Все это время и потом, когда демон ее отмывал, нежно и бережно, словно девушка была сделана из необожжённой глины, хаш-эд молчал. И лицо его приветливым назвать было сложно. В конце концов, рогатый добился своего. Арха, еще даже не начав, перестала бояться того, что случилось на лестнице. Зато вполне серьезно стала опасаться Его лордство.
— Дан, прости меня, пожалуйста, — проскулила ведунья.
Лекарка положила ладошку гвардейцу на руку, мешая вытирать полотенцем ее волосы. Которые он явно намеривался высушить до состояния соломы. Или облысения ведуньи.
— За что? — как-то равнодушно отозвался демон.
— Ну… За то, что там… Что вот так все случилось… Я понимаю, что виновата. Но я, правда, так больше не буду.
— Ты решила, что я на тебя сержусь? — кажется, рогатый действительно удивился. — Дурочка, я на себя злюсь. Мне не нужно было тебя оставлять. А уж проворонить двух каких-то…
Арха обняла его, потершись носом о шею. Нос обожгло, словно по нему потек ручеек лавы. Лекарка даже зашипела от неожиданности.
— Что случилось? — демон немедленно отстранился от нее, разглядывая, словно ища незапланированную рану.
— Нос болит, — угрюмо пояснила девушка и попыталась отпихнуть его, чтобы глянуть на себя в запотевшее зеркало.
Лорд поколебался, явно не желая, чтобы Арха собой любовалась, но потом все-таки отошел в сторону. Кажется, с лицом у ведуньи и впрямь случилась катастрофа. Протирая прохладную, запотевшую от горячего пара, серебряную поверхность, она ожидала увидеть… Собственно, лекарка и сама не знала, чего она ожидала увидеть. Может, страшные раны, которые ей самой пришлось бы шить? Или свисающие клочья мяса?
Но в реальности все оказалось не таким уж и страшным. Нос был свезен, словно Арха им камень пропахала. На подбородке красовалась довольно серьезная горизонтальная царапина или, скорее, потертость. А на этом разрушения заканчивались. Ведунья вертелась и так, и эдак, но ничего кошмарного не обнаруживала.
— Еще ссадина на боку, — мрачно подсказал Дан.
Действительно, вдоль ребер тянулась красная длинная полоска, которая уже начинала подсыхать. Арха попыталась припомнить, откуда она могла взяться. Кажется, там нож был… Может, это им пырнули? Предположение было похоже на правду — почувствовала же она холодок. И тут лекарку словно балкой долбануло.
— Мой плащ! — проскулила девушка. — Они мне плащ порезали…
Слезы хлынули в три ручья, как будто кто-то кран открыл. Демон хмуро глянул на ведунью, явно примериваясь, чтобы опять запихать ее под кран.
— Да не истерю я! Ты не понимаешь, они мне плащ испортили. Мой плащ! С волчьим мехом!
— Арха, да я тебе десять таких плащей куплю! — растерянно пролепетал рогатый.
— Такой не купи-ишь! — проныла ведунья.
Плюхнулась на пол и разревелась громко, от души, с подвываниями и всхлипами. Нет, все-таки все мужики идиоты! Какое ей дело было до новых плащей? Ведь на ней-то был тот самый!
* * *
Никаких шагов, стука в дверь, а, тем более скрипа половица Арха не слышала. Только Дан, стараясь быть не просто осторожным, а буквально бестелесным, вытащил из-под ее головы руку и, бесшумно ступая босыми ногами, подкрался к двери. Лекарка напряглась было, но вместо пары свеженьких убийц в комнату черным приведением скользнул Ирраш.
— Тише, она спит, — прошипел рогатый, не дав шаверу и шанса рот открыть.
Ведунья решила их не разубеждать и даже глаза закрыла. Кто-то из них зажег лампу, но плафон тут же чем-то накрыли, чтобы девушке свет не мешал. Приглушенно звякнуло стекло. Тихо скрипнули по полу ножки пододвигаемого кресла.
На стене двигались плотные, огромные тени, гораздо более демонические, чем их оригиналы. Рога призрачного Дана цепляли потолок, перетекая на него, когда он поворачивал голову. Нос Ирраша напоминал клюв цапли. А его пальцы, когда шавер поднял руку, чтобы поправить волосы, походили на скрюченные когти.
— Ты мне можешь объяснить, что там устроил? На кой ты в боевую форму-то перешел? — шепотом театрального злодея поинтересовался ушастый.
