Дальше священник дает жениху и невесте перстни, и они обмениваются ими три раза, как бы три раза говоря: «Да, я всерьез это делаю, это не мгновенное движение души, это продуманное действие». И священник произносит: Обручается раб Божий (раба Божия)… во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Этим совершается первый шаг их соединения. Теперь они стоят со свечами и с кольцами.
В древности люди часто не умели писать, а только могли удостоверить письмо или документ печатью, и решающую роль играло то кольцо, на котором была личная печать. Документ, запечатленный этим кольцом, был неоспорим. Вот это кольцо и упоминается в службе обручения. Когда человек давал кольцо другому, это означало, что он ему доверяет безоговорочно, что он ему доверяет свою жизнь, свою честь, свое имущество – все. И вот, когда венчающиеся обмениваются кольцами (я говорю именно обмениваются, потому что каждый из них сначала надевает кольцо и затем три раза его передает своему супругу, раньше чем оставить на своей руке) – когда супруги обмениваются кольцами, они как бы говорят друг другу: «Я тебе доверяю безусловно, я тебе доверяю во всем, я себя доверяю тебе». И, конечно, не может быть такого обмена кольцами между людьми, которые совершают только условный брак или брак без намерения строить общую жизнь от начала и до последнего дня.
Перстнем наделил своего блудного сына отец в притче Господней. Юноша ушел из дома, отрекшись от него, и вернулся с покаянием. И отец ни одним словом его не упрекнул. Увидев его, приходящего обратно в отчий дом, он сам поспешил к нему навстречу, он его обнял, он как бы утешал его: да, ты ошибся, ты поступил так жестоко, когда ушел от меня и от своего брата, и от всех, кто тебя любил, но наши сердца остались верными тебе. И тут же он призывает своих слуг и говорит: принесите сандалии, принесите первую одежду, которую он носил, и, наконец, дает ему перстень (Лк 15:22). Тем самым отец говорит сыну: раз ты вернулся ко мне, раз ты показал, что хочешь быть снова моим верным сыном, я тебе даже вопроса не ставлю о том, как ты жил, ради чего ты жил, я тебя принимаю со всем доверием. Потому что, пройдя через опыт неверности, пройдя через опыт страдания, обманутости друзьями, которые хотели тебя знать, только пока ты был богат, ты теперь будешь мне верен до конца – не мне лично, конечно, а верен нашей любви, нашей дружбе, нашему дому.
Так говорит отец, но таково же значение и самого кольца. И когда супруги обмениваются кольцами, они именно обещают друг другу, что если когда-нибудь что-либо случится между ними, если когда-нибудь будет ссора или даже неверность со стороны одного по отношению к другому, измена, обман, неправда, – и если виноватый вернется, то ему ничего не будет поставлено в упрек. Потому что он вернется и скажет: «Вот, я пришел (я пришла), можешь ли ты меня принять, или твое сердце охладело, или любовь ко мне умерла?» И ответ будет: «Конечно, приди, конечно, я тебя люблю, как любил раньше! Моя любовь когда-то была ликующей радостью; когда ты ушел (ты ушла), моя любовь стала жгучей болью, ожиданием, тоской, – а теперь моя любовь стала вновь ликующей радостью, более светлой, более глубокой, более торжествующей и более уверенной в нас, чем она была до того, как ты ушел (ушла)». Поэтому, обмениваясь кольцами, супруги дают друг другу обещание и верности, и взаимного доверия – доверия, которое идет гораздо дальше всякой измены или ссоры; и это так прекрасно!
