Ах, какая же скотина!..

- Ага, ухитрились все-таки достать. А говорили «не выйдет, не выйдет», - женщина поднесла волосок к лицу: сверкающая черная змейка вздрогнула в ее пальцах, а, может быть, это просто был сквозняк. – Красота какая!.. И – магия, не наша, не земная, чужая, сокрушительная. Боюсь, я ничего не смогу сделать.

- А ты постарайся, - герцог расслабленно улегся в кресле, - иначе мне придется познакомить тебя поближе с отцом Афранием.

Губы девицы презрительно дернулись, и она, не глядя на своего компаньона, принялась отбирать какие-то травы и складывать их в небольшой черный сосуд наподобие горшка.

- Граф не догадался? – сквозь зубы спросила она.

- Если и догадался, то не стал мне мешать. Он слишком благороден, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Я бы даже сказал – утонченно, нереально благороден. Если, конечно, не притворяется. Ангелы умеют притворяться, Мадлен?

- Ангелы все умеют.

- А до чего же он красив! – герцог задумчиво вскинул глаза к потолку, будто надеясь увидеть там отражение моего г-на. – Просто до умопомрачения. Я, как увидел его сегодня у источника, едва не… Не смотря на всю твою защиту мага.

- Но ведь мадам Петраш показывала вам его в магическом зеркале, - пожала плечами женщина.

- Зеркало – это одно. А в действительности… Кажется, будто сам воздух вокруг него пропитан соблазном.

- Инкуб, - усмехнулась Мадлен, смешивая травы и ставя горшок в огонь камина. – Так действуют чары инкуба. А г-н магистр еще и ангел, то есть сильнейший. Честно признаться, я с такими еще не сталкивалась.

- Вот и хорошо, значит – попрактикуешься. А этот мальчишка, Горуа… Нельзя ли с ним что-нибудь сделать? Не люблю, когда путаются у меня под ногами.

- Что он из себя представляет? – спросила женщина.

Герцог со скукой пожал плечами.

- Да ничего особенного. Обычный 17-летний мальчишка - умом не блещет, внешность… Видал и получше. Куслив, правда, как собачья блоха, да горяч, как кипяток. Но это от избытка юности и страсти. Видно, наш красавец-инкуб совсем вскружил ему голову.

- Подумайте лучше о своей голове, ваше высочество, - усмехнулась Мадлен. – Уж вам ее никак нельзя потерять, иначе не получите ничего. А мальчишку вам так или иначе придется терпеть: с ним ничего нельзя сделать – граф отдал ему свою кровь, и теперь он неуязвим для магии.

- Даже так? – нахмурился герцог. – Я не думал, что у них настолько далеко все зашло. Ведь мадам Петраш обещала мне… Впрочем, тебя это не касается. Что там у тебя, получается что-нибудь?

Он подошел к девице, орудующей над огнем, и стал у нее за спи-ной.

- Минутку терпения, мой принц!

Она бросила в горшок какую-то траву, и из него повалил густой пар, похожий на туман; отчетливо запахло болотом и мхом.

От волнения я вспотел, как мышь, хотя на улице было довольно прохладно. Оказывается, его высочество успел и с Вандой снюхаться, или уж она с ним – какая теперь разница?.. Хуже всего, что он знает, кто такой на самом деле мой г-н, и какую роль он, герцог, должен сыграть в его судьбе. А то, что он должен сыграть какую-то роль – в этом нет никакого сомнения! На это намекала в своих угрозах Ванда, об этом обмолвился как-то и сам граф, только не успел договорить, а я потом, занятый только своей всепоглощающей страстью, не удосужился спросить. Идиот! Все-таки герцог отчасти прав на мой счет – умом я, действительно, не блещу. Только и умею, что лазить по балконам да размахивать мечом.

- Ну вот: а теперь – самое главное.

Белокурая колдунья что-то тихонечко прошептала и бросила в свое варево волосок с головы моего г-на.

В тот же миг раздался негромкий хлопок, будто всхлип гигантской гидры, белый пар превратился в черный едкий дым, и горшок над огнем раскололся на куски.

Женщина вскрикнула: ярость и негодование в ее голосе смешались с чем-то похожим на восхищение.

- Что это, черт подери, все значит? – кашляя и потирая глаза от дыма, раздраженно спросил герцог.

- Защита, ваше высочество, - усмехнулась Мадлен. – Сильнейшая магическая защита, пробить которую не в состоянии ни один человек, будь он хоть десять раз магом.