Тень Дана шевельнулась, разбухла и опала, когда демон пожал плечами.
— Контроль потерял, — спокойно ответил рогатый.
— Что?! Ты не заболел часом? — Архе показалось, что еще немного и желтоглазый начнет давиться собственной закипающей слюной. — Ты нигде мозги, случайно, не оставлял? Если оставил, то пойди и немедленно забери!
— Ирраш, ты…
— Я тридцать пять лет Ирраш! Ты о чем думал, когда на лестнице истинный облик принимал? Она же узкая! Или это новый боевой прием такой? «Прошиби рогами потолок» называется? Ты с этими двумя так справиться не мог? Дан, да ты одного до подбородка распорол, а второму башку оторвал! Там все ступени кровью заляпаны и кишками увешаны. Ты о чем вообще думал?!
Его лордство изволило молчать.
— Тьма! А мысль о последствиях в твою дурную башку не пришла? Ладно, со стражей мы разберемся. Но как ты императору это объяснять будешь? Или надеешься, что до него новость не дойдет? Наш блистательный Дан в каком-то гадюшнике нашинковал двух уродов из-за…
— Заткнись! — тихо, но убедительно рыкнул хаш-эд.
— Сейчас! Только в Бездну смотаюсь!
— Могу помочь, — еще тише и еще убедительнее прорычал рогатый, явно сжимая зубы.
— По моему, ты вообще ни о чем не думаешь в последнее время, кроме этой своей… А! В Бездну все! Хочешь, я тебе ферму подарю? Где-нибудь в уединенном местечке? Будете овечек выращивать, на свирельке играть. Нарожаете роту ублюдков. Очень романтично! Полностью в твоем духе.
— Если ты сейчас не закроешь пасть, то я…
Арху от его тона озноб пробрал. А вот ушастого, кажется, не впечатлило. Он затыкаться даже и не планировал.
— То что? Реальность изменишь? Или ты опять поумнеешь? Если ты можешь мне это гарантировать, то я сам себе рот зашью.
— Слушай, Ирраш, ты мой друг, конечно, но… — рычание демона перешло в какое-то утробное ворчание, словно внутри него камни перекатывались.
— Вот потому что я твой друг, я тебя и пытаюсь вернуть из Тьмы на землю! Больше на это никто не способен! Адин в восторге. Ну, как же, это все так романтично! Шай только и может твердить, что она такая «замечательная девчонка»! Тхия умильно улыбается и все ждет, когда ты во имя нее балладу сложишь и дракона прикончишь! Такое впечатление, что мозгов только я тут не лишился! Заколдовала она вас что ли?
— Ты ее просто не видишь.
— Я не вижу? — вызверился шавер.
— Да тише ты!
— Я не вижу?! — приглушил голос, но не собственное возмущение ушастый. — Давай посмотрим, чего я там не вижу. Она из низших — это раз. Она ублюдок, и сколько ты на меня не скалься, этого не изменишь. Причем не просто ублюдок, а ублюдочная человечка. Она ведунья — это три, четыре и пять. По отдельности того, что я не вижу, уже хватило бы. Но все вместе — это уже чересчур!
Желтоглазый встал, прошелся от стены до стены и обратно. Когда он закрывал лампу, тени корежились, словно их пытали. Ведунья чувствовала, что ее также корежит. Она сжалась в комок, забравшись под одеяло так, что наружу торчали только кончики ушей.
— Дан, ты знаешь, что если у тебя появилась слабость — то тебя сожрут. Сам не раз так делал, верно? — продолжил шавер уже спокойно. — А сейчас не то время. Император и так на тебя зол и прощать в ближайшее время не собирается. Избавься от нее, женись на Адаше и живи дальше. У тебя проблем мало? Зачем все усложнять? О чем ты вообще думаешь?
— Я не знаю, о чем я думаю. У меня в голове только одна мысль крутится, что она меня видела. А что она мне завтра скажет, когда проснется? Или вообще ничего не скажет, а только шарахнется? И… Я защитить не смог, понимаешь? Это я-то!.. И от кого? Тьма!
Демон ответил так тихо, что ведунья его слова едва разобрала. Голос у него был усталый и какой-то… потерянный, что ли?
— Вот давай только без самобичевания обойдемся, ладно. Ты Истинный, конечно. И, вообще, лорд Харрат, но не сын же Тьмы. Лучше скажи, какая тебе разница, что она скажет? Или ты хочешь меня убедить, что влюбился в эту зверушку?
