Со скуки я в хлябь с полуюта плевал, терпел безмонетный сезон,
Вдруг вижу — на крейсере рядом мужик, одет на армейский фасон
И драит медяшку. Ну, я ему грю: «Э, малый! Ты что за оно?»
«А я, грит, Бомбошка у нашей Вдовы, солдат и матрос заодно».
Какой ему срок и подробный паек, конечно, особый вопрос,
Но скверно, что он ни пехота, ни флот, ни к этим, ни к тем не прирос,
Болтается, будто он дуромфродит, диковинный солдоматрос.
Потом я в работе его повидал по разным дремучим углам,
Как он митральезой настраивал слух языческим королям.
Спит не на койке он, а в гамаке — мол, так у них заведено,
Муштруют их вдвое — Бомбошек Вдовы, матросов, солдат заодно.
Все должен бродяга и знать, и уметь, затем и на свет их плодят.
Воткни его в омут башкой — доплывет, хоть рыбы кой-что отъедят.
Таков всепролазный гусьмополит, диковинный матросолдат.
У нас с ними битвы в любом кабаке — и мы, и они удалы.
Они нас «костлявой блевалкой» честят, а мы им орем: «Матрослы!»
А после, горбатя с присыпкой наряд, где впору башкой о бревно,
Пыхтим: «Выручай-ка, Бомбошка Вдовы, солдат и матрос заодно».
Он все углядит, а что нужно, сопрет и слов не потратит на спрос,
Дудят нам подъемник, а он уже жрет, в поту отмахавши свой кросс.
Ведь он не шлюнтяйка, а крепкий мужик, тот спаренный солдоматрос!
По-вашему, нам не по нраву узда, мы только и знаем что ржем,
По классам да кубрикам воду мутим, чуть что — гак грозим мятежом,
Но с форсом подохнуть у края земли нам тоже искусство дано.
И тут нам образчик — Бомбошка Вдовы, солдат и матрос заодно.
А он — та же черная кость, что и мы, по правде сказать, он нам браг,
Мал-мал поплечистей, а если точней, то на полвершка в аккурат.
Но не из каких-нибудь зам хрензантем, породистый матросов.
Подняться в атаку, паля на бегу, оно не такой уж и страх,
Когда есть прикрытие, тыл и резерв, и крик молодецкий в грудях.
Но скверное дело — в парадном строю идти с «Биркенхедом» на дно.
Как шел бедолага Бомбошка Вдовы, солдат и матрос заодно.
Почти салажонок, ну что он успел? Едва, до набора дорос,
А тут — иль расстрел, или драка в воде, а всяко ершам на обсос,
И, стоя в шеренге, он молча тонул — герой, а не солдоматрос.
Полно у нас жуликов, все мы вруны, похабники, рвань, солдатня,
Мы с форсом подохнем у края земли (все, милые, кроме меня).
Но тех, кто «Викторию» шел выручать, добром не попомнить грешно.
Ты честно боролся, Бомбошка Вдовы, солдат и матрос заодно.
Не стану бог знает чего говорить, другие пускай говорят,
Но если Вдова нам работу задаст. Мы выполним все в аккурат.
Вот так-то! А «мы» понимай и «Ее Величества матросолдат»!
