Я закрыл глаза и стиснул зубы. Гордыня. Собственничество. Территориальность. Это был не я. Это мантия Зимы говорила во мне.

— Извини, — сказал я через минуту и открыл глаза.

Томас никак не отреагировал на мое рычание, мой гнев или мои извинения. Он просто изучал меня. Затем он тихо сказал:

— Я лишь хочу кое-что тебе предложить. Я не пытаюсь заставить тебя что-то сделать. От тебя требуется только выслушать меня.

— Конечно, — кивнул я.

— Я хищник, Гарри, — сказал он. — Мы оба знаем это.

— Ну да. И что?

— Поэтому я всегда узнаю другого хищника, когда встречаю его.

— И?

— И ты смотришь на Молли, как на еду.

Я нахмурился на него:

— Нет. Не смотрю.

Он пожал плечами:

— Не всё время. Мелкие детали. Ты смотришь на неё, и я вижу, как крутится счётчик. Ты отмечаешь каждый её зевок.

Я не хотел, что бы то, о чём говорил Томас, было правдой:

— И что с того?

— Когда она зевает, это сигнализирует нам, что она устала. Это привлекает наше внимание, потому что усталая добыча — лёгкая добыча, — он наклонился вперёд, положив одну руку на стол. — Я знаю, о чём говорю.

— Нет, — сказал я, мой голос снова похолодел. — Ты не знаешь.

— Я пытался обманываться подобным отрицанием, когда мне было около пятнадцати. Это не слишком хорошо работает.

— Что? — спросил я его. — Ты полагаешь, я собираюсь напасть на неё, когда она заснёт?

— О да, — сказал он. — Если не признаешь того, что мотивирует и управляет тобой, ты так и поступишь. Может быть, не сегодня и не завтра. Но в итоге сделаешь это. Ты не можешь просто игнорировать эти инстинкты, парень. Если будешь, они поймают тебя врасплох однажды ночью. И ты причинишь ей боль, тем или иным способом.

Я не был уверен в том, что ответить на это. Я нахмурился, глядя на свою пустую бутылку из-под пива.

— Она доверяет тебе, — продолжил Томас. — Я думаю, некоторая часть тебя знает об этом. Я думаю, именно эта часть отослала ее прочь от тебя по чертовски хорошей причине. Отнесись к этому серьёзно, Гарри.

— Верно, — тихо сказал я. — Я… попытаюсь. Эта дрянь продолжает заставать меня врасплох.

— Звериная натура. Тебе всегда удавалось держать себя с ней должным образом, соблюдая дистанцию, даже когда она сохла по тебе словно пустыня Сахара. Я восхищаюсь тобой за это. И мне больно смотреть, как все это разваливается на части.

Я потёр глаза. Мой брат был прав. Я заставлял себя отводить взгляд от Молли всё утро. Это никогда не было проблемой раньше. Это было частью Зимы, слишком голодной и жаждущей. Потребность тепла в темноте. Это настигло Ллойда Слэйта, как это происходило и с другими Зимними Рыцарями на протяжении многих лет.

Это свело его с ума.

Я должен научиться распознавать это влияние прежде, чем кто-либо пострадает.

— Да, хорошо, — сказал я, — Когда я закончу попадать из огня да в полымя, я… я что-нибудь придумаю. До тех пор не стесняйся меня отшлёпать, если заметишь, что я в этом нуждаюсь.

Томас кивнул с серьёзным видом, но его глаза заискрились.

— Я твой брат, я практически никогда не стесняюсь делать это.

— Мда, — сказал я, — я бы хотел посмотреть, как ты…

Я запнулся и взглянул на Мака, который, хмурясь, смотрел на дверь паба. Я проследил за его взглядом. Гранёное стекло на верхней половине двери частично замёрзло, но оставалось достаточно прозрачным, чтобы я мог разглядеть кого-либо, стоящего за дверью. Или, как минимум, оно было бы, если бы снаружи всё не заволокло плотным серым туманом.

Томас заметил, куда я уставился, и тоже пригляделся:

— Вот те на, — сказал он. — Разве туман обычно не рассеивается, стоит лишь поутру выглянуть солнцу?

— Этим утром не было тумана, — ответил я.

— Значит…, — протянул Томас, — это неправильно.

— Да, — сказал я, — это неправильно.

Существовало не так уж и много причин для того, чтобы окутывать район туманом. Очевидно, некто желал скрыть свое приближение. Мы оба встали и повернулись лицом к двери.

