— Вы думаете, что это поможет? — наконец спросил Арсений, хмурясь.

— Других идей явно нет, — пожал плечами Томас, и Арсению захотелось разбить тому нос. Он придуривается, или действительно не понимает, что в противном случае Антон умрет?

— А вы что скажете? — повернулся он к Клинту с Джеффом. Те переглянулись, словно спрашивая что-то друг у друга.

— Мы могли бы попробовать найти лекарство сами, но времени все меньше, — с виной в голосе сказал Джефф.

— Да, похоже, наша теория все же провалилась, — раздосадовано добавил Клинт. Арсений вздохнул.

— Арс, — окликнул его Дима, — отойдем на минутку.

Они вышли на улицу. Уже стемнело, закрылись ворота, зажглись факелы в Берлоге и под навесом, где ужинали Глэйдеры. Гомон голосов несся над поляной вперемешку со смехом. Арсений вдохнул прохладный воздух и посмотрел на Диму.

— Я понимаю, ты волнуешься и весь на нервах, но поверь, не ты один, — вполголоса сказал Дима, кладя Арсению руку на плечо, — но поверь, этот вариант — единственный, если ты, конечно, хочешь спасти Антона. В противном случае мы должны будем изгнать его.

— Нет, — Арсений не узнал собственный голос — глухой, твердый, — Я спасу его.

И стремительно вошел обратно. Все присутствующие выжидающе посмотрели на него.

— Дай мне лекарство, — он протянул руку и с ожиданием глянул на Томаса. Тот помялся, но все же вложил в его ладонь колбу, заполненную светло-голубой жидкостью. Арсений повертел ее в руках, и подошел к кровати.

Опустившись рядом с койкой на корточки, он приготовился ввести лекарство, однако Антон неожиданно открыл глаза. Вернее, это был уже не Антон: черные, абсолютно черные белки — забавно, да? — и взгляд ничуть не напоминал обычный, неуверенно-решительный взгляд Антона, такой, который мог быть только у него. Арсений невольно отшатнулся, а парень на койке дернулся и попытался избавиться от ремней.

— Держите его! — крикнул кто-то за спиной Арсения, и Ньют с Томасом прижали задергавшегося Антона к койке, не давая вырваться. Арсений очнулся, и посмотрел на шприц в своей руке.

— Ну уж нет, — прошептал он еле слышно, и на мгновение показалось, что Антон глядит прямо ему в глаза, — я не дам тебе уйти. Я спасу тебя.

И воткнул колбу в предплечье. Специальная насадка легко вошла в кожу, и светло-голубая жидкость стала быстро убывать. Через пару мгновений колба опустела, и Арсений аккуратно вытащил ее. На коже Антона проступили четыре капельки крови — в тех местах, куда вонзились микроскопические трубочки. Черные вены на руке начали понемногу светлеть, уходить под кожу, и Арсений поднялся на ноги. Все отступили на пару шагов от койки, в ожидании глядя на неподвижно лежащего парня. Казалось, что лекарство помогает — черные вены уходили отовсюду, прятались под кожей, однако больше ничего не происходило. Тело Антона вернулось к нормальному состоянию через пару минут, но никакого чуда не произошло.

Антон не очнулся.

========== Часть 7 ==========

Комментарий к

Курсив — события, происходившие за три года до основных, в корпусе ПОРОКа. Являются воспоминаниями Антона, которые пробудил яд гривера.

Новый корпус ПОРОКа, в который перевели Антона, практически ничем не отличался от предыдущего. Все те же белые стены, узкие коридоры, безликие работники в халатах и непонятные процедуры каждый день. Единственное отличие было в том, что жил он теперь не один, а с пятью парнями в комнате. Это было интересно — раньше Антон не встречался с другими иммунами, разве что мельком в коридорах, а теперь им предстояло жить вместе.

Его соседи оказались вполне нормальными пацанами. Они любили подкалывать друг друга, болтать по ночам и круглые сутки рубиться в карты, стащенные у кого-то из охранников. Антону было неловко присоединяться к их сплоченной компании — его подселили в комнату самым последним, намного позже, чем остальных — поэтому он практически все время лежал на своей кровати. Кровати в комнате были двухъярусные, две стояли около выхода, третья — в глубине комнаты, практически в самом темном углу. Антон спал как раз на ней, сверху — идеальная позиция, чтобы наблюдать.

