— «Она»… Девушка?..

Невозможно.

«Они… переругались из-за девушки?!»

Да еще и все сразу, вся дюжина мужчин?

Ладно, если бы они были детьми, которые никогда не держали в объятиях женщин… но все они за свою жизнь похитили для плотских утех множество девушек. Неужели они могли переубивать друг друга ради симпатичного тела?

И неужели тот приспешник, что остался в живых… убил всех своих товарищей просто из-за желания обладать какой-то там девушкой? Не говоря уже о том, что он даже не заметил смертельного ранения, которое ему нанесли.

Невероятно.

Конечно, мужчина не собирался поминать всуе наивное слово «дружба», но все же определенное взаимное доверие они друг к другу выработали. В противном случае эти лишившиеся всего солдаты не стали бы помогать друг другу, а он не смог бы оставить им крепость на несколько дней.

И тем не менее…

— Это… бред… — мужчина покачал головой, словно не соглашаясь с реальностью, а затем… — О.

Он, наконец, заметил.

В полной трупов комнате стояла фигура.

Молодая девушка.

Ростом она невысока, телосложением хрупка, и грудь ее еще не успела полностью развиться. Лицо ее тоже почти что детское. Черты лица приятные, ноги стройные, и ее уже можно назвать красивой, но, тем не менее, созревать ей явно есть куда.

— Т… ты…

Мужчина узнал эту девушку, тихо стоявшую в тени.

Несколько дней назад они похитили ее во время нападения на караван и дружно изнасиловали.

Несмотря на незрелость своего облика… она, как ни странно, вызывала влечение. Неизвестно, запахом ли, жестами ли, но эта девушка обладала чем-то помимо красоты, что пробуждало в мужчинах их похоть.

Поэтому, как бы она ни сопротивлялась и ни вопила, они насиловали ее так, словно соревновались друг с другом.

Скорее всего, у нее не было времени даже на сон. Всем им хватало опыта, чтобы понимать, что от такого обращения девушка долго не протянет, но они продолжали упиваться ее телом, не в силах стерпеть искушения.

— …

Девушка молча окидывала мужчин взглядом.

Как и всегда, она испускала вокруг себя возбуждающий аромат. Его не портила даже повисшая в воздухе вонь от крови. Пожалуй… эта вонь даже чем-то подчеркивала его.

Но…

— ?..

В голове мужчины мелькнул вопрос.

Кто… эта девушка?

Нет, это однозначно тело той девушки. Той самой, которую и он, и его приспешники били и прижимали к себе. Той самой, которую они насильно заставляли потакать своим низменным чувствам, несмотря на ее вопли и сопротивление. Да, ее тело незрело, но на удивление приятно… Настолько, что ему хотелось испытать себя и узнать, сколько удовольствия он сможет извлечь из нее.

Поэтому он привык к ее виду. Думал, что привык.

И все же… чем-то эта девушка отличалась от той, что он помнил.

Но не лицом.

Так чем же?..

— Во… лосы?..

Во тьме он не сразу смог разглядеть их.

Цвет волос отличался. И цвет глаз тоже.

Серебристые волосы, фиолетовые глаза.

Они изменились за те два дня, которые она провела в их плену?

Но… как? Почему?

— Все просто, — тихо обронила девушка… стоявшая совершенно обнаженной.

Она отделилась от стены и медленно подошла к мужчине, демонстрируя всю свою бледную кожу. По пути она несколько раз наступала на трупы, но совершенно не менялась в лице. Она словно говорила, что останки ее совершенно не волнуют.

— …

Несмотря на потерю крови и приближающуюся смерть… мужчина ощутил, как восстало его естество. Он хотел обнимать ее. Хотел насиловать. Еще и еще. Постоянно. И ради этого он готов пожертвовать всем…

— !..

И как только эти мысли промелькнули в его сознании…

Мужчина, наконец, осознал.

Эта девушка. Это она погубила их.

Погубила своим едва слышными намеками, прошептанными тем, кто обнимал ее: «Хочешь владеть мной? Убей остальных».

— Это… невоз… мож… но…

Она свела с ума всю дюжину мужчин и заставила переубивать друг друга без какого-либо оружия, просто позволяя раз за разом унижать себя.

