В конце лета и осенью, пытаясь найти заработок на сборе хлопка, «кочующие» арендаторы натолкнулись на еще более трудные препятствия: везде оказывалось, что «белые и негры не могут конкурировать с мексиканцами, работающими за чрезвычайно низкую плату; они были менее сговорчивы, чем мексиканские батраки, меньше привыкли к кочевому образу жизни и в отличие от мексиканцев не организованы в большие группы во главе с вожаками»[215]. Вытесненные с земли люди убедились в том, что при помощи использования огромных масс мигрантского труда плантаторам удалось сократить сроки уборки урожая с нескольких недель до нескольких дней. «С уборкой хлопка, — гласит отчет из графства Лаббок за декабрь 1938 г., — удалось управиться быстро благодаря притоку мексиканцев». «Ограничение возможности получения работы по линии Администрации общественных работ, — говорится в отчете из графства Остин за май 1939 г., — приводит к тому, что сельскохозяйственные рабочие вынуждены соглашаться на любую предложенную им плату. Один из землевладельцев в графстве Майлам, пользующийся трудом сельскохозяйственных рабочих, заплатил своим батракам в этом месяце из расчета 75 центов за день, причем половину следуемой платы выдал в талонах, подлежащих обмену только на товары в его же собственной лавке. Другой хлопковод в том же графстве платит людям по 80 центов в день, из них половину наличными, а половину по окончании уборки». Многие рабочие были так обескуражены, что в сезон 1938 г. даже и не пытались искать заработка на уборке хлопка. В отчетах по графствам Синтон и Робстаун за июль 1939 г. сообщается: «Фермер-хлопковод заинтересован только в том, чтобы хлопок был убран с максимальной быстротой, и поэтому предоставляет работу любому числу людей. Некоторые сборщики уже вернулись с плантаций и рассказывают, что на хлопковых полях работает такое множество людей, что на каждую грядку приходится по человеку. С каждым годом на долю сборщиков приходится все меньше работы. Большинством плантаций руководят не сами владельцы, которые даже не проживают там, а управляющие. В былые времена сборщикам бесплатно предоставлялись жилища, топливо и вода. Этот обычай быстро исчезает». Во многих районах ставки сдельщины упали до 35 центов за 100 фунтов собранного хлопка.
Судя по донесениям со всех концов Техаса, к концу сезона тысячи сборщиков обращаются к благотворительным организациям с просьбой помочь им оплатить проезд на родину. «Многие вернулись к себе на родину, имея в кармане столько же денег, сколько у них было, когда они уходили на заработки». Вот что говорится в отчете из графства Сан-Анджело: «Большинство вернулось совершенно нищими и поселяется у родственников или в шалашах; чтобы добраться на родину, этим людям пришлось израсходовать весь свой заработок». Характерное донесение поступило из графства Остин (май 1940 г.): «На всех крупных плантациях рабочие, получая по доллару в день, возвращают землевладельцу значительную часть этого доллара через его лавку. Печально то, что рабочим приходится переплачивать по 15–25 % за покупаемые в этой лавке товары в сравнении с ценами в городе. За последний год многие семьи сельскохозяйственных рабочих в центральных районах Техаса зарабатывали в среднем не более 5 центов в день на душу. На некоторых крупнейших плантациях сезонных рабочих-мигрантов, преимущественно мексиканцев, предпочитают местным рабочим». Приведем также выдержку из отчета по графству Форт-Уорт за сентябрь 1940 г.: «Мы беседовали с несколькими рабочими, вернувшимися с полевых работ; они заявляют, что заработки их не превышали 50 центов за 100 фунтов хлопка, а этого нехватало даже на пропитание. Один из рабочих показал нам письмо от своей жены. Она писала, что вместе с пятью детьми отправилась в Рочестер, в Техасе, к шурину для работы на хлопковых плантациях. «За неделю, — гласит письмо, — мы были заняты только два дня, и нам едва удалось заработать на пропитание. Мы бы заработали больше, но здесь живет еще один человек, у которого жена больна, и хозяин тоже дал ему немножко подработать. Ребята ходят все в прыщах от лихорадки. Стоит ли говорить о том, что я очень хочу вернуться домой? Поселиться нам было негде, и мы живем в машине».
