Водолаз показался спустя несколько секунд. На этот раз он вынырнул по пояс, раскинув руки в стороны, но спиной ко мне. И тут я понял, куда мне стрелять, чтобы наверняка. Огромный баллон с кислородом располагался у него на спине. Сжатый воздух. Одного попадания достаточно, чтобы баллон не выдержал. И я нажал на спуск.

Вырвавшийся наружу кислород рванул с мощью хорошей гранаты. Я услышал жуткий рёв боли из-под медного водолазного шлема, а затем противник, всё так же раскинув руки, рухнул в воду и пошёл ко дну.

Я перевёл дух и огляделся. В метрах трёх от меня располагалась вентиляционная труба, ведущая неизвестно куда. Подплыв к ней, я сумел забраться в неё. Прислонившись к трубе, я оттянул затворную раму у «Маузера» и вытащил патроны. Как ни странно, ни один из них не намок сильно. Но пистолет стоило высушить. Я вспомнил о берданке, и тут понял, что она не висит за моей спиной. Я глянул вниз, на мутную поверхность воды, куда пару минут назад исчез водолаз. Похоже, я утопил свою верную двустволку. Жаль было оружия. Вытряхнув из кармана патроны к ружью, я с сожалением заметил, что все они изрядно намокли. Ну чтож, осталось только 4 патрона к «Маузеру». Перспектива не внушала радости, но я был чересчур упорен. За жизнь ещё стоило побороться. Надо всего лишь пройти эти ужасные катакомбы, а дальше, надеюсь, смогу пробраться в город, где найду помощь.

- Кто знает, что меня там дальше ждёт? Надеюсь, товарищ нарком уже принял решение и к этим местам спешат наши войска.

В вентиляционной трубе оказалось узко. Но мне не привыкать. Я шёл вперёд, а путь был только один, и он был достаточно долгим. Не помню точно, сколько я шёл, ориентируясь в полутьме, но тут невдалеке забрезжил свет. Обрадовавшись, я поспешил к источнику света, но держал «Маузер» наготове – мало ли что там может быть.

Я влез в помещение, которое было похоже на подвал. Старая кирпичная кладка, старомодный фонарь на стене. Пахло сыростью и подгоревшей проводкой. Прислонившись к углу, я размял свою спину, которой удалось, наконец, выпрямиться впервые за 20 минут, а затем вылез из-за угла. Самое странное, что никто меня не встретил и не напал на меня, несся бессмысленный бред.

- Может, я уже под городом?

Катакомбы имели сложную структуру, но я не собирался блуждать по этим старым казематам. Очень скоро я обнаружил высокую металлическую лестницу, ведущую наверх. Высота была метров 5, а вверху лестница вела к металлическому люку.

- Значит, я спасён? Отлично!

Спрятав за пояс «Маузер», я стал подниматься по ступенькам. На самом верху пришлось напрячь своё правое плечо, так как повреждённое левое сильно болело. После нескольких бесплодных попыток, мне, всё же удалось сдвинуть крышку в сторону и увидеть вечернее небо, поддёрнутое тучами.

Я настолько был рад поверхности, что резво выпрыгнул из люка и вздохнул полной грудью. Я был в своём родном городе, но, оглядевшись, сразу понял, что всё не так.

- Но.… Неужели?

Город был мёртв. Я не слышал привычного шума улиц, ни шума, издаваемого квартирами, доносившегося из открытых окон. Ни шума машин, ни ругань коммунальных соседей, ни звуков привычных бытовых обязанностей – ничего. Я осознал, что эти пугающие превращения дошли и до города. Сам же я находился в небольшом дворике закрытого типа. Кругом высились старые блочные дома, рядом располагалась детская площадка со сломанными качелями, опустевшая песочница и сломанная горка. Все парадные были исправно закрыты на ключ, открытыми оставались лишь дальние ворота.

- Чтож, идём туда!

За воротами оказался узкий проход между домами, а затем он сворачивал направо и, судя по всему, расширялся. Я шёл вперёд, прислушиваясь к звукам, надеясь услышать хоть что-нибудь. Но, кроме завывания ветра в трубах, я не услышал ничего. Но, зайдя за угол, до меня донёсся собачий лай.

- Собаки? А там где собаки, там должны быть и люди.

