Они сердечно распрощались. Старик рассчитался с барменом и бочком, сутулясь, засунув руки под мышки, озираясь по сторонам, вышел. Альбус с любопытством выглянул в окошко и заметил, что Гонт не аппарировал, а расселся темным облаком. «Интересный способ, однако. Итак, легилименция…» Мальчик решился взяться за ее изучение: другого способа сохранить собственный рассудок и помочь Лэму и Ариане — а если верить Асклепиусу, у Часовщика были и другие жертвы, — он не видел. Кроме того, если честно, было весьма любопытно заглянуть в чужой разум.
Сам старик вызывал у него уважение и жалость. Альбуса совершенно не тронуло, из какого рода тот происходит, но он сочувствовал человеку, у которого в родне одни сумасшедшие. Да еще с женой не повезло… Джеральдина, конечно, Альбусу бы закатывать скандалы не стала.
Что до Букового дома, мальчик твердо решил, что во время каникул туда наведается.
…В школе Альбуса хватиться не успели. Друзья его отлично провели время, играя в шарады. В гостиной Гриффиндора на диване рыдал первокурсник Адельстан Хагрид: он потерял кошелек, а там была сумма, выданная родителями на полгода (пусть первокурсников не выпускали в Хогсмид, но в случае нужды в чем-то они могли попросить старших товарищей купить им это, передав деньги на покупку). Альбус сбегал в спальню за собственной заначкой, кинул ее Адельстану и поспешил в библиотеку. Наконец-то он мог что-нибудь написать Ариане.
«Ари, внимательно прочти и, пожалуйста, так именно и делай. Дело в том, что к тебе приходит очень злой волшебник. Ты ни в коем случае не должна с ним уходить. Если он что-то говорит тебе — не слушай, не пытайся это понять. Если он все же увел тебя, просто скажи себе, что ты есть, что вокруг все — правда и ты хочешь в это верить. Но лучше всего все-таки тебе попробовать начать колдовать. Ничего тебе за это не будет, ну правда. Ты ведь хочешь в Хогвартс поехать? Там у тебя будет волшебная палочка, много друзей, и гулять будешь, где хочешь. Ну, постарайся колдовать, пожалуйста, не запрещай себе. Ал».
========== Глава 21. Первые опыты ==========
На письмо Ариане Альбус ответа не ждал, но, к удивлению, все-таки получил — правда, не от сестры, а от матери, притом довольно короткий. «Вижу, ты не воспринял мое обещание всерьез. Однако я слово держу. Дожидайся каникул». Альбус вздохнул. Не то, чтобы побои его пугали, просто не хотелось, чтобы следующие каникулы начинались с них. Летние, конечно: на зимние он твердо решил остаться в Хогвартсе и тренироваться в легилименции.
Чтобы не сердить мать, мальчик попробовал было взяться за перо, но на ум не приходило ничего, о чем он мог бы рассказать. Про встречу с Гонтом и легилименцию она не поймет — еще догадается, что залезал в Запретную секцию, ему опять же достанется на каникулах. Про друзей, уроки, мелкие дрязги yа факультете? Альбус не представлял, что это можно всерьез обсуждать, тем более — с матерью; да и стоящим внимания, честно говоря, ничто, происходящее в последнее время, ему не казалось. Над чистым листом бумаги он просидел весь вечер, но кроме первой строчки: «Здравствуйте, мама, Аб и Ари» — ничего не смог из себя выжать. Когда дали сигнал отбоя, он присвистнул с досадой: если писать матери достаточно часто — хотя бы раз в месяц, как она того хотела — он потеряет уйму времени, которое мог бы провести куда интереснее. Проблему следовало решить, и за ночь мальчик успел придумать, как именно.
Утром, после завтрака, он тихонько отвел в сторону от остальных Элфиаса.
— Слушай, такое дело… У меня к тебе просьба будет… Несложная… В общем, будешь за меня письма писать мои родным? А я тебе домашние делать буду по ЗоТИ и заклинаниям.
Такого ошеломленного лица у Дожа он еще не видел.
— А почему ты сам?..
— Да некогда, и о чем писать не представляю. А ей вот приспичило: пиши, и все тут, раз в месяц, но чтобы письмо было. Странная она.
— Странная? Она твоя мать, Альбус, конечно, ей хочется от тебя весточку получить хоть изредка!
— Зачем?
Элфиас хлопнул себя по лбу.
