- Вот, возьми.… Это всё, чем я могу тебе помочь… Ты должен…это…

Внезапно его руки, плясавшие в безумном ритме по стойке, словно окостенели.

- Не могу больше, - прокричал старик, - Не могу… - и с этими словами он повернулся и тяжёлой поступью зашагал прочь из комнаты.

Я был настолько поражён, что даже не стал его останавливать.

- Неужели он стал превращаться в такого же безумца, как остальные?

Из задней комнаты, куда скрылся старик, доносились ужасающие звуки. Мне стало не по себе, поэтому, забрав ключ и коробку с патронами, я покинулздание. Двустволку, чтобы не мешалась, я одел на плечо за ремень.Выйдя опять на свежийвоздух, янаправился к дальней части двора, где находились закрытые на замок ворота. Я надеялся, чтоони выведут меня наружу. В колхозе мне больше делать было нечего. Подойдя к воротам, я прислушался. Мне показалось, что я слышал какой-то звук, доносившийся из амбара слева от ворот. На всякий случай, я снял с плеча двустволку,левой, здоровой рукой вскрыл коробку, что дал мне старик. Всего 30 патронов. Вытащив два, я вложил их в стволы берданки, защёлкнул, взвёл оба курка. Теперь я был готов к встрече с неприятелями.

Вражина не заставила себя долго ждать. Дверь амбара распахнулась и оттуда вышла оборванная колхозница, с совершенно пустым лицом и взглядом.

- Может, ты хоть не бросишься на меня?

Но я ошибался. Издав резкий крик, женщина помчалась навстречу мне. Выстрел из ружья – и несчастная уже валяется на земле, с разорванной от заряда дроби грудной клеткой. Держа оружие в руке, другой я поворачивал ключ в замке. Ворота распахнулись.

- Вот и свобода!

Но за воротами оказалось всё хуже, чем я ожидал.Впереди была каменоломня. Огромная дробильная машина, лениво вращающая своими лопастями, будоражила моё воображение. Под ней обозначилась длинная конвейерная лента, по которой двигались большие куски камня. На конвейере стояли двое грузных мужиков и перетаскивали камни. Неподалёку стояла машина для замешивания цемента, вокруг неё крутился рабочий в спецовке, похожий на того, что я встретил в больнице. Скопление кирпичей у стенки навело меня на мысль, что они тут что-то строят.

- И у них хватает ума?

Но рассуждать было некогда: строительная бригада меня заметила. Я едва успел пригнуть голову от увесистого булыжника, который метнул в меня ретивый рабочий у конвейера. Выпалив из ружья в ответ, я помчался к кукурузному полю позади конвейера. Избежав встречи с рабочими, я на ходу перезаряжал свою двустволку.

- Скорее всего, за кукурузой – рельсы и вагонетка. Тогда я буду спасён.

Я вбежал в плотную стену пожухлой кукурузы, едва раздвигая толстые стебли. На полпути моя нога по колено провалилась в вязкую жижу, и я свалился прямо на стебли кукурузы, лежавшие на земле. Как оказалось, это была большая трясина. Но я оцепенел, когда внезапно, из непролазной грязи передо мной возник человек. Он был настолько облеплен грязью, что сливался с унылым окружающим фоном.

- Как? Как он мог пролежать в трясине настолько долгое время?

В руке у него не было никакого оружия, но он меня сильно испугал, да и не внушал безобидности. Я выпалил в этот расплывающийся силуэт, и, встав на четвереньки, поднялся на ноги.Рабочие догоняли меня, но я уже пробирался по краю поля. Я сумел раздвинуть последние стебли и выбежать из объятий кукурузы. Передо мной возникла огромная панорама мелового карьера. Я был поражён его размерами.

- Сколько же нужно времени и людей, чтобы создать такое?

Однако я чересчур отвлёкся.Грозный выкрик позади вернул меняк сложившейся проблеме. Я бросился к рельсам. Вагонетка действительностояла на рельсах. Всё, как сказал дед. Вероятно, эту вагонетку использовали для переброски продовольствия на завод. Прыгнув в вагонетку, я нажал на рычаг. Отчаянно заскрежетав, вагонетка тронулась с места. Огромная волосатая лапа схватилась за край вагонетки, надеясь остановить её, но, высунув ствол ружья наружу, я спустил курок – и кровь бросилась мне в лицо. Брезгливо вытершись рукавом кителя, я вновь спрятался в вагонетку.

