— Смотрите! — прокричал Чак и радостно расхохотался.

Глэйдеры бегом возвращались обратно, а с другой стороны ворот спешили Арсений и Томас. Вот они с облегчением повалились на траву — растрепанные, изможденные, но донельзя счастливые,

— Ты видел гривера? — с любопытством поинтересовался Чак, во все глаза разглядывая только что прибывших.

— Не просто видел, — ответил ему Арсений, и они с Томасом переглянулись. — Он убил его.

Комментарий к

Бечено

========== Часть 6 ==========

Арсений хмуро оглядел узкий барак из кривых досок с несколькими низкими койками, носивший гордое название «медпункт». Клинт, один из медаков, пристегивал худые запястья Антона ремнями к койке, а второй медак, Джефф, рылся в деревянном ящике с медикаментами. Вытащив оттуда бутыль с чем-то непонятным, иглу и нить в пакете, он подошел к койке, и, опустившись на корточки, принялся обрабатывать рану, оставшуюся после удара Арсения. Клинт отошел от койки и остановился рядом с Арсом.

— Как он? — коротко спросил Арсений. Клинт вздохнул, и почесал затылок.

— Рану на голове мы зашьем, но это не самая большая проблема, чувак, — нервно выкручивая свои длинные пальцы, Клинт почему-то избегал смотреть Арсению в глаза. — Его же ужалили, так? — Арсений кивнул. — А противоядия от гриверов у нас нет, иначе бы ужаленных не изгоняли.

— Но что-то ведь можно сделать? — Поинтересовался Арсений. Клинт помялся, подошел Джефф, вытирающий полотенцем окровавленные пальцы.

— На самом деле есть у нас одна теория… — неуверенно начал Клинт, Джефф кивнул, словно давая разрешение говорить. — Она слабодоказуема, поскольку жалили тут не так уж и часто, да и ужаленные надолго не задерживались, чтобы можно было провести исследования…

— Короче, — прервал его Джефф, — все заключается в том, что распространение яда зависит от того, насколько много ужаленный двигается.

— Вернее, так думаем мы, все же возможности узнать точно не было.

— Там все завязано на нервной, кровеносной и мышечной системе, чем активнее двигаешься — тем больше нервных импульсов, и яд начинает скорее распространяться.

— А если вырубить ужаленного, — вновь влез Клинт, активно жестикулируя руками, — то вся нервная система переходит, так сказать, в спящий режим, и распространение яда продолжается намного медленнее.

— Смотри, — Джефф подошел к койке и отдернул рваную штанину Антона, — можешь сказать, каков был радиус распространения яда, когда ты только увидел царапину?

— Эмм… Сантиметров на десять вокруг, — нахмурился Арсений, не совсем понимая слова медаков.

— А сейчас он охватил ногу полностью, — ткнул Джефф пальцем в черные вены, — Если бы ты его не вырубил, то к данному моменту яд дошел бы до сердца, и тогда времени на то, чтобы найти лекарство осталось намного меньше.

— Я практически ничего не понял, — честно признался Арсений. Клинт и Джефф синхронно вдохнули и закатили глаза.

— Яд распространяется по крови. Если движения нет — кровь движется не слишком быстро. Когда начинаешь бежать — сердце бьется быстрее, кровь тоже движется быстрее. Нервная система дает толчок, приводит в движение мышцы, а те, в свою очередь, начинают разгонять зараженную кровь. Конечно, какую-то часть яда убивает иммунитет, но остальное продолжает двигаться, и в итоге поражает все тело. Вырубив Антона, ты, можно сказать, продлил ему жизнь.

— Но это всего лишь теория, — спешно добавил Клинт, — Может, на самом деле движение не оказывает никакого влияния.

— Однако, если вы правы, то есть время найти лекарство, — сказал Арсений. Джефф кивнул. — И как вы собираетесь это сделать?

— Экспериментами, чувак, — радостно ответил Клинт.

***

Собирать совет для того, чтобы придумать наказание Томасу, было идеей бредовой. По крайней мере, для Арсения так точно. У него болела голова, а еще дико хотелось спать, однако он был вынужден сидеть на шаткой скамейке Берлоги и выслушивать, как Галли и Ньют соревнуются в остроумии. Галли Томаса обвинял, Ньют защищал, а единственный, кто мог их угомонить — Дима — сидел и с поразительной сосредоточенностью разглядывал собственные ногти. Арсений подозревал, что тот просто получал удовольствие от сложившейся ситуации.