— Не обижайся, дружище, но кое в чем ты урод редкостный.
— Так выручишь?
Элфиас покачал головой.
— Я просто не понимаю: как это может быть лень писать родной матери? Ты вообще ее любишь? Она же тебе жизнь дала!
Альбус начинал терять терпение.
— Слушай, хватит мне мораль читать! Выручишь или нет?
— Выручу, что ж с тобой делать, — Элфиас вздохнул. — Она что, больнее порет, чем Спэрроу? Ладно, все, молчу, — он замахал руками, заметив, что Альбус готов рассердиться не на шутку. — Почерк постараюсь подделать, но уж насколько хорошо — не обессудь, ни разу в жизни этим не занимался. Ну а ты… Ты с домашними не обманешь, я знаю.
Так и договорились. Теперь можно было не отвлекаться на глупости, и Альбус решил, что учиться проникать в мысли стоит начать немедленно. Вопрос, с чего начать.
Тогда, в «Кабаньей голове», старик Гонт утверждал, что Альбус попытался проникнуть в его мысли, но сам мальчик даже не понял, когда это происходить и стало ли вообще. Возможно, это вышло непроизвольно, исключительно ради того, чтобы вытолкнуть Асклепиуса из собственной памяти. Оставалось только вспомнить советы Гонта и опробовать их. Но на ком?
Зрительный контакт легче всего установить с кем-то из друзей. Но надо помнить, что после легилименции сильно болит голова. Так что лучше не рисковать с Лэмми — мало ли, как это на него повлияет. И с Элфиасом тоже: он только что согласился оказать важную услугу. Тогда, может, попробовать на девочках? В конце концов, любопытно, что у них в головах.
Первым уроком была история магии с Рейвенкло. Альбус еще с утра заметил, что Лэмми слишком увлечен разговором с Айлой, и позволил им занять одну парту, а сам подсел к Клеменси. Она застенчиво улыбнулась и принялась слушать преподавателя: странно, но у нее иногда хватало выдержки не засыпать на лекциях Бинса. Подождав, пока под невнятное бормотание призрака (что-то об эпидемиях в Европе в Средние века) класс почти уснет, Альбус потихоньку окликнул соседку.
Клеменси обернулась, хотя, кажется, не вполне понимала, где находится сейчас; глаза у нее были влажные и растерянные. От нее буквально пахло грустью — Альбус вдохнул и почувствовал ее энергию, тот самый сгусток — так зверь чует кровь. Оставалось немногое: лизнуть кровь, присосаться к ране…
Он словно прорвался чрез серую пелену тумана. Осенние тучи поливали землю обложным дождем. Альбус видел сельскую местность — луга, полусгнившие травы, дрожащий мокрый лес. По проселочной дороге торопливо шла маленькая девочка. Ее плащ и платье отяжели от влаги и запачкались, руки и нос покраснели. Это была Клеменси, только помладше, чем сейчас, года на три.
Девочка явно торопилась: она то и дело пускалась бегом, начинала задыхаться, оступалась, на секунду останавливалась и снова рвалась вперед. Вот за поворотом показался уединенный домик — она изо всех сил припустила туда, взбежала на крыльцо, заколотила в дверь. Заскрипели петли, выглянул худой лысоватый человек:
— Мисс Йорк? Что вас ко мне привело?
— Мои родители, — она так запыхалась, что не могла говорить внятно. — И Джастин, Оливия, Вивиана… Они все горят, сэр, не могут подняться с постели! Папа вчера навестил двух больных учеников, и вот… — она в отчаянии развела руками.
Доктор — видимо, она прибежала за доктором — осмотрел ее с головы до ног.
— То есть заразились все, кроме вас? Любопытно. Ну-с, проходите в дом. Погрейтесь немного у камина, пока я собираюсь.
Картинку сменила другая: доктор скакал на лошади, Клеменси ехала у него за спиной, зажмурившись, и то-то беззвучно шептала… Альбусу вдруг стало тесно: его как будто пытались вытолкнуть… Или нет, Клеменси просто пыталась вытеснить тяжелые воспоминания. Вот возникла совсем иная сцена: большая семья сидела в цветущем весеннем саду. Высокий рассеянный человек, которого Альбус видел на платформе встречающим Клеменси, играл на скрипке, очень полная румяная женщина улыбалась, глядя на него, и что-то вязала, темноволосый мальчишка читал, а Клеменси и две похожие нее, но более миловидные девочки плели венки из одуванчиков.
