Она сидела на подоконнике, подогнув под себя ногу, и расчёсывала волосы. Точь в точь ожившая картинка из какой-то дурацкой сказки. Правда, сказочные принцессы вряд ли носят рубашки, смахивающие на монашескую рясу и подкольчужник одновременно. Да ещё и тёплой ночью. Демон тоже не обиделся бы, предпочти  девица что-нибудь эдакое, из дамского арсенала. А тут глухой ворот, длинные рукава, да и во все эти складки можно катапульту завернуть. Даже и посмотреть-то не на что.

Ирраш хмыкнул, осознав глубину своих мыслей. Как-то подглядывание за дамами в ночных сорочках его и в подростковом возрасте не увлекало. Он всегда предпочитал действие, а не созерцание. Одно из двух: или его уже настиг маразм, для которого вроде бы ещё рановато. Или он наотдыхался до заскоков.

Шавер хотел уж было убраться обратно в комнату на предмет подумать и принять парочку стратегически важных решений. Например, следовало решить дилемму: отбыть в ставку прямо сейчас или дождаться утра. Но Ллил его хмыканье услышала. Хорошо хоть не увидела, как он из себя летучую мышь изображает.

– Вам не спится? Может, приготовить отвар? – поинтересовалась она заботливо.

И за эту заботу Иррашу захотелось её придушить.

– Не надо. Я просто хотел сказать, что утром отправляюсь обратно, – точно! А лучшего места, да и времени, подобрать просто не сумел. – Так что у тебя последний шанс назначить цену долга. Иначе её назначу я.

Ллил чуть нахмурилась и положила щётку на подоконник. «Спорить будет!» – не без удовлетворения подумал демон. Его такой расклад вполне устраивал. Поцапаться всласть и почувствовать себя наконец-то правым, Иррашу было просто необходимо.

– Что у вас с голосом? – спросила блаженная.

– А… А что у меня с голосом? – с разгона шавер не сразу и понял, что она имела ввиду.

– Сиплый. Вы не простыли?

– Нет! – рявкнул разочарованный в своих надеждах демон. – Я не простыл. Я просто вишу вниз головой! Поэтому и голос такой.

– А зачем вы висите вниз головой? – удивлённо приподняла брови девушка.

– Чтобы сказать, что я завтра убираюсь отсюда!

– Как вам угодно, конечно. Но не проще ли было просто дождаться утра? Или, в крайнем случае, зайти ко мне в комнату? Я понимаю, что это не слишком прилично. Но у нас тут за нравственностью следить некому.

– И часто ты этим пользуешься? – по-змеиному шипя, поинтересовался шавер.

А вышло у него сипло вовсе не потому, что Ирраш висеть устал. Просто вся кровь, которая у него под черепом имелась, вдруг к глазам прилила. А прилив, вскипела, завесив ночь алой пеленой бешенства. И очень, просто нестерпимо, захотелось немедленно кого-нибудь убить. Хотя почему «кого-нибудь»? Вполне определённого кого-то. Того самого урода или – не дай Тьма! – тех самых дегенератов, которые вместе с блаженной пользовались отсутствием в местных краях надзора над нравственностью.

– Не часто, – спокойно ответила Ллил, взяла свою щётку и спрыгнула с подоконника, пропадая из поля зрения шавера.

Хотя он сейчас вообще мало что видел.

– А поточнее?

– Вообще-то, это не ваше дело. Но коль скоро вас разбирает нездоровое любопытство, то помочь страждущему – мой долг. Ни разу. В смысле, я ни разу этим не пользовалась, – вполне возможно, что Иррашу и примерещилось, на адекватные оценки он в данный момент способен не был, но, кажется, в голосе девушки послышалось что-то очень похожее на злость. – И случайно попавший в мой дом, завтра отбывающий туда, откуда он взялся, и даже не удосужившийся представиться лорд первым не будет!

Звук захлопнувшихся ставен послужил отличной, все объясняющей точкой для её тирады. А Ирраш так и остался висеть вниз головой, пытаясь сообразить: что это сейчас произошло.

***

Просыпаться от того, что тебя окатывают из ведра ледяной, только из колодца, водой – не входило у Ирраша в десятку любимых пробуждений. Особенно если ему удалось заснуть только, когда на улице уже светать начало. Однако проснуться ему все-таки пришлось. Правда, вскочить не получилось.

