Он на минутку перевел сбившееся дыхание.
- Но и нашему брату волшебнику нельзя давать спуску! Только посмотри, как похожи они на магглов, - разгорячился Геллерт, - где теперь Фаусты? Или мы не те, кто рожден постигать тайны природы и волшебства, такие законы, которые управляют миром, которые недоступны абсолютному большинству! И много ли кто этим занят? Мы устроили бюрократию, как последние сквибы, наплодили инстанций, даже, ты подумай, юристов! Будь моя воля, вся эта братия бездельников у меня топала бы по болотам в своих смокингах, искала новые волшебные травы и артефакты для Империи!
- Да, того они и заслуживают, - Альбус потер подбородок. - И хотя насчет жен и детей я с тобой не согласен - насилие в семье дело мерзкое - но… Ты уверен, что мы вправе говорить магглам, будто они живут, как свиньи? Погляди, какой у них технический прогресс в последнее время? Они расширяют возможности, ищут способ подняться в воздух…
- Ты сам знаешь: по сравнению с нашими возможностями это ничто, - отмахнулся Геллерт. - Для них будет благом, если они нам подчиняться. Общим благом - для них для всех. Мы должны понимать главное, - вздохнул он, - нет ни малейшего смысла выступать открыто, нас просто выставят на посмешище, высмеют в их ничтожных газетенках! Мы должны стать профессиональными революционерами, устроить хаос, чтобы прийти к власти.
- То есть… террор? - Альбус почему-то затаил дыхание. Мысленно он много раз соглашался с тем, что иногда террор необходим, однако теперь стена огня и крови почему-то встала очень близко к глазам.
- Никто из невинных не пострадает, - ответил Геллерт решительно, - мы сделаем ставку на таких же, как мы, на молодежь, которой бюрократы ставят преграды везде, где могут! Мы будем вычислять самых ненавистных и одиозных из чиновников, преследователей, реакционеров, и вершить над ними справедливость! В то же время, ты станешь неформальным центром в кругах молодежи, за тобой пойдут, ты будешь растолковывать каждому наши идеи, организовывать в будущее имперское управление! Мы отберем самых перспективных! Я же возглавлю сопротивление, безопасность и тайные отряды! Нас будут бояться все враги прогресса и восхищаться - друзья! Когда враг дрогнет, мы выступим открыто и возьмем министерства штурмом, и объявим свое, новое государство!
Альбус улыбнулся, представив себе радужную картину торжества.
- Кстати, у тебя есть приятели в вашем министерстве? - спросил Геллерт озабоченно, - всегда очень полезно иметь…осведомителей в стане врага.
Альбус потер переносицу.
- Леонард Спенсер-Мун. Мы с ним не то, чтобы близко знакомы, но дело поправимое, думаю. Еще, кажется, в Министерство собирался Генри Уизли, мой однокурсник. Но опятьже мы с ним не друзья. Ах, забыл! Еще Осборн Крауч. Я оказал ему небольшую услугу на шестом курсе… Возможно, с этой услуги начнется его карьера.
- Прекрасно! На них мы и будем опираться, сделаем их своими агентами, посулим им невероятные перспективы, о которых они бы и мечтать не могли при нынешнем режиме. Хотя, не стоит им полностью доверять - наше дело рискованное, и они предадут нас, если почувствуют нашу слабость.
- Да, жаль, люди, которые мне преданны, пошли другим путем, - вздохнул Альбус. - Элф сейчас путешествует, Лэм - золотая голова, но прост, как маггловские прописи, а Финеас и Гораций достаточно богаты, чтобы не служить. Хотя… Не исключено, что они пойдут работать в министерство, - он взлохматил себе волосы. - Эх, как же хочется перезнакомит вас всех! И с девчонками нашими тоже… Они молодцы! Ничего, как-нибудь напишу им, и соберемся все вместе! Вот только вернется Элф…
- А твой Элфиас, каков он? Какие у него сильные и слабые стороны для нашего дела?
- Он, - Альбус задумался. - Ну… Он честный парень. Добрый, заботливый. Что-то в нем есть такое… Точнее, чего-то нет… Эгоизма, что ли? Вот он влюблен в Викки давно - и всегда уступает её другим. Он развиваться хочет. Но главное, знаешь, он очень верный, прямо как собака.
- О! Это восхитительно! Ты знаешь, кого труднее всего найти? Личного секретаря, докладчика, исполнителя тайных поручений. Потому что это человек, у которого в руках огромной силы информация, и найти того, кто бы не подумал о том, чтобы ударить тебя с спину, забрать все себе… Такого человека надо держать крепко и не обижать… а он хорошо соображает в практическом смысле? У меня с этим не очень, признаюсь.
