— Как они здесь оказались? — спросил артиллерийский капитан.

Ему никто не ответил. Штерц с самодовольным видом пускал к потолку кольца дыма.

«Мерзавцы», — думал он.

— Видите ли… — начал Пейер и его лицо исказила похожая на гримасу улыбка…

— Обратите внимание, тетушка Мари! — воскликнул старый рассыльный. — Они направляются в Буду. Один, два, три, четыре автомобиля!

— Ох, как у меня горят ноги, — сказала газетчица. — Я ухожу домой.

— Конная полиция, — бормотал рассыльный. — Их десятка два. Уж эти-то поддадут жару!

— И вы, еврей, этому радуетесь? — удивилась газетчица.

Из ворот Главного полицейского управления одна за другой выкатили четыре машины и повернули к Цепному мосту. За ними поскакал эскадрон конной полиции; далеко было слышно цоканье подков по асфальту. В первой машине рядом с водителем сидел дантист д-р Андраш Чиллери, армейский врач запаса, и размахивал металлической тросточкой. На заднем сиденье той же машины в обществе полицейского офицера и двух сыщиков расположился капитан Тивадар Фаркаш, секретарь Йожефа Хаубриха. В остальных трех машинах вперемежку сидели полицейские, сыщики, армейские офицеры и штатские; Юрко оказался в третьей машине. Кое-кто из сидящих в машинах держал полицейский карабин, большинство же были вооружены лишь револьверами.

Шел седьмой час, багряное солнце уплывало куда-то за вершину крепостной горы. Со стороны Пешта было еще видно подножие Крепости, уже окутанной предвечерней мглой. Легкий южный ветерок поднимал на Дунае рябь. В летнее время к этому часу он обычно пробуждался ото сна. Машины медленно катили по Цепному мосту, за ними, цокая подковами, рысью шел конный полицейский эскадрон, прохожие во все глаза смотрели на невиданное зрелище.

В Крепости совершал обход румынский патруль, но в этот момент он находился возле собора Матяша. На проспекте Альбрехта какая-то девушка, с виду горничная, прогуливала двух коричневых такс. Одна из такс громко залаяла на конных полицейских. Было шесть часов пятнадцать минут, когда машины затормозили у резиденции премьер-министра; конные полицейские придержали лошадей. До сих пор все шло гладко; изменение первоначального плана, происшедшее в последний момент, не вызвало решительно никакой заминки. Отсутствовал лишь один генерал Шнецер, который ровно в шесть часов вышел из отеля «Бристоль» и направился в военное министерство — его забыли известить об изменении плана.

Господа выскочили из машин, полицейские спрыгнули с лошадей и взяли карабины на изготовку. Портье резиденции премьер-министра оттолкнули и заперли ворота. В вестибюле первого этажа полицейская рота мгновенно разделилась на четыре взвода, чтобы завладеть всем дворцом Шандора.

— Без моего разрешения никого не выпускать! — распорядился Чиллери.

Его маленькие глазки злобно поблескивали, подбородок резко выдавался вперед.

Он взбежал по ступеням мраморной лестницы, за ним следовало человек двадцать — двадцать пять; шестеро полицейских держали карабины на изготовку, трое офицеров полиции также были вооружены карабинами. Юрко имел при себе бельгийский браунинг, остальные — большие револьверы военного образца. У одного из сыщиков была в руке винтовка системы «Манлихер». Он шел последним.

В дверях приемной премьер-министра в этот миг появился высокий господин в крахмальном воротничке, белом галстуке и темном костюме. При виде вооруженных людей он слегка вздрогнул, но не двинулся с места.

— Доктор Андраш Чиллери, армейский врач запаса, — отрекомендовался Чиллери.

Высокий господин мгновение колебался. Но тут перед ним выросли фигуры полицейских. Он щелкнул каблуками.

— Доктор Карой Гоголак, министериальный советник.

Господа обменялись рукопожатием.

— Где министры? — спросил Чиллери.

— Они здесь, совещаются. — Д-р Гоголак ткнул большим пальцем назад.

Первым в просторную приемную ворвался капитан Фаркаш, потом Чиллери, за ними полицейские.

