– Отпусти меня.

Но он не услышал меня, положил голову мне на плечо и шепнул:

– Нам же хорошо было вместе.

Тогда я сладко шепнула ему в ответ:

– Мне – нет.

Он обжег меня взглядом.

– Ты обманываешь, нарочно так говоришь!

– Зачем? Я никогда не любила тебя. Я использовала тебя. Ты – мое ИП.

Он яростно толкнул меня. А затем сорвал с руки браслет и швырнул его мне под ноги.

– Надеюсь, он никогда не будет ходить нормально!

Я дала ему пощечину. А он рассмеялся и мстительно прибавил:

– Так и будет, вот увидишь!

Я посмотрела ему вслед. Вот уж не думала, что он захочет меня простить. Я собиралась поднять браслет, но передумала и пошла на курсы.

Вошла на кухню, повязав передник и платок на голову, когда преподавательница всем представила:

– Девочки, у нас новенькая. Стефания Гуртова. Стефа, как и мы с вами, тоже очень любит готовить. Добро пожаловать в семью!

Ее только здесь не хватало! Но я, конечно же, изобразила приветливую улыбку. И решила, что, если Стефания задумала меня отвлекать своим присутствием, ничего у нее не выйдет. А именно это она и задумала, поскольку за длинным столом заняла место рядом со мной.

Мы замесили тесто для коржей, вылили в специальные формочки и поставили их в духовой шкаф. А тем временем занялись приготовлением крема и карамельного соуса для пропитки.

Стефа действовала довольно ловко, она явно готовила дома. Но внезапно раздался грохот и вопль:

– Лия!

И мисочка с кремом Стефы упала на пол, содержимое разлилось.

– Ты специально? – яростно смотрела на меня Стефания.

Преподавательница подошла к нам.

– В чем тут дело?

– Лия скинула со стола крем Стефании, – возмущенно встряла Кира.

– Лия? – удивленно вскинула брови Рита Петровна. – Извинись перед Стефой, наверняка это вышло случайно, и помоги ей с новым кремом!

– Я этого не делала, – спокойно сказала я.

Но рыжая прохвостка расплакалась и забормотала:

– Ну конечно… ты нарочно. Какая же я дура, что пришла сюда. Ты моей семье нигде покоя не дашь!

Рита Петровна потрясенно переводила взгляд с меня на Стефу и обратно.

Кира подлила масло в огонь:

– Стеф, да наплюй ты на нее. Давай я тебе помогу! – и она направилась к нам.

Преподавательница строго кивнула мне на разлитый по полу крем.

– Убери.

И тогда я пошла по пути наименьшей сопротивляемости. Я покорно кивнула и сказала:

– Извините, Рита Петровна. Прости, Стефа, я не заметила твою миску и случайно ее задела. Я все уберу.

Преподавательница одобрительно похлопала меня по плечу.

– Ничего страшного, Лия, на кухне всякое случается. Стефа, не переживай.

Надо было видеть, какими взглядами обменялись подружки.

Я подняла с пола миску и вытерла шваброй пролитый крем. Я думала, что на этом конфликт исчерпан, но я ошиблась, Стефания сняла передник.

– Мне лучше уйти.

– Стефания, не нужно так реагировать, ничего страшного не случилось, – мягко заметила преподавательница.

Но Стефа покачала головой и размазала по лицу лживые слезы.

– Вы не понимаете… – Она кивнула на меня. – Эта… Эта… Она переспала с моим отцом! Я видеть ее не могу. – И Стефания бросилась к двери.

За столом установилась мертвая тишина, все смотрели на меня. Я собрала остатки спокойствия воедино и сказала:

– Уверена, ее отец даже не подозревает об этом. – Я взглянула на преподавательницу. – Впрочем, можете вызывать его в школу и спросить у него.

Рита Петровна тряхнула головой.

– Займемся кремом, девочки.

Пока пеклись коржи, Рита Петровна показала нам фильм о приготовлении жаркого к следующему уроку.

Мне пришло сообщение от Никиты с фоткой – фрагментом моего портрета: туфелькой на фоне ночного города.

Я написала ему:

«Неплохо!»

«Продолжим сегодня?»

Я не знала, что ему ответить, с Денисом мы еще не обсуждали наши планы на сегодня. Поэтому на всякий случай я написала:

«Вряд ли».