Кстати, в какой момент она перестала стенать, когда это происходило?

В какой момент она стала сама предлагать им свое тело с лицом куртизанки?

Ее волосы на тот момент все еще были черного цвета?

Или же…

— Ты… ах ты…

Он пробудился от сна слишком поздно.

У него уже нет сил, чтобы подняться.

Похоже, смерть уже неизбежна.

Но нельзя ли хоть чем-то отплатить этой девушке?

С такими мыслями он поднял руку… но та лишь ухватилась за воздух.

Он уже не чувствовал своих пальцев.

Его сознание заволокло тихо подкравшееся отчаяние.

И…

— …Нелепость, — обронила девушка, окидывая его холодным взглядом фиолетовых глаз.

Пальцы тщетно ухватились за пустоту.

Протянутая рука скользнула по воздуху, так ничего и не коснувшись.

— !..

Наверное, именно так себя проявляет паника — события перед глазами разворачивались медленно, и Тору Акюра, ощущая в груди сильнейшее волнение, смотрел, как фигура девушки перед глазами постепенно удаляется… Все плохо. Так он никак не сможет дотянуться до нее рукой.

— !

Тору бессознательно протянул руку еще дальше… дальше, чем это возможно.

Ему самому казалось, что он не сможет дотянуться, но рука словно ответила на его мольбы и вытянулась дальше… достигнув, наконец, ее тела.

Тору тут же притянул девушку к себе… и обнял.

Он вложил в свои руки одно единственное желание — ни за что ее сейчас не отпускать.

— Акари!..

— Брат…

Девушка, Акари Акюра, моргнула в объятиях Тору.

Любой может подтвердить, что младшая сестра Тору хороша телом и красива лицом, но нехватка выразительности часто мешала понять, о чем она думает. Впрочем, сейчас она, конечно же, выглядела изумленной.

— Бр… ат…

Какое-то мгновение она сомневалась и не знала, куда деть руки… но затем, словно в ответ на действия Тору, обвила их вокруг его спины.

— Брат… ты… — прошептала она ему на ухо.

— …

Тору в ответ промолчал.

Ритм, который отбивало его сердце, походил на набат.

Он красноречиво показывал, что Тору уже не может унять свое волнение ни физически, ни мысленно. И это позор для диверсанта, ведь тот должен управлять и душой, и телом, и своими умениями как послушными инструментами, созданными для достижения цели. Не познавший себя в совершенстве человек не может называться диверсантом.

Но…

— Ты впервые… — продолжила Акари, не обращая внимания на молчание Тору. — Сам… так меня…

Акари напрягла руки, прижимая Тору к себе.

— Брат… прошу, не отпускай меня.

— …Я бы и так не стал, — тихо прошептал он ей в ответ.

Его голос дрожал.

Потому что… он изо всех сил сдерживался, чтобы не закричать на нее.

— Кстати… Акари.

— Что, брат?

— Меня всегда интересовало… о чем ты все-таки думаешь?

— И днем и ночью — о тебе, брат, — ласково пощекотал уши голос Акари.

Их головы покоились на плечах друг друга, и Тору не видел выражение ее лица, но…

— Ясно. Значит, обо мне… — Тору на мгновение закрыл глаза, переваривая нахлынувшие чувства. — …Случайно не о том, как убить меня так, чтобы это приняли за несчастный случай?

После таких слов в ушах Тору засвистел сильный ветер.

В горах, особенно в ущельях, он очень холодный.

— Глупость, — строгим тоном, почти разочарованно отозвалась Акари, продолжая обнимать Тору. — Разве стала бы я пытаться убить своего брата? Мне просто захотелось увидеть, какое лицо ты скорчишь, если я уберу руки.

— …О как, — отозвался он, прищурив взгляд. — Просто захотелось, значит.

— И когда мне захотелось, мое тело невольно дернулось.

— …Невольно, значит.

— Безнадежное девичье любопытство, — говорила Акари безразличным тоном, продолжая обнимать Тору. — В быту это зовется шаловливостью.

— …Шаловливостью, значит.