Разбудил меня сильный страх. А еще жар и запах гари – словно сам ад дышал мне в лицо. Я подскочил на постели, как ужаленный, и сердце у меня застряло где-то в горле. Вся комната была охвачена пламенем. Огонь врывался в окно и через балконную дверь, словно раскрывая свою смертельную пасть над моей головой – слепя и обжигая глаза, он норовил опалить ресницы.
Вне себя от ужаса я бросился к двери, но та была накрепко заперта снаружи. Я налег всем телом, налег с разбегу – бесполезно: двери здесь были сделаны на совесть. Вылезти через окно вообще не было никакой возможности – там бушевало пламя. Почему? Откуда? Мне некогда было раздумывать над этими вопросами – нужно было как-то спасаться. Вот только как?.. Выхода было только два, и оба они были для меня непригодны.
Я заметался по комнате, словно угорь по сковородке. С каждым мгновением огонь разгорался все сильнее, черный дым заполнил комнату, острыми когтями раздирая глаза, нос и горло. Я задыхался.
«Это конец!» - подумал я и, закрыв голову руками, опустился на пол.
Где-то над моей головой раздался звон разбитого стекла, горящие рамы упали посреди комнаты, и откуда-то прямо из пасти огнедышащего дракона легко и бесшумно, словно тень, вынырнул граф Монсегюр. На секунду аромат сирени заглушил запах гари и дыма – было ощущение, будто в комнату вдруг ворвался ветер.
- Александр! – я со слезами радости бросился ему на шею. – Я уже думал, что мне конец.
- Вы целы? Слава богу, - он резко отстранил мои руки. - Обниматься будете потом, когда выберемся.
Подойдя к двери, он легко, одним быстрым и резким ударом выбил ее – вырвавшаяся из коридора огненная волна обдала его с головы до ног (будь на его месте обычный человек, он бы непременно вспыхнул, как спичка).
- На лестнице – огонь, и коридор пылает. Вам не пройти, - он озадаченно потер лоб, глядя на меня.
- Уходите один, - шмыгнув носом, сказал я. – Мне не выбраться.
Он передернул плечами.
- Не болтайте глупостей, Горуа. Не за тем я вас столько времени ждал, чтобы вот так вот по-глупому потерять. Лучше идите сюда!.. Кажется, ваш слуга забыл вынести ванну. Храни господи всех лентяев!..
Схватив меня за плечи, он легко, как кутенка, швырнул меня в чан, и, не давая опомниться, несколько раз с головой обмакнул в остывшую воду.
- А теперь не дергайтесь и держитесь за меня. У нас ровно две минуты для того, чтобы выбраться. Потом пол провалится, да и потолок… В общем, время пошло!..
Он схватил меня за шиворот, закинул на плечо и выпрыгнул в окно – прямо в жерло раскрывшего ему свои объятия огненного вулкана.
Пламя ослепило меня, и я зарылся лицом в его мягкие прохладные волосы, которые даже сейчас, заглушая запах гари и дыма, отчаянно, до слез пахли сиренью.
Он спускался по отвесной стене, цепляясь руками за камни, легко, словно бабочка, скользя вниз по огненному цветку. Я неуклюже болтался на его плече, как маятник, крепко обхватив руками его шею. Честное слово, за эти минуты я с радостью готов был пережить хоть 10-ть пожаров!..
Наконец, он спрыгнул на землю и спустил меня вниз.
К нам со всех сторон с криками ужаса бежали люди. Замок пылал, как зарница, но граф Монсегюр не обращал на него никакого внимания, он смотрел на меня – ласково, чуть насмешливо, глаза в глаза.
- Что-то не так? – спросил я (неужели огонь обжег мне лицо, а я даже не почувствовал?).
- Волосы подпалили, - усмехнулся он. – И ресницы. Но это ерунда!
Внезапно сверху что-то угрожающе заскрипело, и всеобщий крик ужаса потряс воздух. Пылающая над нашими головами деревянная сторожевая башня, в мгновение ока сорванная с места огненным вихрем, рушилась прямо на нас.
- Александр! – только и успел закричать я.
В его глазах мелькнул ужас. Один удар сердца, один вздох, одно мгновение понадобилось ему для того, чтобы опрокинуть меня на землю и упасть сверху – щека к щеке, накрыв меня собой, сомкнув мои руки со своими и вытянув их по форме распятия.
