- Что, не похож? – без труда читая мои мысли, спросил он.

Я снова попытался встать, но, поскользнувшись на мокрой земле, потерял башмак. Нет, черт возьми, мне положительно не везло сегодня. Или все это – его колдовство?..

- Да, сегодня не ваш день. Видно, придется вам помочь, - он наклонился ко мне; его длинные черные волосы почти касались моего лица, и, казалось, пахли сиренью. – Давайте руку!

Не успев ничего сообразить, я, подчиняясь, рефлекторно исполнил его приказ.

В легком мареве вечерних сумерек его прекрасная рука отливала хрустальным блеском, и где-то на кончиках длинных голубоватых ногтей временами словно бы вспыхивали крошечные искорки-огоньки. Храни боже того, в кого при случае полетят эти искры!..

Поднявшись, наконец, на ноги, я почувствовал себя несколько уверенней.

- Так значит, вы – колдун? – без предисловий, грубо спросил я; почему-то мне ужасно захотелось, чтобы он обиделся – чтобы сошла с губ эта его пленительная выворачивающая наизнанку душу улыбка.

Но он не обиделся.

- Скорее нет, чем да. Слишком долго объяснять. Да и стоит ли? Ведь вы собрались вызвать меня на поединок, а это значит, что через не-сколько минут я вас убью.

Ну и ну! Пожалуй, что его самоуверенность ничуть не уступала его красоте. Если ей не уступает и его мастерство обращения с оружием, то я уже труп! Досадно. Но… Не сказать, что я так уж сильно испугался. Напротив, все время, находясь рядом с ним, я испытывал то, чего не испытывал никогда раньше. Ну, может быть – в детстве, когда летал во сне между звездами.

- Хорошо, - сказал я, вынимая меч. – Если вы не можете уснуть без того, чтобы непременно кого-нибудь не убить, то – да, я вызываю вас на поединок. Теперь вы довольны?

- Вполне, - в его глазах мелькнуло что-то похожее на интерес; по всей видимости, моя юная бодливость искренне его забавляла.

Он поднял с земли свой меч – длинный и тонкий, словно застывшая в объятиях ножен стальная молния.

- Даю вам фору – три удара. Чтобы вы не думали, что мне непре-менно хочется вас убить. Если вы пропустите два моих удара, то на третий я вас убью. Согласны?..

- А у меня есть выбор? – усмехнулся я.

- Конечно, - он слегка поклонился с насмешливой грацией короля, тщетно пытающегося изобразить из себя паяца. – Вы можете догнать ваших приятелей. Флер будет рада.

-Черт вас возьми, г-н магистр! Вы можете меня убить, но вы не смеете надо мной издеваться! – воскликнул я; кровь ударила в голову, и я, стиснув в руке меч, пошел в атаку.

Наши клинки встретились и зазвенели.

После первого же удара стали о сталь я понял, что все кончено, и я погиб, окончательно и безвозвратно. Мой меч словно натолкнулся на стену, или нет, даже не на стену, а на нечто, некий, видимый одному богу сверкающий ореол, которым он, как щитом, окружил своего ангела – ореол силы, всемогущества и неуязвимости. Идиот, разве мог я забыть, что ангелы бессмертны?! Ровно, как и маги. Ровно, как и вампиры.

А он не спешил. Двигаясь стремительно и неторопливо, с грацией играющего с нежным яблоневым цветом северного ветра, он мог бы уничтожить меня в первое же мгновение одним быстрым и точным, как молния, ударом.

Но он не стал торопиться. Он словно бы наслаждался игрой. Я присмотрелся внимательней, и сердце мое замерло от изумления.

Нет, он не двигался так, как двигаются в бою воины – каждое его движение поражало отточенностью и какой-то чеканно-изысканной завершенностью. Он будто и не сражался вовсе, а…танцевал. Да-да, именно танцевал с мечом в руках – прекрасный незнакомец, ангел смерти, глядя на которого хотелось плакать от восторга и…ненависти к самому себе за этот восторг, за это подсознательное признание собственного поражения.

С его стороны это был всего лишь танец, а с моей – неумелое, но настойчивое и упорное кувыркание в обнимку со смертью.

Я таращился на него, как идиот, и, конечно же, пропустил серию ударов и выпадов, вследствие чего тут же оказался прижатым к стене с обнаженным лезвием у самого горла.