А тем временем лай становился всё громче. Пройдя несколько шагов вперёд, по направлению к очередному проходу, я увидел движение в дальнем углу двора. Ещё пара мгновений, и из-за мусорного контейнера, стоящего напротив показалась собачья морда, жуткая,перекошенная. В пустую глазницу был вставлен непонятного рода трубка с линзой, похожая на окуляр. Через пару мгновений собака полностью явила свой лик – передняя и задняя часть были скреплены между собой непонятной железной конструкцией, похожей на укрупнённую копию того, что я видел на ногах некоторых сумасшедших в больнице. Ужасная морда оскалилась, из её гнилой челюсти текла обильная слюна.

- Наверняка бешеная! С ней надо быть поосторожнее!

Я не зря держал в руках «Маузер». Подняв руку с пистолетом, я нацелился прямо на мерзкую лобастую голову собаки. Но тут, услышав позади себя резкое рычание, я понял, что эта изуродованная собака не одна. Позади меня, неловко подогнув задние лапы, рычала ещё одна.

- Вот, ёлки зелёные. Тут надо действовать быстро!

Резко выставив руку с «Маузером», я выстрелил почти в упор в собаку передо мной и побежал вперёд. Я услышал отчаянный лай овчарки позади, но уже не думал о том, может ли эта изуродованная образина бегать быстрее меня. Я бросился в проход между домами, стараясь не оглядываться. Впереди была открытая створка ворот. Выбежав из прохода, я схватился за створку и запер решётку, и спустя несколько секунд в неё врезались обе собаки. Они щёлкали челюстями, в отчаянии хватались за прутья решётки, обламывая себе зубы. Одной из них моим выстрелом снесло пол черепа: тёмная жидкость стекала на её безумную морду.

В проходе позади собак мелькнула тень мужчины в ватнике и шапке-ушанке. Поначалу я даже обрадовался, что, вполне возможно, это – один из выживших. Но тут я услышал хриплый возглас, который показался мне знакомым:

- Ах ты, зараза!

Я отпрянул от решётки, как тут в неё врезалась плотным градом дробь из берданки сторожа. Я сумел закрыть решётку на замок, но кто знает, может быть, у этого сторожа имелись ключи.Оглядевшись и пользуясь тем, что сторож перезаряжал свою берданку, я пересёк небольшой двор, и направился к тёмной подворотне. Оттуда я увидел свет от фонаря: значит там был выход на улицу. Но, вбежав в подворотню, я услышал громкие шаги впереди: кто-то спешил к подворотне от стороны улицы. Найдя небольшую нишу в тени подворотни, я юркнул туда. Спустя пару мгновений перед подворотней возник устрашающий силуэт могучего солдата.

Высокая фигура была одета в старомодную солдатскую шапку, в народе прозванную «будённовкой», грубую солдатскую шинель, пересекаемую красными «разговорами», опоясанную солдатским ремнём. Широкие штаны «галифе» и могучие красные сапоги. Сильно костлявые руки ласково держат проверенную временем «трёхлинейку» Мосина с длинным игольчатым штыком.

Подобную форму я видел лишь в детстве. Этот образ красноармейца был узнаваем везде,ещё со времён НЭПа и Гражданской Войны. Кто сейчас не помнит знаменитый плакат товарища Роома: «А ты записался добровольцем?» Он воодушевлял советских людей и внушал страх врагам большевизма. Этот образ оказал на меня в детстве огромное влияние и был одной из причин, по которой я стал военным.

«КРАСНАЯ АРМИЯ ВСЕХ СИЛЬНЕЙ!!!»

Но сейчас, я понимал, что этот образ стоит опасаться. Ибо он не просто не подходил времени, так как уже давным-давно военные ходят в совершенно иной, более удобной военной форме одежды. Вместо лица у красноармейца: обнажённый череп, жуткий, искривленный в ужасной гримасе. Жёлтые, горящие в темноте, словно у кошки глаза – вот что заставило меня осознать, что красноармеец вовсе не имеет доброжелательных намерений.

- Надеюсь, он не видит в темноте!

Красноармеец был взбудоражен выстрелами. Выставив винтовку вперёд штыком, он не спеша направился во двор. Всё-таки, он меня не заметил – прошёл мимо. А у меня прямо руки чесались. Винтовка Мосина сейчас бы мне сильно пригодилась. Однако, я не знал, сколько ещё красноармейцев таких ходит поблизости. Вдруг мои выстрелы привлекут внимание ещё десятка таких же. Поэтому, спешить не стоило. Едва только красноармеец скрылся за поворотом к решётке, я проскользнул из подворотни на улицу.