Еще один удар сердца – и башня, огромная двухэтажная башня, пылающая, словно факел в руках творца, рухнула прямо на нас.
Я не успел ничего не понять, не почувствовать, не сообразить - огненный смерч ослепил меня. В голове и ушах отчаянно зазвенело. Удара практически не было – всю силу удара приняло на себя его тело, тело ангела из хрусталя и стали. Я почувствовал, как сердце его на секунду замерло, а дыхание, сорвавшись с губ, розовой бабочкой запуталось у меня в волосах – это по щеке у меня заструилась его кровь.
А потом его сердце забилось снова – сначала медленно, потом быстрее, а потом опять – ровно и спокойно, как у спящего ребенка.
- Александр, - прошептал я, переворачивая его на спину.
Он лежал, не двигаясь, смежив веки. Из его плотно сомкнутых, побледневших губ тоненькой ниточкой все еще струилась кровь.
Страх и отчаяние охватили меня, я беспомощно огляделся.
Замок по-прежнему пылал, однако никто уже не обращал на это внимания. Обступившие нас плотным кольцом люди - рыцари, воины, монахи и слуги – все с отчаянием, ужасом и сумасшедшей надеждой смотрели на неподвижно распростертого на земле прекрасного юного мужчину, на теле которого ни огонь, ни обломки башни не оставили не следа. Только кровь на губах. Или же это была кровь вовсе не от удара, а от…
Я ничего не успел сообразить – граф Монсегюр тихонько вздохнул и открыл глаза.
В тот же миг по толпе пробежал вздох облегчения.
- Жив! Жив! Жив! – с разных сторон послышались радостные возгласы. – Монсеньор, с вами все в порядке?
Из толпы выскочила Флер: тихонько поскуливая, она на брюхе подползла к хозяину и ткнулась мокрым носом в его руку.
Великий магистр встряхнул головой (из его волос посыпались щепки) и чуть улыбнулся, вытирая кровь рукавом разорванной рубашки.
- Все в порядке, - подтвердил он и посмотрел на меня. - Испугались?..
- Немного, - сказал я, стесняясь его обнять, а, кроме того, зная, что не следует бурно выражать свою радость при посторонних (а так хотелось!). – Испугался за вас.
Улыбка его стала грустной.
- Да что со мной сделается!.. Я ведь не…
Он закусил губы и отвернулся.
-Монсеньор! – отчаянно работая локтями, к нам протиснулся Виктор д*Обиньи. – Монсеньор, замок пылает, огонь вот-вот перекинется на ваши покои!..
- Огонь? – великий магистр поднял голову, словно очнувшись, и огляделся по сторонам. – Ах да – огонь. Отойдите все! Виктор, уведите людей в сторону, - холодно и четко, обычным своим голосом приказал он.
Мы отошли. Граф Монсегюр поднялся на ноги и, не спеша, словно хозяин к вырвавшемуся на свободу дикому зверю, подошел ближе к огню.
Я почувствовал, как все вокруг буквально перестали дышать. Слышен был только шум пламени да треск горящих бревен.
Магистр закрыл глаза.
- Ле стронга домин берк! – громко и резко, будто ножом разрезая воздух, выкрикнул он в огонь.
Слова полетели, словно выпущенные из пращи камни, и упали в центр огнедышащего жерла. В ту же секунду стало темно и тихо – так темно и так тихо, будто жизнь на земле умерла, растворилась, растеклась, испарилась, исчезла, будто остановилось время, солнце упало на землю и разом высохли океаны.
Это погас огонь – резко и внезапно, словно кто-то задул чадящую свечу на подоконнике. Дым еще несколько секунд висел в воздухе, словно облака ночного тумана, а затем исчез и он. Остался только запах гари.
Прижав к груди дрожащие руки, я ошеломленно смотрел на графа.
Так просто!.. Господи, да ведь он мог погасить огонь одним взглядом, одним словом – спасти меня и себя от падающей башни, мог не прыгать по отвесной стене, цепляясь руками за острые камни, не подставлять себя под чудовищный удар горящего дерева. Мог бы. Но не сделал этого. Я похолодел: да ведь он сейчас действовал и думал не как ангел, а как человек!.. Может быть, именно поэтому из губ его несколько мгновений назад шла кровь?
Это было страшно, но это было восхитительно!
- Ну, вот и все. Никто не пострадал? – обернувшись, спросил граф невозмутимо глядящего на почерневшие стены башни капитана.
