- А это что за длиннополый? – рыцарь подозрительно покосился на стоящего позади нас Домиана.

Тот, мигом выйдя вперед, смиренно сложил на груди руки:

- Я – монах Феофил из обители Св. Варфоломея, собираю пожертвования и проповедую слово божие.

- Так-так-так, - взгляд рыцаря снова остановился на Мадлен. - Прошу прощения, милые дамы, но нам придется вас обыскать – и вас, и ваших мужчин.

- Как, и меня тоже? – искренне возмутился Домиан. – Да ведь это грех, братья мои, нечистыми руками касаться избранника божьего!..

Рыцарь презрительно фыркнул, остальные радостно загоготали.

- Ничего не могу поделать, - жестом угомонив своих подопечных, сказал начальник отряда. – Мы ищем важного государственного преступника и обязаны проверять всех подозрительных лиц в окрестностях Монса.

«Должно быть, речь идет обо мне, - понял я. – Что ж, если они увидят у нас с д*Обиньи мечи, они сразу все поймут. Может быть, все-таки лучше напасть первыми?..»

- Ах, дорогие сеньоры рыцари! – неожиданно подала голос Зингарелла.

Очаровательно улыбаясь, от чего ее смуглая мордашка удивительно стал похожа на кошачью, она протиснулась вперед со своей корзиной.

- Ну, какие же мы подозрительные личности? Мы – обычные сельские труженики, бедные, но честные. Не желаете ли попробовать фруктов из нашего сада?.. Уверяю вас и клянусь: лучше наших яблок нет во всем Монсе. Вы только понюхайте, какой аромат!..

Она вынула из корзины самое большое, самое румяное яблоко и, на мгновение, поднеся его к своим губам, будто желая передать рыцарю вместе с ним игривое и ласковое касание своих губ, протянула яблоко молодому человеку.

Рыцарь послушно взял яблоко из рук цыганки и жадно втянул носом воздух – неожиданно его темные зрачки расширились и сделались прозрачными и светлыми, почти белыми.

- Аромат и вправду чудесный, - сказал он, глядя куда-то на реку, будто выискивая видимую лишь ему одному волшебную ладью с красавицей-принцессой на борту. – Как в раю. Честь имею кланяться, мадам! – он почтительно прижал к груди левую руку. – Простите за глупую заминку. Служба, понимаете ли. И, пожалуйста, не говорите вашему супругу, маркизу, об этом досадном недоразумении.

- Конечно, конечно, господа. Я все понимаю – служба, - кокетливо сложила губки бантиком Зингарелла. – Я так понимаю, мы свободны?

- Свободны?.. Ну, конечно, ну, разумеется, все свободны. Счастливого пути, досточтимые сеньоры!

Он повернулся к своим ошалевшим от изумления, буквально обалдевшим рыцарям и негромко скомандовал:

- Вперед, господа! Все внимание на дорогу.

Отряд, как вихрь, пронесся мимо.

- Что ты ему внушила, Зингарелла? – с любопытством улыбнулся Домиан.

Цыганка невозмутимо пожала худенькими плечиками.

- Что я – мадам маркиза Алоизия де Монтре, жена известного в этих краях маркиза де Монтре. Это даже не магия, скорее гипноз, а потому засечь такое энергетическое поле практически невозможно. Подобные вмешательства в человеческую психику происходят довольно часто.

- Умница, девочка, хорошо придумала, - сказал молодой маг. – А я, признаться, в первую минуту слегка растерялся.

- Тоже мне, подвиг! – фыркнула Мадлен. – Это умеет любой, даже начинающий маг.

Зингарелла сделала вид, что не заметила колкостей своей товарки.

Мы, все пятеро, перевели дух и отправились дальше, стараясь держаться ближе к лесу.

К вечеру мы добрались до крепости. Ее было видно издали - мрачное здание, чем-то напоминающее римский амфитеатр. Стены, широкие и плотные, из серого камня, в лучах заходящего солнца отливали голубизной июльского неба, и, казалось, дышали, шевелились и вздыхали, словно живое существо. Пожалуй, эти стены были и сами не рады тому, что творилось в их чреве. Но что они могли сделать? Только вздыхать, да крепче зажмуривать свои пустые глазницы бойниц.

- Пора! – Домиан достал из кармана мешочек с вешками. – Итак, дамы и г-да. Нас пятеро, а вешек всего четыре. Кому-то придется остаться здесь.

