Аберфорт кинулся ему на шею и разревелся, распустив рот, как трехлетний. Альбус губы закусил и все моргал, пытаясь прогнать то и дело наползавшую на глаза едкую муть. Мать тем временем, тихо подойдя со спины, проронила, что собрала мешок.

— Вы оба ступайте наверх, — она была, пожалуй, еще бледней отца и казалась вставшей из гроба покойницей. — Посидите с Арианой, присмотрите за ней.

Альбус шагнул к лестнице, но Аберфорт прижался к отцу еще крепче и совсем зашелся в плаче, так что Персивалю пришлось взять сына на руки и отнести наверх самому. Поцеловав сыновей на прощание, он скрылся за дверью, и Альбус услышал, как мать накладывает Коллопортус.

Гроза тем временем созрела и прорвалась; вместе с новым ударом грома молния раскроила небо, и в окно разом застучал дождь с градом. Ариана будто ничего не слышала; Альбусу даже показалось, что с тех пор, как он оставил ее, она не меняла положения. «Чертова кукла, — подумал он со злобой. — Все из-за тебя. Кто тебя сегодня дернул потащиться на задний двор и там колдовать? Неужели в башку не пришло, что магглы увидят?» Но взгляд его остановился на руке сестры, безвольно лежавшей поверх одеяла, на хрупком запястье, еще хранившем след от веревки, и стало стыдно. В самом деле, он с собственной магией не слишком-то осторожничал. И вообще, мог бы присмотреть за сестрой. Раз уж никого не осталось дома.

Альбус подкрался к двери, прислушался, но мать, видимо, поставила еще и заглушающие; попытался выглянуть в окно, но перед ним был только сад да соседский дом. Наверняка скоро мистер Моррис, живший именно здесь, пронюхает, и их семье не станет житья. Пьянице Спойлзу и его жене, конечно, изменят память, но волшебники в Нагорье скоро узнают о суде над отцом из газет. Ну зачем отец сделал это? Почему нет такой штуки, чтобы покрутил ее немного, вернул вчерашний день, и все пошло иначе?

Аберфорт тем временем стал тормошить Ариану, но она не отзывалась.

— Ал, а она не умерла? — тревожно спросил брат. Альбус только отмахнулся. Умерла — не умерла, какая разница? Толку от нее все равно нет и не было. Теперь вот еще и неприятности пошли. «Арестовали отца или еще нет?» — подумал мальчик, глядя на запертую дверь. Мать говорила, взрослые волшебники могут перемещаться на сравнительно небольшие расстояния мгновенно. Если бы он так умел, конечно, он не стал бы сейчас торчать рядом с зареванным братом и бесполезной идиоткой-сестрой. Даже ведь не вступилась, когда отец грозился, что будет их с Аберфортом пороть. А хотя она, наверное, не в себе была и сейчас не в себе. Но кто ж ее на задний двор одну потянул…

Заскрипела дверь, и в комнату мучительно тихой походкой вошла мать. Аберфорт бросился к ней, она прижала младшего сына к себе, стала машинально гладить по волосам, а сама переводила взгляд со старшего на кроватку дочери.

— Альбус, собирай вещи, — наконец проговорила Кендра. — Закончишь со своими — помоги брату. Арианой я займусь. Нам нужно уехать как можно скорее.

========== Глава 3. Годрикова Впадина ==========

В ночь после ареста Персиваля Дамблдора его жена и дети покинули Насыпное Нагорье. Сумки, на которые было наложено Заклятие невидимого расширения, мать набила скарбом под завязку, и вот, нагруженные ими, сыновья, мать и дочь, которую удалось заставить встать, влезли в камин и переместились в гостиницу к миссис Скримджер — школьной приятельнице Кендры, вдове, содержавшей гостиницу неподалеку от какой-то деревушки. Миссис Скримджер, заранее предупрежденная, ждала их со свечой. Это была рослая, сухопарая женщина с большими руками; из-под чепца выбивались песочного цвета волосы.

— Боже мой, Кендра! — воскликнула она, едва они появились. — Это твои дети, да? Что случилось с вами всеми? Где Персиваль?

— Арестован за нападение на магглов, — сухо бросила мать и опустила сумки на пол. — Думаю, в газетах ты обо всем прочтешь подробнее. Мы с тобой договаривались пару часов назад о свободной комнате — ты еще можешь ее предоставить?