- Нужно смотреть не на меня, а на мой меч, милый юноша, - вкрадчиво и почти ласково сказал он, слегка надавливая на рукоять, так что я всей кожей почувствовал ледяное прикосновение металла. – Иначе я убью вас прежде, чем успею с вами поговорить. А это будет весьма прискорбно.

Он выпустил меня так резко, что я покачнулся, и тут же вновь мгновенно встал в позицию.

- Итак, будьте добры отвечать на мои вопросы: кто вы такой?

- Не скажу! – злобно звеня мечом, прошипел я. – А, если вы такой умный, что читаете мои мысли, то вы и сами должны знать ответ.

- Браво, юноша! – отступив на шаг, он изобразил шутливые аплодисменты. – Честное слово, языком вы владеете куда лучше, чем мечом. Но мысли я читаю только, когда мне этого хочется, или же – когда этого хочет мой собеседник. Не скажу, что вы этого сейчас сильно жаждете. А я… Иногда в качестве развлечения я их не читаю. Так что извольте отвечать.

- Если вы перестанете надо мной издеваться!

- Хорошо. Предположим, что ответ на первый вопрос я знаю. Вопрос второй: что вы делали в моем саду?

- Воровал вишни, - неожиданно для себя самого с вызовом ответил я.

Он улыбнулся, с еще большим интересом скользнув по мне глаза-ми.

- Судя по пятнам на вашей рубашке, вы говорите правду. Но не совсем. Вишни – предлог. Вам просто до смерти захотелось посмотреть на меня. Ну и как: вы довольны? Я оправдал ваши ожидания?

Он продолжал издеваться – он, будто специально меня провоцировал и поддразнивал, добиваясь… Чего? Я и сам не знал. Может быть, ему просто было скучно? Ах, с каким бы удовольствием я всадил бы сейчас меч в хрустальный отблеск его кожи под белоснежной рубашкой!

Стиснув зубы, я сделал серию быстрых и точных ударов, как учил меня когда-то Оливье – каскад, еще каскад, а потом – пауза и внезапный удар сбоку. Будь на его месте обычный воин, я бы его точно, если бы не убил, то хотя бы оцарапал.

Однако он не был обычным воином, а потому в конце второго каскада он медленно, демонстративно медленно, словно бы наслаждаясь моей растерянностью, отвел мой меч.

- О, узнаю руку старика Оливье, - вполголоса, как будто бы разговаривая с самим собою, промолвил он. – Потеря пальцев на руке не помешала ему стать хорошим учителем.

От неожиданности я едва не выпустил меч из рук, дрогнул и, конечно же – пропустил удар. Секунда – и я снова оказался прижатым к стене; на сей раз лезвие касалось моей ключицы. Но я был настолько обескуражен его последними словами, что мне было не до меча у моей груди.

- Откуда вы знаете про Оливье? – полузадушено прошептал я.

- Второй удар, милый юноша. Вы пропустили второй удар, - еще более нежно и вкрадчиво заметил он. – Будьте осмотрительней.

- Откуда вы знаете Оливье? – потеряв терпение, почти воскликнул я.

Он улыбнулся – завораживающе и пленительно: казалось, очаровательные чертики-огоньки в его глазах на мгновение убрали свои ледяные рожки.

- Да не знаю я никакого Оливье! – с искренним удивлением ответил он. – Просто нечаянно опять влез в ваши мысли.

- Да вы… Мать вашу! – закричал я, окончательно теряя всякий контроль над собой и своими чувствами (если бы я мог, я бы задушил его сейчас голыми руками!). – Вы что же думаете, если вы безумно красивы, то вам все позволено?! Да плевать я хотел на вас и на вашу красоту! Бездушный и жестокий вы человек! Негодяй, мерзавец, инкуб!

- Что? Что вы сказали?!

Я и сам не знал, как вырвалось у меня все это – как будто бы про-рвался внутри меня некий нарыв, хлынув гноем из моих губ.

Однако мои слова произвели на него странное действие. Его удивительные глаза стали вдруг еще темнее и глубже, и где-то в их черной бездонности вспыхнул ледяной отблеск стали.

Игра закончена – понял я, но даже не успел испугаться. Его меч, словно молния, обрушившись на мой клинок, переломил его надвое.

- Третий удар, юноша.

Его меч, медленно скользнув вверх, одну за другой срезал пуговицы на моей рубашке и обнажил грудь. Я хотел зажмуриться, но не смог: сейчас, сию минуту, слегка разгоряченный боем, с этим своим пленительно-ледяным огоньком в глазах, он был просто ослепительно красив.