Он прожил так пару месяцев, а потом парней начали переводить в другие корпуса. За какие-то несколько недель комната опустела, остался только сам Антон, и еще один парень. Он подошел как-то к Антону, улыбнулся, и Антон понял, что пропал.

— Привет, — сказал ему тогда парень, — Я Арсений. Вот мы и остались одни, да?

***

Арсений казался Антону идеальным. Он был умным, начитанным, веселым, неконфликтным, красивым — черт, Антон до бесконечности мог перечислять его положительные качества, и на фоне Арсения он видел себя ущербным. Действительно, что такого особенного есть в Антоне? Он тощий, нелепый, носит кучу непонятных браслетов и боится первым заводить знакомства, предпочитая отсиживаться в одиночестве. Он бы никогда не решился вот так просто подойти и познакомиться с кем-нибудь, как сделал это Арсений.

Решительности Арсения хватало на двоих. Он таскал Антона по различным отделам корпуса — в те, куда им разрешен был вход — познакомил его с один из лаборантов, Пашей, который оказался неплохим парнем, в отличие от большинства работников ПОРОКа — зазнавшихся снобов. Они прожили с Арсением вдвоем в одной комнате с полгода, а потом Паша по секрету рассказал, что через день Арсения переведут.

***

Последний день было решено провести с размахом. Один из работников столовой в обмен на порядком потрепанную колоду карт выдал им пару пачек сырных чипсов и бутылку колы. «Фастфуд — это то, что доктор прописал» — заявил тогда Арсений, и Антон послушно согласился, хоть и не слишком любил такую еду. Паша подогнал им ключ от крыши, на которую лаборанты обычно ходили курить, и провел их «слепым» коридором — одним из немногих, где не было камер.

Они сидели на нагретой за день крыше, хрустели чипсами и смотрели вдаль, туда, где виднелся занесенный песком полуразрушенный город. Катастрофа, уничтожившая часть населения, непонятный вирус, поражающий людей — казалось, все это вело Антона к этому самому моменту, когда он сидел на крыше рядом с Арсением и любовался постепенно затухающим закатом. Обычно Антон не был словоохотливым, но в тот момент ему хотелось говорить и говорить, обо всем на свете. А еще хотелось, чтобы этот вечер никогда не заканчивался.

Вечер перетек в ночь, а они все сидели, болтали о разных глупостях вроде фильмов, книг и прочей ерунды. Антон слушал рассказ Арсения о какой-то видеоигре и отчаянно желал, чтобы никакого ПОРОКа не было, чтобы они просто сидели на крыше, пили шипучую колу и глядели в темно-синее небо, усеянное каплями звезд. Все остальное тогда стало таким неважным, тусклым.

— Так не хочется никуда отсюда уходить, — сказал Антон, с тоской глядя вперед. Арсений усмехнулся.

— Мы не можем сидеть здесь вечно, — отозвался он, и захрустел чипсами. Антон только вздохнул.

— Ты не знаешь, куда тебя переводят? — спросил Антон. Арсений отрицательно помотал головой.

— Ничего толком не сказали, да и какая разница? — пожал плечами Арсений, — Для ПОРОКа мы не более чем материал для исследований, с нами считаться не нужно.

— Но мы ведь не просто материал для исследований, — тихо сказал Антон. Арсений повернулся к нему и улыбнулся.

— Верно, Антошка.

А потом был поцелуй. Короткий, мимолетный, но для Антона он растянулся на долгие мгновения. Он замер, остолбенел, однако Арсения, казалось, это совсем не волновало. Губы его были мягкие и на них остались мелкие крошки чипсов. В животе словно взрывались сотни маленьких пузырьков, и Антон не знал, был ли тому причиной литр выпитой газировки или что-то другое. Пальцы Арсения как-то незаметно оказались в волосах Антона, оттягивая его голову назад. Антон издал глухой стон, подаваясь ближе к Арсению, и…

Все закончилось. Арсений отстранился назад, отпуская волосы Антона. Тот тяжело дышал, а его ладони сжимали тонкую футболку Арсения. Никто из парней не решился нарушить повисшее молчание. Они так и заснули на крыше — Арсений примостился головой на плече Антона, а тот откинулся назад, опираясь на каменную стену, за которой крылась лестница вниз.