— Отчего он умер? — спросил Джеймс, передавая денежную помощь от владельца замка.

— Не знаю, сударь, лег здоровехонек, а не встал больше! Видно, была на то Божья воля, — отвечала, заливаясь слезами, сестра покойного.

— У вас, конечно, есть колодец. Принесите мне, пожалуйста, воды, — попросил Карл Иванович.

Женщина вышла.

В ту же минуту Джеймс и Карл Иванович бросились к покойнику и приподняли ему голову.

Они оба ничего не сказали, а юноша, о присутствии которого они забыли, заметил:

— Да ведь у него на шее такие же ранки, как и у меня.

— Что? И у вас ранки на шее? Ну-ка покажите! — властно сказал Джеймс, подходя к нему.

Юноша поднял голову и показал две небольшие ранки с белыми краями. Джеймс и Карл Иванович побледнели хуже мертвеца, лежащего на лавке. С минуту они стояли молча, как пораженные громом.

Их заставил очнуться приход хозяйки с водой. Однако они, даже не прикоснувшись к кувшину, заспешили домой. На обратном пути в замок они ловко выспросили Жоржа о его снах и о том, как ему спится в комнате доктора.

О своих ранках он сообщил, что заметил их только сегодня утром, что они не болят, а откуда они появились, он и сам не знает.

Доктора дома уже не было, он уехал с большой компанией на рыбную ловлю и довольно далеко, верст за пятнадцать.

— Вернутся не раньше ужина, — докладывал слуга.

Карл Иванович и Джеймс не запирались сегодня в библиотеку, а целый день провели с Жоржем, не оставляя его одного ни на минуту.

Вечером к обществу неожиданно присоединился и сам хозяин дома, благодаря чему ужин прошел много веселее обыкновенного.

— Когда же вы, Карл Иванович, побалуете нас продолжением сказки о вампирах? — спросил Гарри.

Карл Иванович молчал.

— Неужели так-таки и нет никакой разгадки этой истории? — продолжал хозяин.

— И охота тебе, Гарри, вспоминать всю эту чепуху? — перебил его Джеймс. — Устроил бы ты, пока лето не прошло, Венецию на озере или сельский праздник, — добавил он, желая замять разговор о вампирах.

— А потом мне придется опять делать миллион визитов, благодарю покорно, — поморщился Гарри.

— А кто тебе велит приглашать знать, ты собери деревенских красавиц — это, пожалуй, будет еще интереснее, — сказал Райт.

— Вот идея, так идея! — зашумела молодежь.

Посыпались проекты, предложения… Джеймс не участвовал в их обсуждении — он был доволен, что отвлек внимание общества от разговоров о вампирах.

Устройство праздника решено было не откладывать в долгий ящик, а воспользоваться последними лунными ночами, чтобы затеять некое подобие венецианского карнавала на воде.

Когда все расходились по спальням, Джеймс попросил у доктора разрешения зайти к нему выкурить сигару.

— Мне привезли новый сорт, и я просто жажду узнать твое мнение о них, — сказал он.

— Заходи, голубчик, я буду даже очень рад, но курить, извини, не буду. Вчера я докурился до обморока, а это доктору совсем не пристало.

— Как до обморока? — удивился Джеймс.

— Хуже, до видений! — ответил доктор. — Надень халат и приходи, я расскажу тебе.

— Хорошо, сейчас.

Жорж мирно спал на кушетке, а доктор Вейс и Джеймс тихо беседовали в соседней комнате. Огня они не зажигали.

Комната Жоржа была освещена луною, так как портьеры были подняты и окно открыто. У доктора же в кабинете было совершенно темно, и только огонек сигары, которую курил Джеймс, блестел крошечной звездочкой.

Доктор, тихонько смеясь, уже успел рассказать свое «видение» и сообщил товарищу об лунатизме Жоржа, в котором он вполне убедился.

Джеймс слушал его молча, не спуская глаз с Жоржа.

— Ну и что ты скажешь? — наконец спросил доктор.

— Тише, молчи, — чуть слышно прошептал Джеймс.

Наступила жуткая тишина. Не прошло и пяти минут, как Джеймс притронулся к руке доктора, точно приглашая быть внимательным.

На окне, ногами в сад, сидела женщина. «Кто из служанок замка смеет быть такой нахальной?» — подумал доктор.