Застрявших сезонных рабочих обычно под конвоем выводят за пределы графства, о чем, в частности, рассказывается в цитируемом ниже отчета из графства Паркер, штата Техас, за сентябрь 1940 г.: «Тяжело заболевших людей, у которых нет своих машин, гонят на расстояние 10–12 км от плантации и оставляют на дороге». Вот выдержка из отчета по графству Джонс: «Миновало то время, когда за осенний сезон можно было заработать достаточно, чтобы приобрести одежду и запастись продуктами на зиму». «По возвращении на родину, — гласят протоколы комиссии Толана, — сборщик хлопка оказывается почти в таком же положении, в каком он был до того, как пустился в странствие за куском хлеба»[216]. Не в лучшем положении оказываются вытесненные с земли арендаторы и при поисках заработка в районах других сельскохозяйственных культур. Всюду и везде дает себя знать конкуренция со стороны мексиканской мигрантской рабочей силы. Приведем некоторые типичные данные о ставках оплаты сельскохозяйственного труда: копка лука в графстве Диммит оплачивается по 60 центов в день на своем питании, без предоставления бесплатного жилья и без оплаты проезда (ноябрь 1938 г.); случайные заработки на шпинатных огородах в графстве Ларедо дают от 2,5 до 4 долл. в неделю (декабрь 1938 г.); в графстве Сан-Саба считают удачей, если на очистке орехов удается заработать на всю семью, состоящую из 4–7 человек, по 75–90 центов в день. На ощипывании индеек люди зарабатывают по 5 центов со штуки. На парниковых помидорных огородах избегают пользоваться местной рабочей силой, и 85 % работы производится профессиональными сезонными рабочими-мигрантами. Для сбора клубники нанимают опытных сезонников-мигрантов, чтобы поскорее и подешевле провести уборку. На холодильном предприятии, расположенном близ Уако, белым работницам не предоставляют работы потому, что они не справляются с нормой ощипывания кур из расчета 30 центов в час. Одна работница заявила, что от усталости не могла спать. Когда в районе графства Сан-Патрицио поспевает редис, там появляются специальные группы мигрантов-мексиканцев. Предложение труда на заводе в Минеоле, выпускающем соленья, намного превышало спрос, и в 1939–1940 гг. там совсем не было сезонных заработков. В сентябре 1940 г. урожай орехов принес доход в размере 300 тыс. долл., однако львиная доля этого дохода попала в карманы крупных фермеров, так как сборщики получают в среднем не более 6 долл. в неделю. В феврале 1939 г. Администрация общественных работ графства Колорадо увольняла рабочих, если те отказывались работать на полях только за пищу, без заработной платы. Один негр, проживавший в графстве Уако, каждый день ходил на мельницу, подбирал с земли зерна кукурузы и готовил из них похлебку. Но владелец вдруг решил использовать эти отходы на корм курам. «Что же мне теперь делать, — заявил этот негр, работавший в системе Администрации общественных работ, — в этой стране изобилия, где куры ценятся выше людей?» Люди пытаются получить работу на пшеничных полях западного Техаса. Но вот что говорит отчет из графства Деф-Смит за 1939 г.: «Здесь набирается такое множество пришлого люда, что многим местным жителям приходится оставаться без работы. Подсчитано, что в этом году сюда приезжало из других мест не менее ста грузовиков с людьми».
Исчезли многие виды заработков для людей в сельских местностях. В былые времена многие арендаторы восточного Техаса сводили концы с концами, заготовляя кедровую древесину, но лесов больше не стало. Не стало также работы и на открытых угольных разработках в Техасе. Когда открывают новые месторождения нефти, то нанимают профессиональных нефтяников-мигрантов и местная рабочая сила снова оказывается ненужной. Тысячи рабочих перебрались на дешевые земли в восточный Техас, пытаясь заняться земледелием в надежде прокормить семью, но почва восточного Техаса чрезвычайно оскудела, так как ее эксплоатировала растущая армия безработных лесорубов. В итоге земля оказалась либо истощенной людьми, либо подверглась ужасающей эрозии. Обеднение почвы сопровождалось и общим ухудшением здоровья значительной части населения. Население восточного Техаса ослаблено болезнями и недоеданием и лишено возможности получить образование.
