Но…

— !..

События развивались со скоростью бурного потока.

Всесокрушающая мощь и ярость сталкивались друг с другом и разбрасывали брызги во все стороны. Неумолимые выбросы силы уничтожали все, что их окружало.

И посреди хаоса…

— Тору?.. — ошарашенно обронила Чайка.

Принцесса погибшей империи. Принцесса с гробом на спине. Очаровательная девушка с длинными серебристыми волосами и фиолетовыми глазами. Ее маленькое, утонченное тело напоминало прекрасный цветок, который на поле боя наверняка безжалостно растопчут и даже не заметят.

Но на ее бледном лице не было и тени страха.

Ей казалось, что сражение происходило где-то далеко. Что рядом с ней остановилось время. А ведь на самом деле бой шел совсем рядом, и на нее в любую секунду могли обрушиться последствия смертоносной атаки.

— …

Перед глазами Чайки стоял юноша.

Черные волосы, черные глаза, правильные, но грубоватые черты лица.

Тору Акюра.

Спутник и подчиненный Чайки. Обычно он всегда выглядел измученным, уставшим от жизни. Но пусть за ним постоянно следовало уныние, он не раз и не два выручал Чайку из передряг и зарекомендовал себя как отличный диверсант.

Однако сейчас его внешность сильно отличалась от той, к которой она привыкла.

Она привыкла, что он всегда носил черную одежду диверсантов. Состояла та из плаща, под которым прятался боевой костюм из мягкой, не издающей почти никаких звуков кожи. Эта одежда напоминала боевой стиль диверсантов, основанный на проворстве и неуловимости.

Но сейчас она вызывала ассоциации прямо противоположные.

Нижний слой его одежды был таким же черным, как и раньше, но в глаза в первую очередь бросался одетый поверх него серебристый латный доспех. По нему бежали красные прожилки, но они походили не на украшение, а на шрамы, сквозь которые словно пробивалась жизненная энергия.

Чайке показалось, что его доспех похож на тот, который в свое время носила Доминика Скода.

Диверсанты предпочитали броню легкую, не сковывающую движения, и ни за что бы не надели такой тяжелый доспех. Пусть Тору и не носил шлема, его броня все равно напоминала ту, которую носили всадники или, по крайней мере, тяжело защищенные пехотинцы, отбрасывающие врагов за счет крепости доспеха.

— Тору!.. — повторила Чайка, словно задыхаясь.

Она понимала, что смотрит на того самого юношу-диверсанта, которого так хорошо знала… и чувствовала, что он сильно изменился. Она не знала, что именно в нем поменялось, и именно поэтому пыталась хоть как-то выяснить, остался ли он самим собой.

И, скорее всего, эта же мысль пришла в голову не только ей, потому что…

— Брат… — прошептала Акари Акюра, находившаяся рядом с ней.

Будучи младшей сестрой Тору, она тоже относилась к диверсантам и тоже носила темный боевой костюм. Он плотно облегал ее тело, чтобы не сковывать движений и ни за что не цепляться даже в самых узких проходах.

Чайка давно привыкла к ее облику… и на фоне ее привычной внешности облик Тору представлялся еще более необычным.

— Хозяйка, Акари, простите, что задержался.

Движения Тору совершенно не казались скованными.

Даже в доспехе он двигался, совершенно не напрягаясь… точнее, с такой легкостью, будто совсем недавно сбросил с себя все, что ему мешало. Появившийся на фоне смертельной опасности Тору напоминал протагониста какой-нибудь оперы — настолько необычно, настолько сверхъестественно он выглядел среди грязной, кровавой реальности.

— И что у вас здесь происходит? — спросил Тору, оборачиваясь.

За его спиной разворачивалась битва «дьявола» и «апостолов».

По ту сторону дымовой завесы продолжался обмен смертоносными ударами.

Ни одно столкновение клинков не вписывалось в привычные рамки.

Сталь не просто схлестывалась.