- Ты хочешь сказать…

- Я хочу сказать, что… Можете отправить меня обратно на дыбу, но я ничего не могу сделать. Я не могу бороться против магии, которая имеет внеземной источник. И никто не сможет – даже не сомневайтесь. Это все равно, что лупить голым кулаком в глухую стену. Граф Монсегюр закрыт для наших магов.

- Черт возьми! – принц раздраженно пнул ногой осколки горшка. – Да сделай же что-нибудь, чтоб хоть не дымило!.. А я-то надеялся… Выходит, никак не получится узнать, что он обо мне думает?

- Легче его самого расспросить! – рассмеялась женщина, сделав в воздухе плавные пассы руками – в тот же момент дым всосался обратно в камин, и вонь рассеялась.

- Ладно, Мадлен, займись вышиванием, раз от тебя все равно никакого проку, - герцог потер рукой подбородок и нахмурился. – А насчет мальчишки… Что ж, магия против него бессильна, но он человек, а, значит, как и все люди, уязвим. Ах, как жаль, что граф помешал сегодня утром нашему поединку!

Женщина смела все травы со стола в изящную вязанную сумочку с шелковыми шнурками.

- Даже не думайте об этом, ваше высочество. Как вы собираетесь потом добиваться расположения человека, убив того единственного, кого он любит больше жизни?

Герцог вздрогнул – на мгновение его синие глаза сделались черными.

- Ты в этом уверена? Насколько я знаю, вампиры не умеют так любить.

- У него человеческое сердце, ваше высочество. Женщина, которой доверили его воспитание, обманула Великих и Всемогущих – она воспитала мальчика, привив ему человеческие ценности, в том числе, любовь, за что и была наказана.

- Интересно, интересно… Ангел с человеческим сердцем, - герцог задумчиво сложил руки на груди, в его лице мелькнуло оживление. – Об это я как-то не подумал. Человеческое сердце можно распалить и можно погасить, можно вырвать из груди и растоптать. А это значит, что у нас есть шанс. Запомни, Мадлен, - глаза принца жестко сверкнули, - если ты не будешь стараться и не поможешь мне, то отправишься туда, откуда я тебя с таким трудом вытащил.

Женщина побледнела; на мгновение ее милое, почти детски нежное личико исказила гримаса ненависти и презрения, но она быстро овладела собой и улыбнулась – соблазнительно и призывно.

- Мой господин, - подойдя к герцогу, она по-кошачьи мягко скользнула к нему на колени, - я ведь не только маг, я еще и женщина. И я способна не только на заклинания и заговоры, но и на…

- Знаешь, милочка, - его высочество откинул голову на спинку кресла и с оскорбительной вежливостью взглянул в искрящиеся соблазном глаза женщины. – Знаешь, Мадлен: кот, которому дали понюхать сливки, не захочет потом лакать обычное молоко. Так что – извини.

Женщина, как вихрь, взметнулась с его коленей, поправляя растрепавшееся платье.

- Вы просто негодяй, ваше высочество. Ах, какой же вы негодяй!..

- А ты – ведьма и шлюха, милочка, - усмехнулся герцог и шагнул в сторону окна.

Я отшатнулся, доски пол моими ногами предательски заскрипели и накренились.

«Не хватало еще свернуть себе шею», - подумал я, оступившись – доска хрустнула, как гнилое яблоко, и я кубарем покатился вниз.

Бедный капитан, ничего не подозревая, караулил под окнами, когда я рухнул ему на голову, словно сбитая камнем большая черная ворона.

От удара он отлетел в сторону на клумбу с незабудками.

Я, сосчитав ребрами всю черепицу на крыше и распугав голубей, грохнулся сверху.

- Вашу маму, Горуа! – д*Обиньи отпустил длинное непечатное ругательство, выкарабкиваясь из-под меня. – Да вы тяжелее, чем моя лошадь!.. О, да у вас кровь на лице. Вы целы?

Охая, я перевернулся и сел прямо на клумбе, ощупывая голову. Где-то чуть выше виска под волосами был глубокий порез (черепица острая, зараза!), а так, слава богу, голова не пострадала. Да и руки, ноги, шея – тоже. Ладони только исцарапаны так, будто бы на меня набросилась свора диких кошек да ребра болели. Ох, увидит граф мои боевые шрамы – что я ему скажу?..