Вагонетка быстро набирала скорость. Оторвавшись от преследуемых меня противников, я схватился за тормоз (мало ли что) и помчался вперёд в осенний туман, навстречу неизвестности.

Вагонетка шла размеренно и спокойно. Высунувшись по пояс, я вглядывался вдаль, пытаясь что-либо заметить впереди, но всё было безрезультатно. Кругом – сплошной туман. Осенняя пора.

- Долго ли мне ещё ехать?

Дорога сделала резкий подъём, и я приготовился, что скоро стоит ждать и спуска. Но за следующие пять минут этого не произошло.В лицо ударил запах дыма, а в воздухе стали витать серые грязные снежинки.

- Пепел. Этот завод должен быть близко.

Вагонетка неслась по рельсам между трубами и бетонными конструкциями. Наконец, туман рассеялся и заметил, что въезжаю в какой-то огромный ангар, с тремя, четырьмя стрелками. Рельсовый путь привёл вагонетку в небольшой тупичок с металлической лестницей, ведущей на верхний ярус ангара. Я схватился за тормоз и стал тормозить. Вагонетка, завизжав всеми своими металлическими частями, едва не стукнулась об ограждение. Я перевёл дух и огляделся, чтобы узнать, куда, собственно, я попал.

- Чтож, здесь теплее, чем в колхозе и больнице. Теперь стоит осмотреть этот завод, но нельзя терять бдительности.

Взобравшись на платформу, я снял с плеча ружьё и перезарядил его. Не убирая берданку, я прошёл по лестнице наверх.Ствол двустволки мерно покачивался перед глазами. Никого. На платформе не было ничего интересного. Пройдя по металлическому полу, я вступил в большой цех. Судя по всему, здесь производили какие-то детали. В помещении стояли огромные фрезеровочные станки. Они были рабочими: в цехе стоял гул работающих механизмов. На стенах я заметил множество плакатов-памяток фрезеровщикам. Стараясь не шуметь в просторном зале, я проскользнул в первую дверь налево: похоже, это был кабинет начальника. Окинув взглядом обстановку: казенные стол и стул, большой несгораемый шкаф у стенки, на которой было два старых плаката:«Не болтай!» иархи верно правильные окна РОСТа Маяковского «Каждый прогул – радость врагу!». На столе высилась кипа бумаг, а на его краю лежала небольшая записка:

«Хотел с 10-ого числа в отпуск – так не отпустили. Напротив, велели «Закрутить гайки»: отныне смена будет 14 часов. Помнится, в 33-ем, до войны, было подобное. Не знаю, с чем это связано, но никак не с пятой пятилеткой. Впрочем, по слухам, в такой режим вступили практически все предприятия города. Что же это может значить?»

Оторвавшись от записки, я заглянул в документы. Ничего необычного я там не нашёл. Большая их часть была датирована сентябрём 1949 года.

- Значит, прошёл почти месяц. Я никак не могу предположить, когда всё начало меняться.

Выйдя из кабинета, я вступил в цех.Было очень жарко, я почувствовал, как капли пота стекают по моей спине под кителем. Услышав громкий стук молота, я навострился.Здесь явно кто-то был.

Спрятавшись за отопительной установкой, я наблюдал за очередным безумцем. Два места ростом, весь в саже и копоти, в руках огромный молот, который они дело опускал на тяжёлую наковальню. Он работал, не покладая рук.

- Производство на заводе не останавливается. Интересно, они понимают, что они делают?

Кузнец был слишком занят своим нелепым делом, так что я мог проскользнуть мимо него незамеченным. Патронов к берданке осталось примерно две дюжины, но стоило их поберечь. Кто знает, кого я ещё встречу на пути к городу. Аккуратно прижимаясь к стене, япроскользнул мимо кузнеца вперёд, но пройти незамеченным вновь не удалось. Из-за угла выглянула свиная морда рабочего.

- А ну, иди отсюдова! – прохрюкал он.

Я успел пригнуться, прежде чем совковая лопата ударилась о стенку в том месте, где мгновение назад была моя голова. Я мгновенно среагировал и выпалил противнику почти в упор. Рабочий захрипел и упал, заливая пол кровью из пробитых дробью внутренних органов. Краем глаза я увидел, как ко мне повернулся кузнец. Два горящих пламенем жёлтых глаза, похожих на раскалённую магму, с ненавистью уставились на меня.