- Ах, так вот значит, какая миссия уготована падре Стефану! – я рассмеялся, и в смехе моем помимо моей воли прозвучали истерические нотки. – Этот негодяй, этот распутник, который едва не сломал вам жизнь, навсегда лишив вас желания любить и самой веры в любовь, он должен стать новым папой!.. Замечательный выбор. И вы…вы…как вы можете терпеть это?
- Ш…ш…ш! Тише, mon chere! – великий магистр вновь крепко обхватил меня руками, преодолев мое легкое сопротивление. – Я еще пока не сделал ничего такого, в чем меня можно было бы упрекнуть. И, по возможности, не сделаю. А вас я хочу попросить об одной вещи, очень для меня важной.
- Все, что угодно, монсеньор! – порывисто воскликнул я.
- Обещайте мне, Горуа, что никогда и не при каких обстоятельствах вы не станете искать ссоры с герцогом Лотарингским.
- Но, Александр!..
Ласковая рука графа скользнула по моим губам, оборвав в корне мой протест.
- Я не хочу, чтобы он вас убил.
- Он настолько хорошо владеет оружием?
- Он путешествовал по Тибету. Был там же, где и я. Он расспрашивал обо мне монахов. То, что я добыл своими чарами и соблазном, он добыл силой и пытками. Он – жестокий человек, Горуа. Ради удовлетворения своих желаний он пойдет на все. Таким его задумали Всемогущие – безжалостным орудием в руках бога – в моих руках. Обещайте мне, mon chere!
- Хорошо, - покорно согласился я и потянулся к его губам. Х
Однако он меня легонько отстранил.
- Нужно идти, mon chere. Долг гостеприимства обязал меня пригласить герцога и его маркизу отужинать со мной. Нехорошо заставлять гостей ждать.
Он рывком поднял меня со стола и принялся собирать рассыпавшиеся по полу бумаги.
-Но ведь я…
Признаться, я слегка оробел: ужин с герцогом не обещал ничего хорошего.
- Что – вы?
- Я – оруженосец, а он – брат короля. Захочет ли он сесть со мной за один стол?
Граф негромко рассмеялся.
- Да он сядет за стол даже с Флер, если этого захочу я. Вы разве этого еще не поняли?
- Понял. К сожалению, - я обреченно кивнул. Ну, что ж, тогда делать нечего. Пойдемте.
========== Глава 16. ==========
Мы, не торопясь, спустились в залу, где был накрыт стол на четыре персоны.
Герцог и маркиза уже ожидали нас. Его высочество успел пере-одеться: теперь его уже невозможно было принять за школяра, хотя одет он был все так же просто, без показной роскоши и помпезности.
На маркизе было бледно-голубое, цвета утреннего летнего неба, платье, а ее чудесные белокурые волосы спрятаны под такую же голубую накидку. Увидев моего г-на, маркиза зарделась, спрятала глаза и присела в глубоком реверансе.
Герцог небрежно кивнул; видно было, что он изо всех сил пытается казаться равнодушным, однако его выдавали глаза – глаза, в которых то и дело вспыхивали золотистые искры восторга и невольного преклонения.
- Извините за опоздание, - граф Монсегюр, как ни в чем не бывало, ответил ему изящным поклоном. – Дела. Надеюсь, вы не будете возражать против присутствия за ужином г-на Горуа?
Принц едва заметно усмехнулся.
- Знаете, граф, я по натуре – человек свободного мышления, и мне чужды сословные предрассудки. Во время путешествий мне приходилось делить хлеб и с воинами, и с бродягами, и с монахами. Так что пусть г-н Горуа не смущается: его присутствие некоим образом не может меня оскорбить.
- Ах, да ваше высочество – демократ! – с легкой насмешкой констатировал магистр.
- Что-что? – не понял тот.
- Не обращайте внимания, мой принц – просто сорвалось с языка. Так когда-нибудь будут называть людей, которые придерживаются тех же взглядов, что и вы, в отношении сословий.
Мы сели за стол. Герцог с удивлением оглянулся.
- А где же?..
- Вы что-то ищите, мой принц?
- Нет. То есть, я хочу спросить: нам что же за столом никто не будет прислуживать?
На вишневых губах моего г-на показалась лукавая улыбка.
- Если ваше высочество позволит поухаживать за вами, то это сделаю я.
- Вы?! – на лице герцога отразилось откровенное замешательство. – Вы, наверное, шутите?
- Никоим образом, - откупорив бутылку, великий магистр принялся разливать вино. – Я стараюсь поменьше мозолить глаза людям, пусть даже обычным слугам. Именно поэтому я не пригласил на ужин никого из вашей свиты, сеньор герцог, иначе через пару дней вы легко можете не досчитаться нескольких человек.
