— Нас догнали?.. — глухо проговорил Тору.

Он узнал эмблему в виде волка на «носу» машины.

Если не считать размера, это та же самая эмблема, что украшала ножны клинка Альберика Жилетта — рыцаря, преследовавшего Чайку.

— Так и знала, что с такого расстояния нас заметят, — послышался девичий голос.

Он показался Тору знакомым.

«Где я его слышал?»

Скорее всего, он принадлежал одной из девушек, передвигавшихся вместе с Жилеттом.

Кажется, это была та девушка-маг, вернее этакий инженер-ремесленник, умело обращавшийся с гундо и комбоклинками.

— Зрение и слух мы еще можем обмануть, но…

— Но чувств-то больше, — закончил Тору.— Глупо думать, что вы хорошо спрятались, если обманули лишь два чувства.

В нападениях исподтишка диверсанты разбирались очень хорошо.

Естественно, они досконально знали техники, позволяющие исчезнуть с глаз, подавить голос, скрыть присутствие и полностью слиться с окружающей средой.

Движение крупной машины неизбежно создавало вибрацию, от которой можно избавиться, лишь подняв этот агрегат в воздух.

Но главное, Тору отчетливо ощутил ее присутствие. Оно не было таким отчетливым, как аура кровожадности… но ее угрожающее, удушающее присутствие не прошло незамеченным.

— …

Белая машина остановилась примерно в сотне шагов от отряда Тору.

Вслед за этим распахнулись двери по бокам, и с каждой стороны машины вышло по 2 человека.

«На одного больше?»

Тору прищурился и осмотрел «врагов».

Трех из четырех он узнал.

Рыцарь Альберик.

Наемник Николай.

Ассасин Виви.

Кажется, друг друга они называли по этим именам.

Последним… был незнакомый Тору, похожий на полукровку, юноша со звериными ушами и хвостом. Но, конечно же, его тоже следовало опасаться. Пусть он и выглядел хилым, но если его тело изменяли магией, то сложно сказать, какие способности он при этом приобрел. Он мог и вовсе оказаться самым неприятным из противников.

Кроме того, ими четырьмя дело не ограничивалось.

Как минимум был еще кто-то, кто управлял машиной.

«Плохо дело…»

Вряд ли отряд Альберика станет допускать ошибки и в этот раз. Похоже, рука Николая полностью зажила, а кроме того, у них имелся и неизвестно на что способный боец.

Можно сказать, отряд Тору проигрывал как по численности, так и по подготовленности.

В честном бою шансы на победу практически отсутствовали.

— Акари, — сказал Тору, не сводя глаз с отряда Альберика. — Оба слева на тебе. Осилишь?

Наемник Николай… и мальчик-полукровка.

Крепкий на вид Николай и полукровка с неизвестным стилем боя.

Могло показаться, что Тору спихнул на Акари самых неприятных врагов.

Но…

— Брат… — отозвалась Акари на удивление тронутым голосом. — Оказывается, ты такой добрый.

Похоже, она пришла к тому же умозаключению, что и он. С учетом того, что они росли в одной деревне и обучались у одних учителей, в этом нет ничего удивительного.

— Хотя я была бы не против, если бы ты начал хоть немного доверять мне.

— Дело не в том, что я сомневаюсь в твоих способностях.

— Я понимаю, но… хотя, сейчас не время жаловаться на твою чрезмерную заботу. Беру свои слова обратно.

— Спасибо, — кратко ответил Тору.

Николай казался грозным великаном, но на самом деле, он «выздоровел» лишь недавно.

Конечно, благодаря магии сломанная кость его руки уже срослась… но вряд ли он в последнее время работал ей как раньше. Если бы он перенапрягал незажившую руку, она сломалась бы опять. Далее многочисленные переломы привели бы к «проблемам» в кости и потере ее прочности.

Но если он не пользовался рукой… его мускулы должны были ослабнуть.

Естественно, он все еще оставался человеком неординарных техник… но все же должен был стать менее грозным противником по сравнению с прошлым разом.

Далее… мальчик-полукровка.

Он был безоружен.