Позади нас, Maк нырнул под барную стойку и появился уже с дробовиком с пистолетной рукоятью из чёрного композитного материала. У него был складной приклад и ствол, слишком короткий, чтобы принять его за охотничье ружьё.

— Это безумие, — сказал Томас. — Никто не нападёт на Мака. Это нейтральная территория.

— Что насчёт этих фоморов, о которых я столько слышал?

— Даже они, — ответил Томас. — Каждый раз, когда они подбирались близко к этому месту, ОСБ обрушивалось на них, как лавина. Это практически единственное, с чем они согласились.

Секунду я моргал, а затем сказал:

— Ах, Общество Светлого Будущего.

— Это не фэйре, верно? — спросил Томас.

— Они называют Неписаное Соглашение — Соглашением Неблагих, — сказал я. — Зимние это Неблагие. Любой Зимний, нарушивший договор Мэб, будет счастлив умереть прежде, чем она до него доберётся.

— Летние?

— До полудня ещё далеко.

Стало неестественно тихо. Звуки города исчезли. Я слышал работу старого скрипучего вентилятора и то, как мы трое тяжело дышим, но больше ничего.

— Определённо, магия, — отметил я. — Кто-то не хочет, чтобы происходящее здесь было увидено или услышано.

Вдруг раздался резкий звук, и камень влетел через одну из стеклянных секций входной двери. Осколки стекла со звоном посыпались на пол, а прилетевший камень отскочил от моей ноги, прежде чем упасть. Это был кусок обсидиана размером с яйцо. Томас поднял пистолет, а Мак вскинул на плечо дробовик.

Туман заструился сквозь разбитое стекло. Камень на полу внезапно задрожал и начал гудеть. Мы с Томасом осторожно отошли от него, но жужжание нарастало и искажалось, пока не превратилось в жуткий дребезжащий голос, как со старой затёртой пластинки.

— Приш-ш-ш-шлите чародея, — прошипел голос, медленно растягивая каждое слово. — Приш-ш-ш-шлите его к нам, вс-с-с-се ос-с-с-с-стальные могут ос-с-с-с-статься.

— Я знаю хорошее место для вас, чтобы вытрясти из вас песок, вы, безвольные уб… — предупредительно начал Томас.

Я поднял руку.

— Нет, — тихо сказал ему я. — Подожди.

— Зачем?

— Это нейтральная территория, — произнёс я, повысив голос, чтобы меня расслышали за дверью. — Если вам нужно поговорить — заходите. На вас не нападут.

— Приш-ш-ш-шлите его нам.

Это даже не пугало.

— На сегодня у меня всё расписано, — отозвался я. — Может быть, вам подойдёт следующий вторник?

— Лишь трижды мы попрос-с-сим и всё, — прошипел голос. — Приш-ш-шлите его нам. Сейчас!

Я медленно и спокойно вздохнул, чтобы сдержать страх и подумать. Я был совершенно уверен — что бы ни находилось за дверью, заинтересовано оно было не в разговорах. Также я был полностью уверен, что мне совершенно не хочется ковылять на эту узкую, затуманенную лестницу, чтобы начать бой. Но в комнате был не только я. И я оглянулся на Мака.

— Я не хочу оказаться источником неприятностей для тебя, находясь здесь, — сказал я. — Если ты этого хочешь, я выйду.

В ответ Мак зарычал и передёрнул затвор дробовика, досылая патрон. Затем он сунул руку под прилавок, достал автоматический крупнокалиберный пистолет и положил его в пределах досягаемости.

Томас показал зубы в хищной усмешке:

— С меня большие чаевые с этого момента.

— Хорошо, — пробормотал я. Затем подал Томасу жест отойти на несколько шагов назад и удостоверился, что никто из нас не стоит на линии огня Мака по двери. Я сконцентрировался на чёрном камне. Это начнется здесь.

— Эй, ползучий! — позвал я, поднимая левую руку. — Ты слышал парня. Поцццццелуй мой ззззад!

— Шшшштож, так тому и быть, — прошипел голос из камня.

И чёрный камень взорвался.

Впрочем, я был готов к этому.

Я уже подготовил защитное заклинание и направил поток своей воли в воображаемую толстую стену в воздухе перед собой, когда куски глянцевого чёрного камня отправились в полёт. Они отскочили от моего щита и начали со свистом носиться по комнате, вдребезги разбив одну из выпитых мной пивных бутылок на столе, хлестнули по деревянным колоннам и пробили дыры в дощатых стенах. Ни один из них не попал в Томаса, Maка или меня.