«Пиши или звони, когда будешь свободна», – пришло от Никиты.

После фильма мы доделали свои торты. И вот наконец наступил мой любимый момент, когда Рита Петровна шла вдоль стола с выставленными тортами и снимала пробу.

– Молодец, Виктория, – похвалила она.

– Очень недурно, Кирочка!

– Кисловат крем, Светочка.

Она подошла к моему торту, я отрезала ей небольшой кусочек. Преподавательница откусила кусочек, пережевала, глаза ее расширились, она нахмурилась, принюхалась, съела еще кусочек и изумленно спросила:

– Что ты добавила?

– Заметили? – просияла я. – Это мускатный орех. Я была этим летом в Германии, и этот торт там готовится…

– Это что угодно, но только не мускатный орех, Лия. Кажется, я не раз говорила о своем отношении к алкоголю.

– Алкоголю? – переспросила я. И меня посетила ужасная догадка. Я быстро наклонилась к торту, понюхала его. Боже, от него разило как от винной бочки. Как я раньше не заметила? Я почему-то решила, что этот аромат получился благодаря вишневому варенью и карамели.

Всем было известно, что муж Риты Петровны спился и умер.

Преподавательница демонстративно отставила тарелочку с недоеденным кусочком моего торта и разочарованно покачала головой.

– Лия, что с тобой происходит? Где моя прилежная любимая ученица?

– Она перед вами. Я ничего спиртного не добавляла.

– Ой, хватит заливать, – раздался голос Киры. – Рита Петровна, я видела, как она подливала в карамельный соус что-то из небольшой бутылочки.

– Ах ты сука! И где же эта бутылочка, по-твоему? – яростно выдохнула я.

– Лия! – вскричала преподавательница. – Я просто тебя не узнаю!

Кира безразлично пожала плечами.

– Ну а куда ты ее спрятала? В сумку или уже успела выкинуть?

Поскольку Рита Петровна стояла рядом, она указала на мою сумку и попросила:

– Открой, пожалуйста.

Я уже все поняла. Бутылка окажется в моей сумке. Вова, пока молил о прощении, подсунул мне ее.

Так и вышло. Между тетрадями лежал полупустой шкалик бренди.

Слова «это не мое» так и не сорвались с языка. Они показались мне сейчас еще глупее, чем очередная просьба простить меня.

– Уходи, – тихо сказала преподавательница, в ее глазах было написано разочарование. – Твое стремление выделиться, Лия, сослужит тебе плохую службу.

Я сорвала фартук, взяла сумку и хотела идти к двери, но Рита Петровна неприязненно кивнула на торт.

– Забери.

Обычно все приготовленное мы сдавали в школьную столовую, и лучшие блюда удостаивались чести попасть на стол к учителям. Моя стряпня у них пользовалась спросом.

Я сгребла торт вместе с подносом и пошла прочь. За два дня с легкой руки Стефании я вылетела с двух своих любимых курсов.

Я сидела в полутемном коридорчике, держа поднос с тортом на коленях, и смотрела в окно.

Частенько после занятий Рита Петровна оставляла меня помочь ей. А на самом деле мы пили чай и обсуждали самые удачные блюда. Она меня выделяла и доверяла мне. Может, о ее муже большинство знали из сплетен, но я знала эту историю от самой преподавательницы.

– Оболенская, тебе чай принести? – услышала я веселый голос Данилы.

Я ничего не ответила, он прошел мимо в черно-желтом спортивном костюме. Но через минут пять вернулся, постоял, рассматривая меня, потом подошел и поинтересовался:

– Почему твой торт до сих пор не в учительской?

– Он слишком пьян, чтобы добраться до учительской, – сыронизировала я.

Данила наклонился, понюхал и удивленно вскинул брови.

– С каких это пор на школьных курсах по кулинарии выдают бухло?

– Спроси об этом свою подружку.

Данила нахмурился, но отрицать не стал.

– Тебя выгнали, – наконец дошло до него.

Я отвернулась к окну. «Выгнали» – какое чудовищное слово… Меня выгнали.

Данила присел рядом со мной, отломил кусочек торта и попробовал.

А потом удивленно посмотрел на меня.

– Черт, как вкусно!

Я фыркнула.