Шавер привык, что где бы он ни лёг спать, между кроватью и стеной всегда остаётся пусть небольшое, но все же пространство. Вот как раз на такой случай. Чтобы перекатиться, сразу разрывая дистанцию, и оставляя между собой и противником препятствие. Все же, даже кровать может помочь выиграть пару иногда очень дорогих минут.

Сейчас его эта привычка и подвела. Демон успешно перекатился, нашаривая под подушкой кинжал, и… Со всего размаху въехал лбом в стену. Да так въехал, что из глаз искры посыпались. По крайней мере, Ирраш их увидел. А кинжала он так и не нащупал. Потому что под подушкой, понятно, никакого клинка и не нашлось. В дом Ллил он попал безоружным, а потом запастись чем-нибудь полезным просто позабыл. Даже свежевыструганный тренировочный меч остался валяться где-то в саду под яблоней.

Но горевать о превратностях судьбы шаверу было некогда. Пока он, мокрый и беззащитный, считал искорки и отплёвывал воду, злобный враг напал вновь. И что примечательно, опять без предупреждения. Веник – или, может, это была метла – съездила демону по роже. Получилось довольно чувствительно. Особенно для гордости. Потому что оружие воняло пылью и мокрой псиной.

Зато уши разложило мгновенно. Это Иррашу просто казалось, что нападение происходит в абсолютной тишине. Просто сначала от неожиданности, а потом от встречи черепа и камня у него слух отшибло. Подлый враг орал, да ещё как!

– … кот драный! Пока мы там с Тьмой общаемся, он тут прохлаждается! Мы-то думали, ушастенький у нас при смерти, оплакивать приготовились! А он тут на чистых простынках дрыхнет! Ты не кот! Ты козел!

И вонючий веник съездил Иррашу по физиономии снова. Только на этот раз почему-то с другой стороны. Уже почти пришедший в себя шавер попытался поймать мерзкую метёлку, но припоздал, схватив воздух. От чего едва не потерял равновесие и не кувыркнулся с кровати, на которой сидел – пень пнём.

– Я тебя сейчас сама кастрирую, затем вылечу, а потом снова кастрирую, но уже навсегда, морда шаверская!

На этот раз демону удалось перехватить метлу ещё на подлёте. Прутья больно стегнули по предплечью, но лица не достали. А уж вывернуть черен из рук гарпии, клекочущей над ним, было делом техники. И с задачей Ирраш успешно справился. Переломил веник об колено, от бешенства даже не особо напрягаясь, и отправил останки метёлки в угол комнаты.

Правда, ситуацию это не облегчило. Потому что на и без того несчастную голову демона немедленно опустилась подушка. Оказавшаяся менее прочной, чем череп. Чехол лопнул и в воздухе закружилась метель из перьев.

Теперь Ирраш сидел безоружный, мокрый, в перьях и злой.

– Нет, серезно, у тебя вообще мозги есть?

– А у тебя? – вкрадчиво, подрыкивая совсем чуть-чуть, поинтересовался шавер.

Пожевал, сплюнув пёрышко, прилипшее к нижней губе, и тяжёлым взглядом уставился на Арху. Но, видимо, за время их разлуки мозгов у ведуньи не прибавилось. Потому что она явно не отдавала себе отчёт в творимом. Наоборот, стояла, вся такая решительная, уперев кулака в бока, и глазищами сверкала. Вид грозный, аж страх берет. Гроза тушканчиков!

Кстати, на взгляд Ирраша, традиционный шаверский кафтан ей шёл гораздо больше, чем все эти имперские тряпки. Жаль только, что она феридже за спину откинула.

– Напугал! – заверила его лекарка. – Так напугал, что я даже передумала тебя убивать. Живи и мучайся! Только шкуру полосками сниму, а там гуляй себе!

Демон хотел было высказать своё мнение об её угрозах, но не успел.

– А я добавлю, – спокойно, так спокойно, что шавер мгновенно осознал, насколько холодной была вода, которой его психованная ведунья окатила, сказал Дан.

– Нет, друг, я все понимаю. Но с нами связаться тебе какая вера не позволила? – едко поинтересовался Шай.

Адин ничего не сказал. Он вообще на Ирраша даже не смотрел, а созерцал виды за окном. Наверное, планировка сада понравилась.

И вот тут демон остро пожалел, что действительно не ослеп. Если бы у Тьмы можно было выкупить этот момент слепотой – согласился, даже не раздумывая. Все что угодно, но только чтобы этого не случилось. Вычеркнуть не только из памяти, но и вообще из бытия.