— То есть я скорее сам проникаю в разум, но не защищаю при этом свой?

— Ваша защита — в нападении. Я для вас слишком силен и искусен, но вы, сами того не зная, попытались проникнуть в мое сознание. Это особый талант, с ним рождаются. Как, например, и с умением говорить со змеями…

Альбус улыбнулся, припоминая рассказ Финеаса и Викки о Гонтах.

— Вы и это умеете, сэр?

Тот молча достал из кармана небольшую фигурку змеи. Внимательно посмотрев на нее, он зашипел. Его голос переливался и струился, сам напоминая изгибы змеиного тела. Это было шипением змеи, но в то же время и голосом человека.

— Почти каждый из тех, в ком течет кровь Слизерина, может говорить со змеями. Они не такие уж и плохие собеседники, если живешь один. Мудрые, рассудительные…

Альбус сам не знал, зачем закончил за него:

— Не то, что ваши родственники, да?

Тот немного удивился, словно не ожидая, что мальчик осмелится спросить об этом прямо. Криво улыбнувшись, Асклепиус сказал:

— Я вижу, вы уже слышали о них. Безумие коснулось многих древних родов, и я не удивлюсь, если через век или два потомки древних чародеев останутся лишь воспоминанием. Да, я был изгнан из семьи, будучи последним из Гонтов, кто учился в Хогвартсе. Моих младших брата и сестру отец забрал, когда на Слизерин попали грязнокровки. Никогда не понимал, какой от них вред, но с отцом было невозможно разговаривать. Я протестовал: брату и сестре следовало получить нормальное образование и хоть немного отойти от нездоровой атмосферы нашего дома, однако отец всегда в грош не ставил мое мнение. В тот раз мы с ним окончательно порвали, он выгнал меня из дому и лишил наследства. Он никогда не воспринимал логику и жил лишь мифами, уязвленной гордостью и чувством превосходства. Впрочем, не он один…

— Их много таких, да? Я успел заметить. Блэки, Нотты…

— Да, очень, очень многие. Кэрроу, Флинты, Крэббы и Гойлы. Те, кто умнее, вроде Малфоев, Гринграссов, Макмилланов, Урквартов, разбавляют свою кровь свежей, не афишируя этого слишком уж сильно. Некоторые, наоборот, делают из этого повод для гордости… Мои же родственники пошли дальше всех. Если даже те из Гонтов, кто учился в Хогвартсе, были не вполне душевно здоровы, как мой известный дядя Корвинус, то начиная с моего младшего брата и его потомков, не видевших других людей, вы не найдете ни одного потомка Слизерина, сохранившего какое-то подобие ясного ума.

— Просите, сэр, но если они не общаются ни с кем вообще, то как же… На ком они женятся?

— На своих кузинах. А иногда и на родных сестрах. Корвинус родился именно от такого брака, — старика, казалось, потешало вытянувшееся лицо Альбуса. — Джема?

Альбус боялся, что закашляется.

— Родственные браки — та еще штука! Корвинус, пожалуй, самый яркий из представителей нашего рода. Он был разносторонне одаренным человеком, умел влиять и использовать влияние, жил на широкую ногу, но был чудовищно жесток. Его имение, Буковый дом, — это близ Годриковой Впадины — для знающих людей одно из самых страшных мест в Англии. Там он ставил темные эксперименты, в основном на детях маггловских крестьян. Там совершил несколько убийств. Хотя, не скрою, его научный склад ума и смелость поражают меня. Он не только привлекал к опытам самых одаренных темных волшебников того времени, но не щадил и себя. Некромантия, создание новых сущностей… Только за крестражи он не взялся: он так любил жизнь, что не верил, будто может умереть. И точно, судьба его хранила: он дрался на бесчисленных дуэлях, но выходил без единой царапины.

— И эти сущности… Они так и остались замурованными в его доме? Или они погибли вместе с ним?

— У нас, в мире волшебников, ничто не исчезает без следа, как и любая магия. Думаю, там осталось немало призраков, нежити. Я вижу, что вы уже загорелись идеей отправиться к нему в дом… Что ж, раз вы так и будете продолжать рисковать своей жизнью, советую вам поискать заклинания против нежити и призраков. У вас в школе, конечно же, нет курса некромантии?

— Нет, сэр, — Альбус хмыкнул, представив, как на введение подобного курса отреагировал бы профессор Сполдинг.

