Между тем наступила весна. С первых чисел марта стало заметно теплеть, а уже к середине девочки вернулись с прогулки с первыми подснежниками в руках. Фамильяры сходили с ума, не давая хозяевам спать, а некоторым старшекурсникам не спалось и самим. Пару раз Альбус, выйдя за чем-нибудь ночью из спальни, слышал доносившиеся из гостиной шепот и поцелуи. Один раз он различил голоса Глэдис и Малкольма, другой — Анджелы и Оскара. А потом и самому перестало спаться ночью — хотелось куда-нибудь отправиться, придумать что-то необыкновенное. Но не приходило в голову ничего лучше, кроме как рассказать друзьям о проходе в «Сладкое королевство» и предложить туда спуститься как-нибудь ночью.

Идеей загорелись не все. Клеменси сразу помотала головой:

— Извини, Альбус, но я с вами не пойду. Не хочу оказываться на плохом счету. Мне нужно выучиться здесь без происшествий. Иначе как я потом найду работу?

— Принято, — кивнул Альбус.

— Я тоже не пойду, — улыбнулась Айла. — Ночью я хочу спать.

— На что имеешь полное право.

— Я, надеюсь, тоже имею право не рисковать, — Гораций заложил руки за спину.

— Конечно, — не могла смолчать Викки. — Нежь бока под теплым одеялом.

— А ты, видно, неравнодушна к Спэрроу, если хочешь увидеть его вновь.

— Еще слово — и я сделаю так, что его увидишь ты.

В итоге у статуи горбатой ведьмы договорились встретиться четверо: Альбус, Лэмюэль, Элфиас и Виктория. Мальчики пришли вовремя, а вот Викки почему-то опаздывала.

— Я хотел ее подождать, а она велела идти к вам, — объяснил Лэмми. Альбус почувствовал раздражение. Если бы они задержались тут дольше, их мог бы поймать завхоз — а с другой стороны, если бы ушли, а Виктория пришла и не застала их, завхоз мог бы поймать уже ее. В раздумье он отступил от друзей на шаг, и тут его тронули за плечо. Он резко обернулся: перед ним стоял мальчик в широкополой шляпе, в грубом плаще, в холщовых штанах и рубашке.

— Ты кто? — моргнул Альбус. Остальные тоже обступили незнакомца. И тут мальчик, приглушенно засмеявшись, отогнул поля шляпы.

— Как вас легко обмануть, — в полумраке блеснули, как звездочки, яркие зеленые глаза.

— Викки, ты? — ахнул Элфиас.

— Да. У меня есть мужской костюм на случай маскарада. Посчитала, что в нем будет удобнее, чем в платье. Ну, Альбус, веди нас.

В подземном коридоре сделалось сыро и душно. Пару раз Викки взвизгнула, чуть не наступив на скелетики крыс, но упорно продолжала путь. Лэм поднял палочку, на которой мерцал огонек Люмоса, повыше и стал осматривать своды, вероятно, надеясь обнаружить какие-нибудь интересные надписи. Элфиас, подсвечивая себе тем же способом, рассматривал крепления.

— Да, — с уважением выдохнул он наконец. — Вот я понимаю, на века. Тысячу лет проход не заваливало — и еще столько же не завалит. Умели же… Как вы думаете, строительством руководила лично Хельга Хаффлпафф?

— Может, скажешь еще, что она сама возилась с бревнами и землей? — Вики сморщила носик.

— А почему нет? — удивился Альбус. — Она, думаю, была очень сильной волшебницей, а для такой прорыть проход и левитировать бревна — пара пустяков.

— Дело не в том, — Викки поправила шляпу, из-под которой, кажется, стали выбиваться волосы. — Она была женщина. Женщине возиться со всем этим… Фи!

— Женщины еще не с тем возятся, — пробормотал Элфиас. — Думаешь, в госпиталях у магглов больно чистая работа? А у горничных? Или для тебя не женщины — те, кому приходится работать?

…В «Сладком королевстве» вновь никто не решился что-то взять с витрины. Ребята тихо разбрелись по магазину. Виктория подошла к окну и выглянула, осмотрев спящий Хогсмид.

— Через несколько месяцев нам уже можно будет законно здесь гулять…

— Законно — это неинтересно, — отмахнулся Альбус. Лэмми тронул его за плечо:

— А как ты думаешь, для чего это? Ну, этот проход? Зачем он был построен?

— Ну… Чтобы в случае чего студенты могли уйти из Хогвартса.

— Но ведь так же легко кто-то может и прийти, правда?