— Сделай уже что-нибудь, — прошипел на ухо другу Арсений, и тот с неохотой поднялся. Сам Арс прикрыл глаза, откинулся на одно из бревен, подпирающих крышу, и прикрыл глаза, погружаясь в неясную дрему.

Гудение голосов и бессонная ночь сделали свое дело — Арсений забылся тревожным сном, временами все же открывая глаза и видя, что совершенно ничего не поменялось. Он не знал, сколько прошло времени, но когда он в очередной раз приоткрыл глаза, то обнаружил, что все, кроме Димы, ушли. Окончательно открыв глаза, Арсений сел прямо, и потер ноющую после неудобной позы шею.

— Что решили? — поинтересовался он. Дима вздохнул, и сел рядом.

— Томас проведет ночь в Яме, но теперь он в Бегунах. — Арс раздраженно вздохнул. Еще одного новичка на шею повесили? — Ах, да, еще мы должны осмотреть мертвого гривера.

— Не слишком ли много для одного дня? — скептично глянул на друга Арсений. В этот момент прозвучал звонок, сопровождающий обычно прибытие новичка.

***

Около лифта столпились возбужденно переговаривающиеся Глэйдеры. Арсений и Дима подошли практически самыми последними, однако парни расступились, пропуская их вперед, к железной сетке, закрывающей шахту лифта. Большинство Стражей находились здесь, напряженно переглядываясь и ожидая, когда откроются створки. Те вскоре разъехались, и Галли с Ньютом спрыгнули вниз.

— Ну что там? — поинтересовался кто-то нетерпеливый из толпы. Парни вытягивали шеи, делали шаг вперед, в надежде рассмотреть кабину лифта.

— Это девчонка, — удивленно, словно не веря в собственные слова, сказал Ньют.

На мгновение над поляной повисла тишина, но в следующий момент все резко заговорили. Арсений нахмурился, вглядываясь в фигуру, лежащую на дне лифта. Длинные темные волосы, слишком изящная фигура, чтобы быть мужской — действительно девчонка. Он переглянулся с мрачным Димой, и хмуро окинул взглядом остальных Глэйдеров.

***

День тянулся невообразимо медленно. Прибывшую девчонку отнесли к медакам — та пришла в себя всего на мгновение, позвала Томаса и снова отключилась. Почему именно Томаса — непонятно.

Затем пришлось отправиться в Лабиринт, к мертвому гриверу. Компания собралась приличная — сам Арсений, Томас, Дима, Зарт и почему-то Фрайпан. Все они хоть раз выходили за ворота, и все, кроме Томаса относились к числу тех, кто знал о выходе, вернее об отсутствии оного. Гривер обнаружился на том же месте, но когда они попытались вытащить его для того, чтобы осмотреть, потерпели неудачу, и лишь оторвали тому лапы, при этом, видимо, прорвав кожу, и большая часть внутренних органов гривера оказалась на земле. Странная конструкция, напоминающая термос, обнаружилась внутри сердца, и оказалась единственной более-менее полезной вещью.

Стоило только вернуться, как Дима настоятельно порекомендовал мечтающему завалиться спать Арсению, познакомить Томаса с азами жизни Бегуна. Пришлось вести того в навес Бегунов, рассказывать про Лабиринт — в общем, повторять все то, что он делал с остальными новичками в Бегунах. Томас дураком не был, все понял с первого раза, а Арсений позволил себе предположить, что с помощью непонятной штуки, которую они вытащили из гривера, можно будет найти выход.

Появились Джефф и Клинт, сторожившие девчонку, и объявили, что та очнулась. Она пряталась на вышке и кидалась в Глэйдеров, пытавшихся приблизится, камнями и незрелыми яблоками. Томас сумел ее успокоить, и они довольно долго разговаривали там, наверху.

А потом пришли к Арсению и сказали, что у них есть лекарство от яда гриверов.

***

Антон неподвижно лежал на узкой койке. Яд продолжал ползти вверх, и черные вены уже змеились по худым рукам, стремясь к длинным пальцам. Ремни перехватывали грудь и ноги, фиксируя парня на месте, а на голове, около виска, белела нашлепка пластыря — как раз на ране. Арсений окинул фигуру парня взглядом, и развернулся к остальным присутствующим здесь. Клинт, Джефф, Дима, Ньют, Томас, Тереза — все они стояли рядом. На лице Томаса явно читалось нетерпение, Тереза была одновременно растеряна и напряжена, Клинт и Джефф проявляли к происходящему исследовательский интерес — Арсений видел дикий огонек в их глазах. Дима и Ньют испытывали такие же чувства, как и сам Арсений — неуверенность и сомнение.