— Хорошо, — сказал я. — Хорошо, приоритеты. Давай пока отложим вопрос о черепоразрывающем паразите. Что остаётся? Подконтрольная мне настоящая машина конца света, из-за которой Белый Совет и все остальные не оставят меня в покое. Но они не будут беспокоиться об этом сегодня, потому что, по-видимому, они даже не знают, что я всё ещё жив, и если я не сосредоточусь на ближайших двадцати четырёх часах, я могу просто не дожить до того, как начнётся это веселье. Так что об этом тоже пока забываем.
— РАЗУМНЫЕ ПРИОРИТЕТЫ.
— Рад, что ты одобряешь, — сказал я. Я был практически уверен, что то, что не понимает концепцию минут и секунд, вряд ли уловит сарказм. — Но у тебя всё ещё есть проблемы. Мне нужно, чтобы ты мне о них рассказал.
— ТЫ СЛИШКОМ ОГРАНИЧЕН, — сказал Предел Демона. — ЭТО ПРИЧИНИТ ВРЕД ТЕБЕ И ТВОЕМУ ДУХУ.
Я поднял обе руки и вздрогнул:
— Ради Бога, только не надо передавать этого мысленно. Ты думаешь слишком громко.
Горящие глаза смотрели немного с отвращением.
— ЭТОТ СПОСОБ ПЕРЕДАЧИ ИДЕЙ НЕЭФФЕКТИВЕН И ОГРАНИЧЕН.
— Слова, слова, слова, — сказал я. — Расскажи мне об этом. Это всё, что у нас есть, если, конечно, ты не хочешь нарисовать мне картину.
Предел Демона замер на мгновение, а потом стебли резко начали вылазить из пола. Я чуть не подпрыгнул, но остановил себя. Пока что он не причинил мне никакого вреда, кроме того, что я сделал себе сам, и если бы он хотел сделать мне больно, я всё равно был не в состоянии остановить его. Так что я ждал.
Стебли влезли в мою сумку и вылезли обратно обёрнутыми вокруг черепа Боба.
— Гарри! — завизжал Боб.
— Он один из моих, — сказал я твёрдым голосом. — Сделаешь ему больно, и можешь забыть о моей помощи.
— МАЛЕНЬКАЯ СУЩНОСТЬ, — сказал Предел Демона. — ТЫ ЗНАЕШЬ СТРАЖА. ТЫ БУДЕШЬ ПЕРЕВОДИТЬ. ЭТО НЕ ПРИЧИНИТ ТЕБЕ ВРЕДА.
— Эй! — сказал я и стал между Пределом Демона и Бобом. — Ты слышишь меня, ты, громила? Положи череп.
— Гарри! — снова крикнул Боб. — Гарри, подожди! Он слышал тебя!
Я нахмурился и повернулся к Бобу. Он выглядел как старый добрый Боб.
— Правда?
— Да, — сказал череп. Огоньки его глаз бегали, как будто смотрели на десятки экранов одновременно. — Да он просто огромен! И стар!
— Тебе больно?
— Э-э, нет… Нет, это не так. Но может, если он захочет. Это просто… немного многовато, чтоб воспринять…
Потом зажатый усиками лозы череп задрожал и протянул:
— О-оо!
— О-оо — что? — переспросил я.
— Он объясняет проблему, — пояснил Боб. — Ему пришлось несколько раз всё упрощать, прежде чем я смог уловить суть.
Я хмыкнул и немного расслабился:
— А-а, ну так в чём же проблема?
— Подожди, я стараюсь разобраться, как упростить всё настолько, чтобы ты мог понять.
— Спасибо, — пробурчал я.
— Всё, босс, я готов, — Боб несколько раз подпрыгнул в своей клетке из веток. — Эй, громила, разверни-ка эту штуку вон туда.
Предел Демона сердито взглянул на череп.
Боб поёрзал ещё немного:
— Ну, давай же! У нас тут график!
Я удивлённо моргнул:
— Ничего себе. Быстро же ты, Боб, перешёл от испуга к хитрожопости.
Боб фыркнул:
— Потому что всё настолько серьёзно и плохо, что ему нужно, чтоб я поговорил с тобой. Это делает меня важным, и он знает это.
— КОГДА-ТО МЕНЬШИЕ СУЩЕСТВА УВАЖАЛИ СВОИХ СТАРШИХ, — сказал Предел Демона.
— Да уважаю я тебя, — возмутился Боб. — Ты хочешь, чтобы я помог, и я говорю, как. Теперь разверни меня.
Внезапное дуновение, подобно длинному, огромному выдоху, прошло по пещере. Стебли перекрутились и развернули череп к ближайшей стене.
