Взгляд графа был ласковым, но не оставлял ни малейшей надежды.

- Конечно, маг, когда бы вы ни пожелали, вы будете гостем в моем замке. Ровно, как и любой из ваших людей.

Домиан побледнел – дверь захлопнулась, и выхода из ловушки уже не было. А ловушкой были глаза стоящего рядом молодого человека, такие прекрасные, что, глядя в них, невозможно было думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы никогда не отрывать от них взгляда, утонуть, исчезнуть, раствориться в их сияющей глубине.

Но он пересилил себя – видимо, сработала все-таки защита мага. Он отвел глаза в сторону и сказал спокойно и просто, по-деловому:

- Кстати, об инквизиции, монсеньор. Они, по-видимому, выследили вас, когда вы сюда добирались. Ночью обложили все подступы к водопаду и даже сожгли мост.

- Я вижу, они частенько устраивают вылазки по вашу душу, - усмехнулся магистр.

- Да, случается. Однажды даже пытались перейти мост – вы видели кости там, внизу… Скажите лучше, как вы думаете возвращаться. Если вам нужна помощь магов, то, пожалуйста – мы с удовольствием расчистим для вас дорогу.

Граф посмотрел на Домиана, посмотрел на меня, затем перевел глаза на восходящее над горизонтом большое розовое солнце и улыбнулся.

- Спасибо, маг, не нужно. Лет через 200-300-та в Италии будет жить один замечательный человек по имени Бенвенуто Челлини, скульптор и творец от бога. За непослушание папа заточит его в непреступной крепости, из которой невозможно бежать. А он посмотрит по сторонам и скажет: «Раз нельзя убежать – я улечу!»

В светлых глазах мага мелькнуло удивление.

- Вы это серьезно?

- Вполне.

- А я думал, что вы предпочитаете летать только по ночам, - усмехнулся я, выходя из реки и стараясь более-менее привести в порядок одежду.

Свет зари заиграл на щеках великого магистра, напоминая молодое красное вино, которое он пил ночью из моих ладоней, и которое я потом пил из его губ.

- Полеты полетам рознь, Горуа, - тихо сказал он и добавил чуть громче:

- Пойдемте!

- Куда?!

- На скалу, конечно. Полет с высоты в высоту – это что-то!.. Думаю, что разочарованы вы не будете.

Втроем мы поднялись на скалу – большую желтую скалу над водопадом, которая, казалось, сама рвалась ввысь, словно клюв гигантской птицы.

- Прощайте, Домиан, - повернувшись, мой друг протянул магу руку. – Может быть, еще увидимся.

- Прощайте, граф, - Домиан на секунду задержал его руку в своей. – Спасибо вам!

- За что?

- Сами знаете. А, главным образом, за то, что этот мир до сих пор существует.

Великий магистр кивнул и подошел к краю скалы.

- Дайте руку, mon chere. Сейчас вы поймете, что даже среди дня можно увидеть звезды.

Скала вздрогнула, легонько нас оттолкнула, и мы…

На мгновение мне показалось, будто мы падаем, но – нет, это у меня просто закружилась голова от неожиданности. Земля качнулась перед глазами, рассыпалась, словно крошечные кубики мозаики и осталась далеко внизу, а мы вдруг легко и стремительно, словно подброшенные невидимой силой, взмыли ввысь.

Отчаянный крик, сорвавшись с моих губ, камнем рухнул куда-то вниз, но только крик, а не я. Я не мог упасть – ведь меня за руку держал ангел.

Солнце ослепило меня, а в ушах зашептал ветер. На секунду мне вдруг сделалось страшно, и я изо всех сил стиснул руку моего друга.

- Не бойтесь, Горуа, - скорее почувствовал, чем услышал я его голос. – Отдайтесь солнцу, станьте одним из его лучей, и воздух сам подхватит вас на свои крылья. Положитесь на кровь ангела, слушайтесь ее зова.

И кровь заговорила. Я опять почувствовал под кожей, в жилах, в мышцах, во всем теле этот удивительный взрыв, так похожий на маленькую смерть и последующее воскресение.

Тело сделалось легким и звенящим, словно скользящий по моему лицу золотой солнечный луч – я почувствовал, как поток воздуха подхватывает меня и, будто воздушный шар, подбрасывает к облакам.