Флер протестующее заскулила, но ее не слушали – уж кто-кто, а собака в крепость точно не попадет. Все выразительно посмотрели на Мадлен.

Однако белокурая колдунья не собиралась так легко сдаваться.

- Бросим жребий! – предложила она.

Зингарелла нахмурилась.

- Да по какому праву ты здесь распоряжаешься?! Если на то пошло, то тебя здесь вообще не должно быть.

Но Домиан неожиданно уступил.

- Хорошо. Горуа в жребии участвовать не будет – сами понимаете, он пойдет в любом случае, вот его вешка. Что же касается остальных… У меня в кармане четыре орешка, из которых только один в скорлупе. Кто его вытащит, тот и… Ну, вы все поняли.

Я отошел в сторону. Остальные послушно полезли в карман к Домиану. Буквально через мгновение раздался возмущенный рев д*Обиньи:

- Чертов колдун! Признавайся – ты это специально подстроил?

- Жребий есть жребий, - невозмутимо улыбнулся Домиан. – Вы остаетесь.

- И не подумаю! – капитан в сердцах швырнул орех в лужу. – Пусть бабы остаются.

- Это кто же здесь бабы? – грозно упершись руками в свои крутые бока, начала было Мадлен, но я аккуратно отодвинув в сторону возмущенных женщин, подошел к другу.

- Послушайте, д*Обиньи. Я не хочу вас обидеть, но… Вам действительно лучше остаться. В бою с обычными людьми вы незаменимы, но в борьбе с магией… Вы ничем нам не поможете, только напрасно будете рисковать своей жизнью. В крепость пусть идут маги, а вы будете ожидать нас здесь и постараетесь раздобыть лошадей – думаю, вам это будет под силу. И присмотрите за Флер – если эта дурочка за нами увяжется, лучники ее могут запросто подстрелить.

Капитан задумчиво кусал губы. Он видел, что я прав, но уж очень не хотелось ему оставаться!..

- Хорошо, - наконец, согласился он. – Я ведь и вправду в этих ваших магических штучках полный профан. Ах, с каким бы я удовольствием придушил эту Ванду голыми руками!.. Идите, я подожду вас здесь вместе с собакой. Лошади будут – обещаю.

Домиан развязал мешочек с вешками.

- Ну что, кто первый?

Женщины в замешательстве переглянулись.

- Лучше, если мы это сделаем одновременно, - чуть слышно предложила Зингарелла.

Мы взяли у Домиана вешки и, собравшись с духом, стиснули их в руке.

Какое счастье, что это был вечер, рядом никого не было из посторонних, а крепость находилась довольно далеко. Хотя, я подозреваю, что крик женщин долетел даже туда.

Домиан, смертельно бледный, громко застонал и упал на колени, а я… Было ощущение, будто я снова сунул руку в камин. Боль была внезапная, острая, разрывающая – словно в плоть мою жадно вцепилось коварное и злое животное. По руке заструилась кровь и закапала на землю.

С трудом переведя дыхание, я упал на колени рядом с Домианом.

- Вот дьявол! – капитан д*Обиньи растерянно топтался на месте, с жалостью глядя на нас. Он бы и рад был помочь нам, только не знал, чем и как.

Флер пронзительно и жалобно скулила.

- Ну, что, все живы? – немного оклемавшись, Домиан обвел мутным взглядом компанию.

Женщины застонали и кивнули, размазывая по щекам слезы. Я, как ни крепился, тоже не смог удержать стонов. Боль понемногу отпускала, но не до конца – из пронзительной она сделалась тупой и ноющей, как гнойная рана.

- Послушай, приор, - Мадлен с трудом поднялась на ноги, ее нежное лицо покрывала мертвенная бледность. – Давай наложим заклинание против боли, а то это просто невыносимо!..

- Нельзя, - сказал Домиан, силясь улыбнуться. – Вешка будет действовать до тех пор, покуда питается нашей болью. Не будет боли – исчезнет и магия.

- Понятно, - пробормотал я. – Терпите, дамы. Я думаю, что рожать не легче.

Обе женщины фыркнули, но улыбнулись. Компания понемногу приходила в себя. В конце концов, человек может многое вынести – на то он и человек. Ангелы просто не поняли всей нашей силы – к своему несчастью.

- Что нужно сделать, чтобы стать невидимыми? – с любопытством поинтересовался д*Обиньи.