МАНДАЛАЙ Возле пагоды старинной, в Бирме, дальней стороне, Смотрит на море девчонка и скучает обо мне. Голос бронзы колокольной кличет в пальмах то и знай: «Ждем британского солдата, ждем солдата в Мандалай! Ждем солдата в Мандалай, Где суда стоят у свай, Слышишь, шлепают колеса из Рангуна в Мандалай? На дороге в Мандалай, Где летучим рыбам рай И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!» Супи-Ёлат звать девчонку, имя царское у ней! Помню желтую шапчонку, юбку, травки зеленей. Черт-те что она курила — не прочухаться в дыму, И, гляжу, целует ноги истукану своему! В ноги падает дерьму, Будда — прозвище ему. Нужен ей поганый идол, как покрепче обниму На дороге в Мандалай… В час, когда садилось солнце и над рисом стлалась мгла, Для меня бренчало банджо и звучало: «Кулло-ла!» А бывало, что в обнимку шли мы с ней. щека к щеке. Поглядеть на то, как хати лес сгружают на реке, Как слоны бредут к реке В липкой тине и песке, Тишь такая — слово стынет у тебя на языке На дороге в Мандалай… Это было все да сплыло, вспоминай не вспоминай. Севши в омнибус у Банка, не доедешь в Мандалай. Да, недаром поговорка у сверхсрочников была: «Тем, кто слышит зов Востока, мать-отчизна не мила». Не отчизна им мила — Пряный дух, как из котла, Той земли, где плещут пальмы и звенят колокола На дороге в Мандалай… Я устал трепать подметки по булыжной мостовой, А от лондонской погодки ломит кости не впервой. Здесь прислуги целый ворох, пьешь-гуляешь без забот. Дурь одна в их разговорах: кто любви-то ихней ждет? Жидкий волос, едкий пот… Нет, меня другая ждет, Мой душистый, чистый цветик у бездонных, сонных вод На дороге в Мандалай… Там, к востоку от Суэца, злу с добром — цена одна, Десять заповедей — сказки, и кто жаждет — пьет до дна, Кличет голос колокольный, и привольно будет мне Лишь у пагоды старинной, в полуденной стороне На дороге в Мандалай, Где суда стоят у свай,— Мы кладем больных под тенты и идем на Мандалай! О. дорога в Мандалай, Где летучим рыбам рай И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай! ШИЛЛИНГ В ДЕНЬ Меня звать О'Келли, испытан я в деле, Прошел я в шинели из Лидса в Лахор. Пешавар и Лакну — Что вспомню, то крякну: Их полный набор — дыр на «ар» или «ор». Знал черную хворость, знал горькую горесть, Прицельную прорезь и смертную тень, Но стар я и болен, И вот я уволен, А выслуга, воин, — по шиллингу в день. Хор: Шиллингом в день — Туже ремень! Будь же доволен и шиллингом в день Мне снятся поныне пески и пустыни, Как скачем мы в пене по следу гази, И падают кони, И кто в эскадроне В погоне на смерть свою глянет вблизи! Что ж, рвется, где тонко… Жену ждет поденка, Меня — работенка рассыльным по Лондону. И в холод, и в дождь Меня ты найдешь: Сгодится и грош на приварок голодному! Хор: Чем пособишь ему, Воину бывшему? Хоть письмецо на разноску подкинь Вспомни, как жил он, Что заслужил он, И — Боже, храни Королеву! Аминь. МАРШ «ХИЩНЫХ ПТИЦ» (Войска Заморской службы) «Ша-агом…» Грязь коростой на обмотках мокрых. «Арш!» Чехол со знаменем мотает впереди. «Правое плечо!» А лица женщин в окнах Не прихватишь на борт, что гляди, что не гляди. Даешь! Не дошагать нам до победы. Даешь! Нам не восстать под барабанный бон. Стая Хищных Птиц Вместо райских голубиц — И солдаты не придут с передовой. «Подтянись!» Перед причалом полк скопился. «Левой! Рота, стой!» И вот видны суда. Суки, там — битком, а нас полно на пирсе! Боже правый, нас везут невесть куда… «Товсь к погрузке!» Пусть малюют черта — Хвост трубой! Еще гульнем, солдат! И кончай о ней. Любовь, браток, — до борта. «Марш!» Бог помощь, если ты женат. «Разойдись!» Завьем печали, братцы! (Слышь, теперь бы нам пожрать, да побыстрей!) Эвон, и горячим-то давятся — Погоди, как доживешь до сухарей! «Эй, женатые, от трапа!» Не надейся, Туч на берег мы обратно не сойдем. Дай вам сил, ох, дай вам сил, конногвардейцы. Сторожить нас в это утро под дождем… Вбитый в строй, как гвоздь, промокший до бельишка, В глотке ком, хоть не пошло тебя качать,— Здесь твой дом родной. «Отставить песню!». Крышка. «На поверку ста-а-новись! Молчать!» Даешь! Нам не дожить до блеваной победы. Даешь! Нам не восстать под барабанный бой. (Хвост трубой!) А гиена и такая Все сожрут, что бог поспал, И солдаты не придут с передовой («Рота, в бой!») Коршунье и воронье Налетит урвать свое, И солдаты не придут с передовой («Рота, в бой!») Стая Хищных Птиц Вместо райских голубиц — И солдаты не придут с передовой! |