- Свершилось! – прошептал я, ловя губами развивающееся на ветру шелковое черное знамя волос графа. – Александр – имя бога. Так почему бы вам и вправду…

- Еще одно слово, Горуа, и я сброшу вас вниз, - полушутя, с едва заметной горечью сказал он, но только крепче стиснул мои пальцы.

Мы медленно плыли над землей, как облака, как птицы, как музыка… И мы сейчас, как никогда были с ним единым целым: я чувствовал в своей крови горячие волны его крови, в своем сердце – сказочное биение его пульса, я видел в его глазах отражение стран, городов и народов, которых еще не было на земле, и которым, может быть, не суждено было появиться, если… Однако это если было сейчас так далеко, что я о нем забыл. Я наслаждался полетом, наслаждался ветром и солнцем, и легким прикосновением утреннего тумана к своей коже, и упоительным шелестом волос моего друга с алыми дорожками рассвета.

Я не заметил, как мы опустились на землю. Просто вдруг понял, что мы уже не летим, а идем по земле, все так же крепко держась за руки. И вместо небесной синевы под нашими ногами – синее васильковое поле.

- Ну, вот, - я растерянно взглянул на графа и улыбнулся. – С вами, как всегда, забываешь о времени. Да что там о времени – обо всем на свете.

Он негромко рассмеялся, стряхивая с волос солнечные блики.

- Уж не знаю, расстроитесь ли вы, Горуа, или, напротив, взбодритесь, но у нас гости, - сказал он, указывая куда-то вдаль, где на дороге появилось серое облачко пыли. Через секунду ушей моих коснулся стук лошадиных копыт.

Всадники. И – немало. Целый отряд.

- Неужели инквизиция? – догадался я и сам удивился своему спокойствию (да что там: подумаешь, инквизиция!..Видели, знаем).

Интересно, что с ними сделает сейчас мой ангел?

Их было человек 20-ть, рыцарей ордена Святого Франциска - должно быть, один из отрядов, которые прочесывали местность в наших поисках.

Не подъезжая к нам слишком близко, они спешились и осторожно, словно двигаясь по болоту, взяли нас в кольцо. На солнце засветилось, засияло золотое зарево их мечей.

- Ну что: будете строить глазки или будем сражаться? – с улыбкой взглянул я на графа.

Он тоже улыбнулся в ответ и вынул меч.

- Вы же знаете, Горуа: я всегда предпочитаю меч магии. Отойдите-ка в сторону.

И тут… Не знаю, как выразить это словами, но я почувствовал ее зов – кровь ангела охватила огнем мое тело, растекаясь горячими лучами по жилам, и ударила в голову.

- Вы позволите? – я взялся за меч и выжидающе посмотрел на графа.

Тот усмехнулся, в лице его промелькнули гордость и удовлетворение творца, довольного своим творением.

- Ну что ж, попробуйте, Горуа. Если что – я рядом.

И отошел в сторону.

Я поднял меч и на мгновение замер.

Наступающие растерялись – они не понимали, почему их против-ник, этот красавец-чародей, которого они боялись, как огня, вдруг отступил, а вместо него дорогу им преградил мальчишка, юный щенок, который почему-то осмелился скалить зубы своре матерых псов.

Но уже через мгновение они поняли. А, может быть, так и не успели ничего понять?.. Честно говоря, я и сам мало что соображал. Я просто взмахнул мечом – и… Далее решало, действовало, думало, двигалось мое тело. Оно, послушное биению трепещущей в моих жилах крови ангела, то замирало, то буквально взрывалось серией таких движений и поз, которые мне самому никогда бы не приснились в самом фантастическом сне. Или же, нет, не так!.. У меня более не было тела – я был продолжением меча, я был лучом, молнией в руках невидимого громовержца, разящей направо и налево - точно, мгновенно, изысканно и беспощадно.

«Должно быть, ему приятно сейчас наблюдать за мной!» - подумал я, как и в начале боя, замерев, вытянувшись к небу с мечом в руке.

Внезапно за моей спиной мелькнул ветерок движения, сверкнуло лезвие меча, и один из не замеченных мною оставшихся в живых рыцарей с раздробленным черепом рухнул к моим ногам.

Граф посмотрел мне в глаза, медленно убирая свой меч.

- Иногда полезно оглядываться, Горуа, - сказал он. – А, в общем, очень даже не плохо. Только будьте внимательней и хладнокровней – вы слишком поддаетесь страсти, слишком увлекаетесь.