Над этим стоило поразмыслить. Выйти на улицу ребята все же не решились: мало ли, а вдруг и на двери сигнальные чары — и отправились назад. Однако напрасно они надеялись, что их вылазка останется незамеченной: у статуи их уже поджидали директор и завхоз с ужасно сонным Джимом.

— Так-так-так! Смотрю, кому-то не спится… Мистер Спэрроу, который раз я буду говорить вам, что проход нужно замуровать? Вы совершенно не жалеете ивняк!

— Ничего, — ухмыльнулся Спэрроу, пригладив усы, как будто собирался нырнуть в жаркий день в воду или умять полную миску свинины с картофелем.— Ничего, ивы новые вырастут, а их чем больше учишь, тем лучше! Джим, зараза, дрянь такая, да он дрыхнет! Ну-ка встал!

Но пес всхрапнул и снова опустил громадную голову на толстенные скрещенные лапы. Альбус улыбнулся и прикинул, испугается ли собака, если сейчас ее погладить.

— Итак, — директор незаметно оправил вишневый халат. — Мистер Дамблдор, мистер Принц, мистер Дож и… Представьтесь, молодой человек.

Вместо ответа Виктория элегантным движением сняла шляпу. Ее длинные медовые волосы рассыпались по плечам. Вздернув подбородок, девочка посмотрела на Блэка надменно и лукаво.

— Отлично… — процедил директор. — Мужское платье… Такой испорченности я еще не видел. Ну что ж, мистер Дамблдор, я полагаю, зачинщик, как и всегда? Рад, что на сей раз вы не убежали. Пятьдесят розог. Сорок мистеру Принцу, сорок мистеру Дожу, что касается вас, — он снова повернулся к Виктории, — тридцать получит мистер Уркварт, еще тридцать — мисс Уркварт.

— А вы не озверели? — выкрикнул Альбус.

— Еще пятнадцать мистеру Дамблдору за нарушение субординации. Кто-то еще желает высказаться?

— Мы! — дружно воскликнули Лэм и Элфиас и шагнули вперед.

— Хорошо. Вам тоже по пятнадцать дополнительно. Мистер Спэрроу, лучше разбудить вашего помощника, одному вам не справится. Ступайте за ним, а я отведу этих негодяев в подземелья.

Спэрроу, дернув за ошейник Джима, потопал вперед. Викки натянуто улыбнулась и вдруг запела «Марсельезу». Альбус, давясь от смеха при виде вытянувшегося лица директора, подхватил, за ним Лэм, и даже Элфиас, не знавший французского, что-то замычал. Маршируя, они двинулись вперед.

К оружию, граждане,

Постройтесь в батальоны,

Идем, идем!

Пусть нечистая кровь

Пропитает наши поля!

Что нужно этой орде рабов,

Предателей, королей-заговорщиков?

Для кого эти отвратительные путы,

Эти оковы, что давно готовились?

Все время, которое Альбус с друзьями после наказания провел в лазарете, его беспокоил один только вопрос: кто же их выдал? Понятно, что директор вряд ли каждую ночь шатается по коридорам вместе с завхозом. Значит, кто-то предупредил, когда и где именно случится нарушение. Когда Айла, Клеменси и Гораций явились навестить пострадавших (к счастью, обошлось без упреков), первым делом мальчик поделился беспокойством с ними. Девочки с недоумением переглянулись, а вот Слагхорн понимающе кивнул.

— Видимо, к нам прицепился Джозеф Лоуэлл. Весьма мерзкое существо.

— Такой веснушчатый? — вспомнил Альбус.

— Да, именно. Нищий полукровка. Шпионит за другими учениками и доносит директору в обмен на покровительство его сыновей.

Вспомнилось, как на первом курсе Сириус Блэк прилюдно избил Джозефа и заставил целовать слизеринкам туфли. Хорошо покровительство…

— Лоуэллу на Слизерине пришлось несладко, — рассказывал Слагхорн между тем. — Его поставили перед выбором: или прислуживай, или живи, как в аду. Не поверишь, он даже разувал Гектора Кэрроу или Дециуса Малфоя — такой белобрысый, он сейчас на четвертом курсе — приносил им еду на подносе, целовал руки… Вроде было кое-что и более гадкое, но я не видел сам, только слышал краем уха. Конечно, он был готов на все, что бы избавиться от унижений… Теперь, когда он в личном распоряжении Сириуса и Финеаса Блэков, Кэрроу и Малфой не решаются им помыкать.

Альбус задумался. Он хорошо помнил скверную сцену в прошлом году, а после рассказа Горация Джозефа стало еще больше жаль. Можно попробовать его остановить, предложив покровительство… Альбус вспомнил про Викторию, которую трясла лихорадка, про Лэмюэля и Элфиаса. Все-таки Джозеф не заслуживал снисхождения.