- Ваши чары настолько сильны? – прошептала маркиза, невольно вздрагивая, когда белоснежная рука графа замерла над кубком в нескольких сантиметрах от ее груди.
Великий магистр усмехнулся: вино лилось бесшумно – кроваво красное вино, вино страсти, причастия и тайны.
- А вы разве их не чувствуете, г-жа маркиза?.. Ваша рука дрожит, ваша грудь вздымается чуть сильнее, чем обычно, и на щеках ваших…да-да, вот на щеках ваших вспыхнул румянец. Не смотря на всю вашу защиту мага.
Герцог напряженно рассмеялся.
- Ну что, Мадлен? Я же говорил, что он – настоящий сатана-искуситель.
- Инкуб, ваше высочество, - мягко поправил мой г-н, наливая вино принцу, и тот, словно завороженный неторопливым движением его рук, притих, подобрался, жадно впитывая в себя исходящую от великого магистра ауру соблазна.
- Ваше здоровье, сеньор герцог! – налив вина мне и себе, граф Монсегюр поднял бокал.
Принц выпил торопливо и жадно, словно его мучила жажда.
Мадлен только пригубила вино и отставила бокал.
- Вы женаты, граф? – блеснув глазами, неожиданно спросила она.
- Нет, - улыбнулся мой г-н.
Маркиза невинно захлопала своими голубыми глазами.
- Простите за бестактность, просто у вас на пальце обручальное кольцо, вот я и спросила.
Она улыбнулась еще более обворожительно и невинно.
«Пошла в атаку, - понял я и невольно покраснел. – Вот ведьма!»
- В женском любопытстве нет ничего бестактного, - спокойно ответил магистр, нарезая мясо длинным острым ножом. – Попробуйте этих перепелов, ваше высочество – они великолепны!.. Скажем так: я не женат, но и не свободен.
- Ясно, - понимающе кивнула маркиза и выразительно посмотрела на меня. – И кто же ваша избранница?
За столом повисла мгновенная пауза. Рука герцога, потянувшаяся к блюду с перепелами, слегка дрогнула – казалось, он перестал дышать.
В чарующей бездонности черных глаз великого магистра зажегся насмешливый золотой огонек. Он сложил ладони домиком и поверх них внимательно посмотрел на маркизу.
- Цель вашего вопроса – заставить меня покраснеть, Мадлен, не так ли? Ведь ответ вам прекрасно известен, ровно, как и всем сидящим за этим столом. Должен вас разочаровать: я не так легко краснею, как вам бы этого хотелось.
Герцог громко и заразительно рассмеялся.
- Вы напрасно решили тягаться с инкубом, дорогая, - сказал он, с аппетитом пережевывая мясо. – Против него бессильна любая магия, в том числе и женская. А перепела и вправду – прелесть!.. И без слуг, должен признаться, чувствуешь себя гораздо комфортнее, хотя эта ваша…как бы ее назвать?..самостоятельность, граф, в первую минуту просто изумляет. Никогда я еще не видел, чтобы кого-нибудь, пусть даже самого короля, обслуживали за столом боги!..
- Ну, это вы немного подзабыли, ваше высочество, - улыбнулся мой г-н, нарезая пирог с голубями, горячий хлеб, сыр и масло. – Христос, помнится, вообще мыл ноги своим ученикам.
- Христос, - задумчиво протянул герцог и тут же оживился. – А, скажите-ка, г-н магистр, ведь христианство – это религия, тоже занесенная извне этими вашими…как их там…Всемогущими? Ведь так?
- Этими нашими?- прищурился граф.
- Не притворяйтесь, г-н Монсегюр. По крайней мере, нам четверым, здесь присутствующим прекрасно известно, кто вы такой на самом деле.
- И кто же я такой? – с легкой полуулыбкой спросил мой г-н.
- Вы тот, кому рано или поздно покорится и будет принадлежать этот мир.
- Хорошо сказано. Так хорошо, что мне нечего возразить. Что же касается христианства, то, да – это религия, принесенная извне, ровно, как и другие мировые религии – буддизм, мусульманство, иудаизм. Вы, земляне, изначально и по сути своей – язычники. Всевидящие и Всемогущие пытались таким образом духовно усовершенствовать и развить земные расы, однако, навязанные извне и силой, религии не очень-то прижились на Земле. Вернее, прижиться они прижились, но дали прямо противоположный результат: вместо милосердия они поселили в душах людей непримиримость, вместо красоты и добра – бездумный фанатизм и тягу к насилию, вместо единства - вражду и ненависть. Потому-то и возникла потребность в новой единой мировой религии – религии, которая объединит мир.