Перед дверью зала заседаний стояла вооруженная охрана. Ее прислал Хаубрих! Восемь человек с ручными гранатами и винтовками. На какой-то миг положение казалось критическим. Но эти восемь человек лишь с недоумением смотрели На ворвавшихся людей. У одного из них с перепугу из горла вырвался звук, похожий на стон.

— Арестовать всех; кто шевельнется — пристрелить! — приказал полицейским капитан Фаркаш.

— Позвольте, мы не коммунисты! — воскликнул кто-то.

В мгновение ока все восемь человек охраны были разоружены. Два полицейских проводили их вниз, на первый этаж; в зале заседаний социал-демократическое правительство обсуждало вопрос об избирательных округах в связи с предстоящими выборами в Национальное собрание.

Огромный зал заседаний имел несколько выходов. Чиллери распорядился оцепить зал и кабинет премьер-министра.

— Сейчас туда кто-то вошел! — доложил один из офицеров.

Чиллери выругался.

Совещание, происходившее вокруг большого овального стола, неожиданно было прервано. Через боковую дверь в зал вошел чиновник, советник канцелярии премьер-министра д-р Иштван Балла, и доложил Пейдлу, что полиция и армия захватили здание резиденции премьер-министра, заперли ворота и отдали приказ никого не выпускать.

Все взгляды устремились к Хаубриху; тот жевал усы. Пейдл вскочил, Агоштон хватал ртом воздух. В этот миг дверь из приемной распахнулась и в зал ворвались путчисты. Министр финансов тут же поднял руки вверх.

— Ни с места! — раздался чей-то резкий голос.

Пейдл стоял. Остальные сидели. Стены зала были обиты темно-зелеными шелковыми обоями, сверху из широких золоченых рам смотрели прежние венгерские премьер-министры. Портреты были написаны маслом. Бородатый Кальман Тиса, Куен-Хедервари, бритый Векерле. Что касается живых министров, то они сидели потупившись, и за каждым из них уже стоял полицейский, офицер или сыщик. Юрко сторожил министра снабжения Ференца Книттельхоффера. Лицо того было краснее обычного, он крепко стиснул зубы.

— Согласно приказу высших властей предлагаю, господа, немедленно подать в отставку! — повысив голос и слегка волнуясь, сказал Чиллери. Выдержав короткую паузу, он продолжал: —В противном случае мы будем вынуждены всех подвергнуть аресту.

— Однако… — произнес кто-то и замолчал.

Воцарилась мертвая тишина. Министры смотрели на Пейдла. Хаубрих сидел, чуть сгорбившись.

— От кого вы получили этот приказ? — растягивая слова, спросил Пейдл. Губы его дрожали.

— От эрцгерцога Иосифа, нынешнего правителя Венгрии.

Пейдл крякнул.

— Я не коммунист, — сказал он совсем тихо.

Чиллери смотрел на него, не скрывая насмешки! Какой-то полицейский офицер засмеялся. Взгляд капитана Фаркаша заставил его замолчать.

— Видите ли… — замялся Пейдл. — Мне хотелось бы отметить, что я не был согласен с провозглашением диктатуры пролетариата. — Пейдл страдал какой-то болезнью гортани и говорил хрипло. Чиллери смотрел на него, криво усмехаясь. — Поэтому двадцать первого марта, — продолжал Пейдл, — я сложил с себя обязанности министра. И сейчас я также не могу подчиниться диктаторскому произволу.

Чиллери сделал движение.

«Эх, дать бы тебе затрещину», — подумал он.

Пейдл разволновался, повысил голос и, так как все глаза были устремлены на него, сделал ораторский жест.

— Кстати, могу заявить, что именно сейчас правительство решило заняться вопросом, с которым обратился ко мне перед заседанием Совета министров депутат парламента господин Лайош Бек, внесший в интересах сохранения общественного спокойствия, — он взглянул на Фаркаша, который положил руку на револьвер, — компромиссное предложение, — он перевел дух, — относительно того, чтобы правительство… чтобы правительство подало в отставку и вместо него было сформировано новое временное правительство с участием социал-демократов.

Он тяжело вздохнул.

«Тьфу! Что он плетет?» — с досадой подумал Юрко.

— Довольно, — осадил его кто-то.

— Я протестую, — сказал Пейдл. — Свои полномочия… мы получили от Центрального рабочего совета и сложить их можем лишь перед ним.