- Он из простых, как и я, - Альбус пожал плечами. - Соображает хорошо. Если мы идем в Хогсмид, деньги доверяем ему или Горацию. Иначе все можем спустить.
- О, о, о, я все больше уверен, что это удача… Хотя погоди, ты сказал, что он уступал Викторию другим? Разве она…
- Ну, она сначала встречалась с мной, курсе на четвертом, - пояснил Альбус. - Но недолго. Ну а потом… Гораций.
- С тобой? Вот это неожиданность, - Геллерт ехидно прищурился. - Но не думай, у меня нет предрассудков к прошлому. Тем более, это говорит о ее хорошем вкусе, в отличие от этого Горация, - его имя Гриндевальд протянул с издевательской интонацией. - Как думаешь, она его так уж сильно любит? Не может быть, не верю, что ей душевно близко мещанство! - кажется, он сейчас был серьезно взволнован: сам того не замечая, быстрыми движениями мял и теребил рукава куртки.
Альбус широко улыбнулся.
- Я не знаю, не знаток. Они ссорятся все время. Странная любовь какая-то. Но вот сам подумай… Ты, допустим, её заберешь. А с ним что будет?
- Какое мне дело? Если я ее заберу, и он не помешает, значит, он не любит ее так, как люблю я, иначе бы он этого не допустил! Значит, найдет приличную леди под стать себе, которая будет разделять его глупый цинизм и сибаритские устремления. Опять же, к общему благу, - не без иронии прибавил он. И добавил немного тревожно. - Надеюсь, ты не ревнуешь? Ты пойми, я тебя люблю как друга, единомышленника, как родственную душу, наконец. Не вижу, почему у мужчин должны быть близки только души, не тела. А Викторию я люблю как женщину, как свою Прекрасную Даму, понимаешь? Это вдохновение, это звезда на горизонте, это желание жить и творить…
Перед глазами Альбуса поплыло воспоминание, как будто очень давнее и в то же время жгущее свежей болью: Камилла в черном платье, склонив голову, читает сонет 90…
- Я понимаю, - вздохнул он. - У меня было так же. Она умерла.
Геллерт, кажется, потерялся, не зная что сказать. Отведя взгляд, он неуверенно погладил кисть Альбуса рукой.
- Альбус! - прогремел над полем голос Аберфорта. - Альбус, дракл тебя за ногу подери, куда ты котелок дел?
- Да здесь он, здесь! – Альбус, одной рукой подняв котелок над головой, помахал им.
- Фух, - Аберфорт, добежав до них, вытер потный лоб. – Я же тебе говорил, что к вечеру зарежу курицу, которую вчера купил. Её же варить надо в чем-то. Зачем ты его умыкнул, а?
- А мир рухнул бы, если бы курицу пришлось жарить? - зевнул Геллерт.
- Много ты понимаешь! - вздернул нос Аберфорт. - Жареное вредно, так магглы говорят. И вообще, помолчи, белоручка, не твоего ума дело.
Геллерт напрягся и приподнялся. Заметив на земле ложки, брат подобрал и их.
- Всю посуду растеряет новый-то глава семьи, - проворчал он. - Родители собирали-собирали, копили-копили, а он тут транжирит. Ишь ты, вылизали-то как! Чтоб у вас там слиплось все.
У Геллерта на висках вздулись жилы. Пришлось успокаивающе хлопнуть его по плечу, взять брата за шкирку и потихоньку отвести к дому.
…Ночью Альбусу не спалось. Как это часто бывало, он много раз прокручивал в голове разговор с Геллертом, припоминая каждое слово и обдумывая все, что не успел сказать. И не было ему покоя, пока он не схватил перо и не стал набрасывать (рука так и летала):
«Геллерт! Твой тезис о том, что правление волшебников ПОЙДЕТ НА ПОЛЬЗУ САМИМ МАГГЛАМ, намой взгляд, является решающим. Действительно, нам дана огромная власть, и, действительно, власть эта дает нам право на господство, но она же налагает и огромную ответственность по отношению к тем, над кем мы будем властвовать. Это необходимо особо подчеркнуть, здесь краеугольный камень всех наших построений. В этом будет наш главный аргумент в спорах с противниками — а противники у нас, безусловно, появятся. Мы возьмем в свои руки власть РАДИ ОБЩЕГО БЛАГА, а отсюда следует, что в случае сопротивления мы должны применять силу только лишь в пределах самого необходимого и не больше. (Тут и была главная твоя ошибка в Дурмстранге! Но это и к лучшему, ведь если бы тебя не исключили, мы бы с тобой не встретились.)
