- Потому что видит в этом шанс спастись от брака со мной, - вздохнула Викки. – Он давно не был доволен, но трусил разорвать помолвку без повода.

- Ну так не жалей о нем, - вырвалось у Альбуса. – Он того не стоит.

«Сказать ей про Геллерта или нет?»

- Да уж, и притом он сам себя наказал браком с Эллой, - кивнула Виктория, нарезая хлеб, чтобы сделать гренки. – Представь, она прислала мне письмо, где в самых издевательских выражениях просила поздравить её с победой.

- Это было сегодня? – мягко спросил Альбус, с отвращением представляя смеющиеся болотные глаза Крейвуд.

- Это было пять дней назад, - ответила Викки вяло. – А сегодня я приняла предложение Оскара Фенвика, секретаря моего отца. Я выхожу за него замуж.

Альбус выпрямился во весь рот, взмахнул руками сбив неубранную с утра миску.

- За Фенвика? Да ведь он… Он подонок, каких мало! – он остановился на секунду ,вспомнив, что Викки не знала о случившемся с Анджелой. – Он… Он ничтожество, и к тому же жесток. Я лучше его знаю. Он был старостой на Гриффиндоре.

- Он говорит, что любит меня, - Викки пожала плечами. – Людям свойственно меняться. И вообще, Альбус, пойми, - она вдруг сложила руки. – Я не могу допустить ,чтобы эта Крейвуд торжествовала. Чтобы они с Горацием наслаждались жизнью, а я осталась брошенной невестой – посмешищем для всего света.

- Да какое тебе дело до всего света?! – Альбус вскипел. – Скажите пожалуйста, ценность! Какая разница, что о тебе скажут глупцы и бездельники? Постоянно оглядываться на них – это независимость, по-твоему?

- Я не хочу быть проигравшей, - Викки шмыгнула носом.

- Ну хорошо, - Альбус взял у нее сковородку и закрепил над огнем- а то еще обожжется, когда будет ставить. – Все равно, зачем тебе Фенвик? Выходи за Элфиаса. Он любит тебя. Он отличный парень. Он будет просто счастлив.

- В этом-то и беда, - она снова вздохнула. – Он будет счастлив, а потом я встречу настоящую любовь – это ведь обязательно случится, Альбус. И что тогда? Я не смогу быть счастлива, зная, как Элфи из-за меня страдает. Дать счастье, а потом лишить – это ведь хуже, чем не давать вовсе. Нет, нет. Я знаю, что он прекрасный человек, что он любит меня, и поэтому хочу с ним вести себя честно. А Фенвика мне не будет жаль – и если он таков, как ты говоришь, тогда тем более.

Они выпили чаю, и она ушла, а Альбус остался. Быстро стемнело, холд стал покусывать руки и кончик носа, но юноша не спешил снова растапливать погасший камин. После дня, проведенного среди живых, желание увидеть своих мертвецов стало невыносимым. Опустившись на пол у окна, он стал ждать.

«Приходите, приходите, мои хорошие, я очень хочу снова увидеть вас. Может, ан этот раз вы меня простите? Я ведь все понял. Я никогда больше не буду стремиться к власти. Только если ен будет иного пути… Но я буду знать предел. Я теперь знаю себя. Мне нельзя брать ответственность… Ари, ведь это не я тебя убил? Будь добра, приди и скажи, что это так. я не смогу жить, понимая, что виноват перед тобой еще и в этом. А хотя… Если из-за меня тебя убили Геллерт или Аберфорт – это ведь еще хуже. Что убийство делает с душой? Не знаю точно, но лучше ведь, чтобы это стало с моей душой, верно? А еще лучше, если бы Геллерт пустил тогда в меня Круциатусом. Я-то заслужил. Как Аберфорт теперь живет? Не представляю…»

Наверху тревожно вскрикнул феникс. Альбус поднялся к себе, выпустил птицу из клетки, открыл окно: Фоуксу надо было погулять, а ночной холод его бодрил. Феникс, взмахнув крыльями, вырвался в ночь, и тут Альбус почувствовал в комнате чье-то присутствие. Радостно обернулся: перед ним стояла Ариана.

- Ари, ведь это не я тебя убил? – он опустился на колени. – Скади, что не я. Пожалуйста.

Она молчала. Он снова кое-что вспомнил.

- Ты не хочешь, чтобы я себя оправдывал? Да, все стало совсем плохо, когда после смерти Камиллы я стал искать других виноватых и забыл, что погубил её сам. Хорошо, я не буду искать виноватых. Только прости меня, пожалуйста. Прости.