— До того, как моего великого предка охватило безумие, очевидно, ввиду преклонного возраста, он учил своих студентов этому искусству. Да, и легендарного Мерлина в том числе. Вы ведь знаете, что он закончил наш колледж… О некромантии знают мало, и как всегда и бывает, то, о чем не знают, обрастает вместо знания мифами и слухами. Многие невежды теперь уверены, что смысл некромантии в создании примитивной нежити вроде инферналов. Они, как всегда, путают причину со следствием. Те, кто постиг это искусство, знают, что кроме видимого нашим глазам мира есть и другой, теневой, куда уходит наша жизненная сила, где обитают призраки и духи, да и другие существа. Познав тот мир, мы получаем многие знания, ведь, как я говорил, мертвые — обычно куда более интересные собеседники, нежели живые. Познав тайну жизни и смерти, некромант может делать вещи, которые другим показались бы невозможными. Знать то, о чем другие не подозревают. Впрочем, я понимаю тех, кто не дозволяет слишком юным и неосторожным прикасаться к этому искусству. Все помнят Великую чуму, после которой некромантию запретили по всему миру. Тогда живые мертвецы чуть не опустошили весь континент… Но такое знание в умелых руках раскрывает изнанку мироздания. Когда-нибудь, если найдется достаточно мудрый волшебник, я передам ему свои знания. Ведь там, в мире духов, можно увидеть, как устроена сама магия…

— А что если вы… не доживете до того, как этот ученик появится?

— Мне не нужно об этом волноваться, смерть — это не то, что страшит того, кто живет в мире духов. Когда я устану от плоти и она слишком ослабеет, я покину ее, сохранив мое тело на всякий случай. Это не крестраж, но более тонкая работа. Я буду жить среди духов, пожалуй, это в некотором роде близко к призракам… но не вполне.

Альбус потер ладонью лоб. Все смешивалось в голове: Часовщик с Великой чумой, заманчивая возможность познать тайны магии, то, как она устроена — с Буковым домом, населенным интереснейшими существами. А спросил он полную глупость:

— Вы живете совсем один?

Старик тихо рассмеялся, на секунду пронзив Альбуса острым взглядом.

— Странно, что вы задали именно этот вопрос, не будучи влюблены сами. Когда-то очень давно я женился по большой глупости.

— Почему по глупости?

— Потому что это было самое презренное существо женского рода со времен праматери Евы, и именно его я умудрился встретить и стать с ней, хм, одной плотью. Оцените мое невезение. Впрочем, я тут сам виноват. Представьте: девятнадцатилетний юнец, которого отец только что выгнал из дома, которого из-за репутации семьи если и принимают, то с крайней осторожностью… Я был одинок и уязвлен. А она… она была полукровка и купилась на мое имя, посчитав, думаю, что наш с отцом разрыв — дело временное. Она была красива, чего уж там, и на первых порах казалась мне ангелом, невинным и беззащитным ребенком. А потом оказалось, что это злобная, вредная, царапучая кошка, которая ластилась ко мне лишь потому, что ждала рыбки. Когда поняла, что рыбки не будет, она показала коготки. Впрочем, может, я и обманул ее ожидания слишком непростительно… Понимаете, ползающие по квартире руки скелетов, гомункулюс в реторте, я сам, теряющий сознание на несколько часов, а то и дней… Ей приходилось видеть меня прозрачным — тогда ей тоже становилось не по себе. Надо иметь безмерное терпение и любовь, чтобы такое выдержать. Но она не думала, что придется терпеть, она мечтала появляться в театре и на приемах, чтобы ее всем представляли, как леди Гонт. В общем, после череды безобразных скандалов она сбежала, и я не стал ее искать.

Он вздохнул. Время перевалило за послеобеденное, но Альбус и не заметил бы этого, если бы Асклепиус не обратил его внимание.

— Вам, пожалуй, пора — нехорошо будет, если вас хватятся. Кстати, насчет легилименции, позвольте дать вас один совет. Я пришел к этому методом множества проб и ошибок и хочу теперь сократить ваш путь. Настройтесь и ощутите, что человек перед вами — не какое-то отдельное, уникальное существо (так вам будет невероятно сложно в него проникнуть), а всего-навсего сгусток жизненной энергии в некой не имеющей значения конкретной форме. Он может быть больше или меньше, он может иметь особенности. Вы сами — тоже сгусток, куда больший по размеру. Мысленно протяните от себя к нему некое щупальце, соединитесь и попытайтесь втянуть его в себя, поглотить, слиться с ним. Вы увидите, когда контакт произойдет и вы сольетесь, что остальное станет делом техники, это описано в моей книге. Дальше просто отсеивайте ненужное, как если бы вы были в библиотечном каталоге. Если вы чувствуете сопротивление, выпускайте новые щупальца из себя в него. Помните, все мы — порождения одной энергии, энергии жизни, и потому имеем доступ друг к другу через нее. Жаль, вы не имеете таланта к некромантии, тогда для вас было бы проще, я взял бы вас своим учеником. Впрочем, мой совет и так вам поможет.