— Даже две, — окинув взглядом подругу и детей, миссис Скримджер, видимо, поняла, что расспрашивать не только бесполезно, но и бесчеловечно: все они смертельно устали. — Все-таки мальчикам лучше лечь отдельно. Не бойся, лишнего я с вас не возьму. Идемте за мной.

По скрипучей деревянной лестнице она провела всю семью на второй этаж. В одну комнатушку поместили мать и Ариану, в другую, по соседству, — Альбуса и Аберфорта. При тусклом отсвете тающей свечи Альбус различил только, что помещение очень тесное, больше половины занимала широкая кровать, покрытая грубым шерстяным одеялом. Но ему было все безразлично: ужасно хотелось спать, он измучился за день. Поэтому, едва мальчиков оставили одних, он разделся, нырнул под одеяло и мгновенно провалился в глухой сон.

Разбудило его шипение Аберфорта и звук удара, словно рядом кто-то хлопнул по подушке. Промычав сквозь зубы ругательство, за которое наверняка схлопотал бы от отца затрещину, Альбус продрал глаза и приподнялся на локте. Лежавший рядом Аберфорт удовлетворено разглядывал оставшееся на наволочке красное пятно.

— Убил, — сообщил он с чувством выполненного долга. — Клопа убил. Всю ночь, гад, пил кровь.

— Какие мы чувствительные, к драклу, — прошипел Альбус. Однако сон постепенно спадал с него, и тело начинало зудеть. Очевидно, клопы успели полакомиться и его кровью тоже. И все же проснулся он вовремя: через пять минут мать постучалась в двери, потребовав, чтобы мальчики немедленно встали и умылись.

И началась их жизнь в гостинице миссис Скримджер: неуютная, полная неопределенности, и что самое скверное, проходившая практически под замком. Видимо, мать и миссис Скримджер вовсе не считали, что коридоры гостиницы (на первом этаже которой находился к тому же трактир) — подходящее для детей место, поэтому из комнат Альбусу и Аберфорту разрешали выходить только при крайней необходимости. Завтрак им приносила мать, воду в комнатах меняла, убиралась и забирала белье в стирку хозяйская дочь Джеральдина — высокая белокурая девушка девятнадцати лет. Она была довольно приветлива, и Альбус прикидывал, нельзя ли расспросить ее, к примеру, о Хогвартсе или хотя бы о деревне поблизости, однако Джеральдина появлялась у них в комнате на самое короткое время. На ней лежало слишком много обязанностей: она была единственной помощницей матери.

— Моя младшая сестра, Анджела, сейчас в Хогвартсе, — пояснила она однажды. — Когда она приезжает на каникулы, конечно, маме и мне полегче… Но Анджела вряд ли останется здесь: она слишком хорошо учится, чтобы ей губить себя в деревне. Даже если это Годрикова Впадина.

— Годрикова Впадина? — у Альбуса расширились глаза. — Значит, это здесь жили Певереллы, и Годрик Гриффиндор, и…

— И здесь был выкован первый золотой снитч, — согласилась Джеральдина, подметая пол. — Да, верно. На кладбище даже сохранилась могила Игнотуса Певерелла — ну, того самого третьего брата из сказки, помните? Я ее видела однажды.

— Врешь! — Альбус не мог выровнять дыхание.

— А врать-то мне зачем? Тоже еще, приехали, — обиженно фыркнула Джеральдина и, молча закончив с уборкой, ушла.

Альбус нетерпеливо заерзал, потом с презрением оглянулся на Аберфорта, пытавшегося починить башмак, и подпер подбородок руками. Когда-то давно мать прочитала ему сказку о Дарах Смерти. Альбус всегда был к сказкам довольно равнодушен, но оживился, когда она объяснила, что эта легенда основана на опытах, которые в самом деле ставили когда-то три брата — Антиох, Кадм и Игнотус Певереллы, — и предметах, которые они в результате получили: непобедимой волшебной палочке, камне, способном воскрешать мертвецов, и мантии-невидимке очень мощного действия. Альбус мечтательно вздохнул, представив, что такая мантия есть у него. И сейчас он мог бы не сидеть в набитой клопами клетушке в компании унылого братца, а гулять по окрестностям, может, посмотреть поближе на эту Годрикову Впадину. Может, там не только осталась могила этого Певерелла, но и сохранился его дом, в котором, наверное, целая куча артефактов — если за прошедшие века их не растащили, конечно.