Он молча отвернулась, тихо пошла к двери. Альбус поднялся и последовал за ней. Он шел быстро, но никак не мог догнать её, а из комнат между тем появлялись мертвецы: мать, Камилла, Джеральдина, отец… И напрасно он снова обращался к каждому из них: они молчали.

- Я виноват, что забывал по вас, - твердил Альбус. – Я понял все. я не знаю, как это исправить. Простите меня!

Они молчали и шли вперед. Он и не заметил, как они вышли на улицу, не почувствовал ни пронизывающего ветра, ни первых капель холодного затяжного дождя.

- Вы сердитесь, что я не остановил Геллерта, когда он пытал Аберфорта? – гадал Альбус. – Что сделал его несчастным? Я все исправлю! Я всегда буду помогать Аберфорту. Он единственный, кто у меня остался. Только простите меня, пожалуйста…

Ветер дунул так, что зазвенело железо, которым была обложена чья-то крыша. Взвыла собака. Альбус оглянулся: они вышли за пределы деревни, в поле. Мертвецы окружили его. Он потянулся к каждому, чтобы обнять, но едва касался – они исчезали один за другим. Арстаяли Ариана, Камилла, Джеральдина, родители – и он остался в поле, едва дыша.

Ему почудилось будто страшная тяжесть упала на плечи. Лишь в ту минуту он со всей ясностью осознал: они больше не смогут ничего не смогут ему сказать и не дадут обнять себя – потому что он больше не увидит их живыми. «Есть еще Аберфорт», - напомнил он себе и вздрогнул. Да, его брат, на мучения которого он смотрел, ничего не предпринимая, и у которого отнял смысл жизни.

Ветер дул, дождь хлестал – Альбус стоял, выпрямившись. Идти ему было некуда, мир вокруг словно опустел. Захотелось лечь на землю и больше никогда не подниматься.

И вдруг темноту прорезали вспышки, он услышал девичий голос, зовущий его.

- Ари! – встрепенулся Альбус и обернулся. Прямо на него из темноты выскочила Викки.

- Свинья, свинья! – она вцепилась ему в воротник и тут же отшатнулась, ахнув. – В одной рубашке, в такой холод, в дождь! Спэрроу на тебя нет!

- Что ты тут делаешь? – удивленно пробормотал он.

- Что я тут делаю? – передразнила Викки. – Ищу тебя! Мы все ищем! Я рассказала сегодня нашим, как ты опустился, и мы решили, что пора забирать тебя силой. Пришли домой, у тебя двери и окна нараспашку, самого тебя нет, феникс над деревней кружит – Айла еле его приманила. Что ты творишь? Что ты за эгоист стал, а? Я погибаю, Гораций оказался подлецом, Финеас прозябает – а тебе и горя нет! Знай сидишь, зарастаешь бородой и страдаешь! Мы нуждаемся в тебе, а ты вздумал нас бросить?

- Викки! – раздался рядом голос Элфиаса. – Ты нашла его?

- Да, он здесь, - она высоко подняла палочку с Люмосом. – Ребята, все сюда!

- Мы тебя битый час ищем, зовем, – сердито объяснил Элфиас, пытаясь накинуть Альбусу на плечи свою куртку. – Продрогли уже все. Куда тебя понесло?

- За мертвыми, - пробормотал Альбус, возвращая куртку другу.

- В тебе нуждаются живые, - отрезала Викки.

Тем временем до них добежали остальные. Айла тащила огромный зонт, а на плече у нее сидел феникс; Клеменси, подскочив, стала растирать Альбусу руки, Лэм попробовал наложить согревающие чары и потихоньку спросил, не приходил ли Часовщик. Финеас выпустил из палочки Люмос Солем, отчего на миг всем стало теплее, и трансфигурировал свой платок в плед – правда, тонкий.

- Вам нужно вернуться в дом, - сказал он Альбусу. – Соберите вещи, и мы вас заберем. Нам следовало раньше это сделать.

- Не надо туда Альбусу возвращаться! – тревожно воскликнул Лэм, и Элфиас поддержал его:

- Правильно. Нечего там делать. Сейчас отправим его ко мне, отогреем, а вещи соберем потом. Видишь, он не в себе.

- Я в порядке, - заверил Альбус и бессмысленно улыбнулся: ему показалось, что из-за деревьев встает солнце.

http://www.youtube.com/watch?v=pNZD9IhekoQ