Огоньки в глазницах черепа ярко засияли и вдруг отбросили двойные конусы света на стену. Раздалось поскрипывание, которое, казалось, исходило из самого черепа, и нечёткий звук, похожий на то, как запускается старая звуковая дорожка фильма. А потом на стене появился старый логотип 20th Century Fox, в свете прожекторов и под аккомпанемент симфонической темы с помпезно играющей трубой, которая обычно его сопровождает.
— Киношка? Ты можешь крутить фильмы?
— И музыку! И ТВ! Баттерс дал мне интернет, детка! А теперь заткнись и смотри внимательно.
И вот логотип сменился чёрным фоном, и появились знакомые синие надписи. Они гласили:
ДАВНЫМ-ДАВНО, ПРИМЕРНО ГДЕ-ТО ТУТ.
— Ой, да ладно тебе, Боб.
— Заткнись, Гарри, а не то отправишься в особенный ад.
Я смущённо моргнул. Вообще-то, я не из тех, кто не догоняет намёков в шутке, чёрт возьми.
На стене чёрный фон сменился видом звёздного пространства, на котором выделялась сине-зелёная планета. Земля. Масштаб изображения увеличивался и увеличивался, пока очертания озера Мичиган и других Великих озёр не стали узнаваемыми, а потом появились и очертания самого острова.
Боб, конечно, бесценен, но он чересчур увлекается своим остроумием и драматическими эффектами.
Изображение приближалось, пока не показалось знакомое место высадки, хотя вокруг не было разрушенного города, «Не-Пойми-Что Дока» и ряда деревянных свай в воде. Это был просто небольшой пляж из грязи и песка и густой лес.
Затем полоска света, может быть, восемь футов длиной, рассекла воздух вертикально. Свет расширялся до тех пор, пока не стал где-то три фута в ширину, а затем из него показалась фигура. Я узнал знаки — кто-то открыл Путь, переход из Небывальщины на остров. Появившаяся фигура сделала жест одной рукой, и Путь закрылся за ней.
Это был мужчина, довольно высокий и худой. Он носил рваные одежды разных оттенков серого. Его серый плащ был с глубоким капюшоном, который скрывал его черты, за исключением кончика носа и короткой седой бороды, которая покрывала достаточно острый подбородок.
Внизу экрана появилась надпись: МЕРЛИН.
— Постой, ты видел Мерлина? — спросил я у Боба.
— Не-а, — ответил Боб, — но я выбрал на эту роль Алека Гиннесса. Выглядит неплохо, а?
Я вздохнул:
— Пожалуйста, не мог бы ты быть ближе к делу?
— Да ладно тебе, — ответил Боб, — я добавил в сюжет любовный треугольник и отдал роли Дженне Джеймесон и Кэрри Фишер. Есть любовная сцена, которую ты просто обязан…
— Боб!
— Ладно, ладно, отлично. Эх.
Кино переключилось на быструю перемотку. Одетая в серое фигура смазалась. Она прошлась взад и вперёд, взмахами рук направляя океаны энергии туда и сюда, вливая её в саму сущность острова и вокруг него.
— Постой. Предел Демона показал тебе, как он это сделал?
— Нет, — раздражённо ответил Боб. — Это называется художественным видением.
— Хорошо, я понял. Мерлин создал остров. Неважно, как. Давай перейдём к той части, где проблема.
Боб вздохнул.
В смешной ускоренной перемотке Мерлин вошёл в лес и исчез. Прошло время. Солнце пронеслось по небу сотни, а затем тысячи раз, тени острова извивались и перекручивались, деревья росли, старели и умирали. Внизу экрана возникла фраза: ПРОШЛО МНОГО ВРЕМЕНИ.
— Спасибо, что упростил, — сказал я.
— De nada.
Затем камера замедлилась. Вновь появился Мерлин. Опять вознеслись океаны энергии и влились в остров. Потом Мерлин исчез, и прошли многие годы. Возможно, минутой позже, он появился опять — хочу заметить, совершенно не изменившись — и повторил цикл.
— Погоди, — сказал я, — он опять это сделал? Дважды?
— Эх, — сказал Боб, пока на экране начинался четвёртый по счету цикл, — что-то в этом роде. Видишь ли, Гарри, это одна из тех вещей, с пониманием которых у тебя возникнут проблемы.
— Попробуй объяснять мне помедленней.
— Мерлин не строил тюрьму пять раз, — начал Боб, — он построил её только один раз. В пяти разных временах. И всё одновременно.
Я почувствовал, что хмурюсь:
— Эм… Он был в одном и том же месте, делая одно и то же, в пяти разных временах одновременно?
— Именно.
— Это бессмыслица, — сказал я.