом деле так и не состоялся, хотя были другие.)

Другие ужины. Шерлок помнил каждый важный ужин в своей жизни: хрустящий хлеб и вкус чеснока, шелковистую гладкость супа, скользящую вниз по горлу. Взбитые сливки на шоколадном десерте и остроту перца в салате.

Тем не менее, он не запомнил, чем они тогда ужинали с Джоном. Он помнил поцелуи, ощущение от прикосновения чужих губ к своим, как язык скользил по коже, вкус дрожи в горле Джона, когда он жадно хватает воздух, ощущение от пальцев Джона в своих волосах. Соль на коже Джона, дурманящий мускусный запах его члена, твёрдость пола под ними и мягкость матраса, когда они наконец перебрались в кровать. Резкий запах латекса от презерватива и глубокий, плотный карамельный запах секса, висящий в комнате, подобно облаку.

Пять месяцев прошло с тех пор, как эпизод был выпущен в эфир. Шерлок почти сдался. В первые недели он бежал домой сразу после закрытия, оставляя на Джан уборку и утешения, заказы и глупый учёт, которые досаждали любому приличному ресторану. Он ловил такси, торопясь вернуться в квартиру, взбегал по лестнице как сумасшедший…, но там никого никогда не было. Ни записки. Ни сообщения на автоответчике. Ничего.