Она порождала волны, которые разрубали дым, вгрызались в стены, пол и потолок. Может, винить следовало вакуум, создававшийся от молниеносных взмахов, может, просто ударные волны. Неразбериха творилась такая, что не разобрать.

Тем более что к клинкам примешивались и стрелы, и магия.

Тору и остальные находились в опасности даже на таком расстоянии от битвы.

— Явись, «Потрошитель», — послышалось название заклинания, а в следующее мгновение весь дым разметало.

Показался заклинатель.

Мальчик, к голой коже которого крепились стальные доспехи. В одной руке он держал огромный меч, в другой — посох.

Мальчик этот, представившийся Проклятым Императором Артуром Газом, отцом Чайки, в одиночку бросил вызов восьмерым. И не только держался на равных, но уже одолел почти половину противников.

Но оно и понятно, ведь…

— Это было заклинание?.. — послышался чей-то изумленный возглас.

И действительно — магию он применял слишком быстро.

Любой маг, в том числе Чайка, может применять заклинания.

Но магия, как правило, требует кропотливых приготовлений. Конечно, с появлением гундо они значительно упростились, но каждое заклинание все равно требовало точной подстройки в соответствии с температурой и влажностью среды, положением звезд и так далее. Все учтенные параметры в конце концов влияют на текст произносимого заклинания. Если прибавить к этому длину и вес гундо, то неудивительно, что магов считают совершенно бесполезными в ближнем бою.

Но к Артуру Газу это не относилось.

Как он учитывал свое положение и расстояние до противника?

Как он учитывал влияние температуры и влажности?

Как он учитывал положение звезд?

Неужели он сжимал текст так, что успевал все настроить за доли секунды?

Причем продолжая активно двигаться, отражая и отбивая вражеские атаки, без конца контратакуя?

Но это невозможно. Для этого нужна такая концентрация, такая скорость мышления, такая сила, такая отточенная реакция… которой нет ни у одного человека.

Но император Артур Газ правил больше трех столетий и изобрел практически все магические технологии, изменившие мир. Такому чудовищу, пусть даже в образе мальчика, подобное вполне могло быть по плечу.

— Да кто он такой?! У него фиолетовые глаза и серебристые волосы, прямо как у…

— Прочь отсюда, сброд, — голос Артура Газа перебил реплику Тору. — Ибо сейчас я сражу бога.

— ...Что он вообще несет?!

Конечно же, фиолетовых глаз, серебристых волос и немного похожего лица хватило, чтобы Тору догадался о связи мальчика с Чайкой… но он даже не предполагал, что смотрит на возрожденного Проклятого Императора. К тому же сейчас Артур Газ казался таким же юным, как и Чайка.

Даже сами Чайки вряд ли поверили бы в происходящее, если бы не увидели кошмарное «воскрешение» собственными глазами и не узрели, как черная Чайка «родила» мальчика ценой собственного тела.

Но…

— Ха-а!

— Явись, «Измельчитель»!

Одетые в белое штурмовики словно не услышали заявления Артура Газа и продолжили атаковать. В ходе атаки они то и дело теряли людей, и сейчас от их отряда осталась лишь половина, однако на рвении противников императора это никак не сказывалось…

— Ша-а!..

— Хераль, вут, корал, фориф…

Куда больше битва вредила не участникам, а тому, что их окружало.

Валились колонны. Осыпались стены. Даже по крепкому каменному полу бежали волны, словно по поверхности воды. Творился сущий кошмар.

— !..

Обваливался потолок.

Сыпался камень, сыпались щепки, сыпались обломки кирпича…

Потолок грозился не только похоронить их под завалами, но и переубивать смертоносным дождем. Даже Тору, при всем его проворстве, не смог бы спасти их с помощью пары клинков.

Но…

— …

У его рук вдруг собрался голубой свет.

В ладонях появились серебристые метательные ножи.

В следующее мгновение Тору резко развел руки в стороны и метнул все клинки разом.

Ножи столкнулись с обломками и изменили их траекторию. Тору не стал останавливаться и сразу отвел руки за спину к поясу, откуда снял два совершенно не изменившихся комбоклинка.