Во всяком случае, визуально никакого крупного оружия он не принес. Возможно, где-то под одеждой прятались кинжалы, но худое, даже хрупкое по своему виду тело позволяло судить о том, что большой физической силой он не обладал.

Он мог нападать лишь вблизи, быстрыми атаками.

А значит, для Акари эта пара наверняка оказалась бы более удобными противниками за счет ее оружия, позволявшего держать противника на расстоянии.

— Чайка, — сказал Тору приглушенным голосом. — Если со стороны их машины будет хоть какое-то движение, то бросай все, не думай о нас и стреляй. По возможности наиболее мощным заклинанием.

— М… м-м, — Чайка сглотнула и кивнула.

А затем…

— Тору и… Акари, я прав? — обратился к ним Альберик ясным голосом.

Ни Тору, ни Акари не называли им своих имен. Видимо, они поспрашивали в Дельсоранте. А значит… их школу и название родной деревни они все еще не знали. Когда они жили беженцами, то никогда никому не называли своей фамилии.

— На всякий случай попрошу. Сдайтесь. Я не хочу бессмысленной битвы.

— Бредни будешь в бреду рассказывать, — отозвался Тору, извлекая комбоклинки из ножен.

— Вы собираетесь сражаться до последнего?

Голос прозвучал изумленно.

Похоже, он не ожидал, что диверсанты могут сражаться в невыгодных для них условиях.

В отличие от благородных и знатных людей, несущих бремя религиозных убеждений, вынужденных оправдывать доверие государства и поддерживать спокойствие мирных жителей, у диверсантов не было причин жертвовать своей жизнью ради защиты чего-либо. При необходимости они могли перерубить даже семейные узы.

Но…

— Я понимаю, что в ваших глазах мы хуже псов — у нас нет ни принципов, ни веры, мы лишь радостно виляем хвостами перед нанимателями. Но именно поэтому есть одна черта, которую не переступим даже мы.

Тору совместил печати на руках с печатями на рукоятях.

Чувства расширились, и, начиная с этого момента, комбоклинки стали частями тела Тору. Конечно, это далеко не гундо мага, но расширенные чувства позволяли увеличивать точность движений. Так владелец комбоклинков мог даже завязывать с их помощью шнурки.

— Понимаешь, диверсанты ни за что не сдадут своего клиента из страха перед противником.

Хоть диверсантов на поле боя и ненавидели… сами они гордились своей беспрекословной верностью своим хозяевам. Диверсант не мог бросить или предать своего господина. Буквально: не мог. В этот самый момент он переставал быть диверсантом, профессионалом своего дела, и превращался в обычного преступника.

Поскольку других принципов и табу у диверсантов не было, за этот они держались, как за свой смысл жизни.

— Какие громкие слова, — насмешливо проговорила ассасин по имени Виви. — Но истинная суть диверсантов — обманы и уловки, не так ли?

— А ассасинов?

— …

Виви не нашлась с ответом.

Строго говоря… диверсанты и ассасины ничем не отличались друг от друга.

Это две неприглядные профессии, занимавшиеся темными, грязными делами, от которых другие отводили взгляды.

Разница лишь в том, что если диверсанты — мастера на все руки, то ассасины специализируются на чем-то одном. Также разницей можно назвать то, что ассасины обычно действовали не на поле боя, а в тылу, среди обычных людей.

— Ясно, — сказал Альберик, вмешиваясь в разговор Тору и Виви. — Я был уверен, что хорошо изучил диверсантов, но, похоже, мне еще многое нужно узнать. Прошу прощения за свою грубость и оскорбительное предложение сдаться.

Альберик вынул меч из ножен и шагнул вперед.

Он посмотрел на Тору взглядом, в котором не было ни капли сомнения, и сказал:

— Какой бы маленькой она ни была, это все же война. Что же, пусть наши силы определят победителя. Я, рыцарь Альберик Жилетт, объявляю вам войну.

Эти слова послужили сигналом к началу битвы.

В условиях, когда численное превосходство на стороне противника, пытаться затягивать бой в высшей степени глупо.