Красивая головка, с высоко подобранными локонами, не напоминает ни одной из них. Женщина оборачивается — положительно такое лицо не может принадлежать служанке. Как-то легко и незаметно ноги женщины оказались уже в комнате.

Она встала. Пышное платье облегало стройную фигуру, к высокой груди приколот букетик алых роз.

Вот она скользнула к кушетке, положила руку на голову Жоржа, склонилась к нему, — он тихо, болезненно застонал.

Джеймс вскочил и бросился в кабинет с явным намерением схватить незнакомку.

Она поднялась и пошла к нему навстречу, раскрыв объятия.

Она была ослепительно прекрасна. Впечатление портили только губы, красные, как свежая человеческая кровь.

Джеймс остолбенел. Он рассчитывал преследовать ее, а она сама шла к нему!

Еще минута, и она обнимет его, и вот-вот прильнет к нему этими красными кровавыми губами…

Жутко, и нет сил тронуться с места.

Она положила руки на плечи Джеймса, но вдруг отдернула и с удивлением и с почтением на прекрасном лице прошептала:

— Простите, я не знала… я бы не осмелилась…

И она, как облачко, качнулась в сторону, еще мгновение, и за окном мелькнуло ее платье и растаяло в лучах месяца.

Жалобный стон Жоржа привел в себя доктора и Джеймса. Они оба подошли к кушетке.

Раскинув руки и запрокинув назад голову, бедный мальчик лежал навзничь на кушетке. На шее его ясно виднелись кровавые ранки, из которых еще и сейчас сочилась кровь.

Доктор хотел его разбудить, но Джеймс остановил его:

— Зачем? Теперь он будет спать совершенно спокойно и безопасно.

Потом он повернул Жоржа на бок и закрыл его одеялом.

— А теперь каково твое мнение, дражайший доктор? — осведомился Джеймс.

— Из твоего поведения я заключаю, что и у тебя была та же галлюцинация, что и у меня, — сказал доктор. — Это очень интересное явление. Спонтанная иллюзия на почве…

— А это, по-твоему, тоже иллюзия? — насмешливо осведомился Джеймс, поднимая и подавая доктору измятую и сломанную под самый корешок алую розу!

Назавтра Джеймс собрал, как он выражался, военный совет. Совет состоял из доктора, капитана Райта, Карла Ивановича и самого Джеймса.

Заранее Джеймс познакомил Райта с приключениями прошедшей ночи, а от него получил разрешение рассказать о видениях в Охотничьем домике.

Совет заседал в комнатах доктора и после краткого вступления Джеймс торжественно произнес.

— Теперь перед нами стоит вопрос, что мы должны делать? Опасность грозит каждому из нас, а главное, она грозит Гарри, нашему любимому товарищу, человеку, которому мы все так много обязаны.

— Джемми, ты хватил через край, какая опасность может грозить Гарри, он ведь не нервная дамочка, чтобы испугаться привидения из тумана, — запротестовал доктор.

— Какая опасность? Да самая обычная, — ответил Джеймс, — опасность умереть. Лечь и не проснуться.

— Что за чепуха! — пробормотал доктор.

— А ты исследовал ранки на шее Жоржа К.? Отчего они, по-твоему? И опасны ли? — сыпал вопросами Джеймс.

— Должен сознаться, ранки довольно странные, но отнести их к области болезней, а тем более опасных, уж, извини, я не могу, — сказал доктор.

— А что ты скажешь, если я сообщу тебе, что у умершего на балу корнета Визе, нашего работника в замке и у трех поденщиков, умерших в деревне, были такие же ранки на шее? — продолжал Джеймс.

— А кто их смотрел и кто тебе об этом сказал? — спросил доктор.

— Видели эти ранки мы сами, с Карлом Ивановичем, мы и в деревню ходили за тем, чтобы проверить свои наблюдения.

— Да, мистер Джеймс говорит правду, — подтвердил Карл Иванович.

— Ну а какой вывод? — спросил доктор.

— А тот, что во всех пяти случаях смерти ранки были ее причиной, и, не подоспей мы вовремя, бедный Жорж К. был бы также мертв.

— Помилуй, Джемми, что ты говоришь, — вскочил доктор со своего места. — Твои предположения…