Обменявшиеся кольцами будущие супруги теперь обручены друг другу, и теперь начинается самая служба венчания. Венчание – возложение венцов, царских, княжеских венцов на жениха и на невесту; к значению этого мы вернемся через несколько минут. Но вот что совершается сейчас в храме. Священник идет вперед перед четой к аналою, то есть столу, который стоит посреди церкви. На этом столе лежит Евангелие, которое изображает собой Слово Божие – и Самого Христа, и Его учение, и Крест, то есть то орудие, которым свидетельствуется бесконечная любовь Божия, не останавливающаяся даже перед крестной смертью, крестная любовь, отдающая себя беззащитно. И в это время священник провозглашает: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! Хор поет стихи:
Блажени вси боящиися Господа, ходящии в путех Его. Труды плодов своих снеси; блажен еси, и добро тебе будет. Жена твоя как лоза плодовита в странах дому твоему; сынове твои яко новосаждения масличная окрест трапезы твоея. Се, тако благословится человек бояйся Господа. Благословит тя Господь от Сиона, и узриши благая Иерусалима вся дни живота твоего, и узриши сыны сынов твоих; мир на Израиля (Пс 127).
И когда они дошли до середины храма и стоят перед крестом и Евангелием, видят перед собой и знамение бесконечной Божией любви, и слово Божие, которое указывает, как жить человеку достойно своего звания, происходит самое венчание. Священник спрашивает их: Имеешь ли произволение благое, непринужденное, благую мысль взять себе в жену (или в мужа) того человека, который здесь перед тобой стоит? И жених и невеста по очереди отвечают: «Да!» Не обещался ли ты иной невесте (иному жениху)? – «Нет». И тогда провозглашается священником самое великое благословение, которое произносится в Православной Церкви в особенно торжественные моменты: Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа! Этот возглас говорит о том, что то, что будет совершаться теперь, хотя происходит на земле, превышает всякую земную меру. Потому что любовь – это не только взаимное притяжение, не только ласка, не только радость друг во друге, но это полнота и торжество жизни, не только земной, но и вечной, небесной. Я, кажется, упоминал в одной из бесед слова древней рукописи, где на вопрос: когда придет Твое Царство? – Христос отвечает: когда двое уже не двое, а одно. И вот здесь мы видим мгновение, когда начинается это чудо. Двое, потому что они друг друга полюбили, потому что эта любовь сейчас будет освящена, как бы оплодотворена Божией любовью, перерастают все человеческие мерки и возвышаются в меру Божественной любви, они входят в царство любви, в Царство, где побеждена всякая рознь, всякое разделение. Хотя будут трудности, будут проблемы, все это разрешимо, но разрешимо, только если, как мы увидим позже, мы прислушиваемся к голосу Божию, который нам указывает путь, каким можно пройти для того, чтобы осуществить это единство и быть уже на земле Божиим Царством, которое сейчас было благословлено.
И затем начинаются молитвы. Молитвы о том, чтобы благословлены были сочетающиеся друг другу, чтобы благословиться их браку так, как Христос благословил брак в Кане Галилейской (об этом опять-таки я скажу позже), о том, чтобы им даны были целомудрие и дети, о том, чтобы даровалось им все, что будет содействовать их спасению, то есть полноте жизни, победе любви, торжеству над всем, что темно, узко, недостойно человека. И затем молитва, которая говорит о том, что Бог, по Своей неизреченной любви и благости пришедший на брак в Кане Галилейской, Сам присутствует здесь, принося Свое благословение и мир, и что мы просим у Него дар долгоденствия, целомудрия, любовь друг ко другу и, наконец, неувядаемый венец славы, когда Царство Божие, о котором мы говорим, которое зачаточно рождается здесь, вырастет в полную меру и будет как бы откровением Божественной любви на земле, побеждающей все и делающей земнородных небесными жителями.
Прежде чем мы последуем дальше, я хочу обратить ваше внимание на два выражения из молитв, произносимых сразу после возгласа: Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа! – в начале службы венчания. Это слова: совершенная любовь и целомудрие.
О какой любви здесь идет речь? Все мы говорим, что мы друг друга любим, но это слово покрывает столько понятий и так часто выражает какие-то слабые, шаткие чувства, мгновенные настроения. Но вот что говорит апостол Павел о подлинной любви. Указав, что у людей разные призвания и разные дары, он говорит:
Ревнуйте о дарах бóльших, и я покажу вам путь еще превосходнейший. Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает (1 Кор 12:31-13:8).