На другой день их подбросила попутка до Сары-Шагана. Стоя в кузове, они подставляли грудь встречному воздушному потоку, умеряющему зной. Ехать домой решили на поезде до Караганды, а там на самолете через Москву. И вот тут на вокзале в Сары-Шагане у них началась настоящая жажда, которой ни до, ни после того Георгию испытывать не довелось. Сухой воздух пустыни вызвал резкое обезвоживание организма, хотелось пить, пить, пить. Не доверяя качеству водопроводной воды на неухоженной железнодорожной станции Георгий развел в банке розовую марганцовку. Ничего слаще он не пил, никакие кока-колы не могли сравниться с этим напитком! А в вагоне поезда до самой Караганды они все пили и пили жидкий поездной чай, стакан за стаканом, без остановки.

Когда они приехали, наконец, домой, их уже ждала спецтелеграмма: «ЦСО неисправна, в работах участвовать не будет». Позвонили в Москву, гензаказчику, что делать? «Выезжайте, билет заказан!» — «Ну, что, Виктор? Дорогу знаешь». — «Раз надо, значит надо!» Через два дня Виктор сообщает с полигона, что все исправно, тревога ложная, он выезжает домой, билет ему достали. На следующий день после его отъезда снова Москва сообщает о неисправности аппаратуры. Виктор еще и до дома доехать не успел! Странно получается, будто бы разработчики ведут себя несерьезно. Георгий садится на поезд, и на другой день он уже на позиции на Балхаше. До испытаний два дня. Георгий приезжает на мраморную гору, проверяет аппаратуру — все исправно! Опять ложная тревога. Выдвигается версия, что это дважды один вызов. Да всем и не до промышленников, расписание, графики, время, полеты… учения проводит сам главком ВВС.

Сообщают, что информацию с комплекса со «Стрелой» во время учений использовать не будут. Из-за неисправностей!? Георгий просит и ему разрешают хотя бы отдокументировать работу на комплексе в процессе учений. В день учений Георгий с утра на мраморной горе. Майор, командир расчета, включает комплекс. Все работает штатно. Но, примерно так же, как и на флоте, оказывается, что невозможно отфотографировать боевую работу. Отказала кинофотокамера, не работает автоматическая покадровая съемка. А вручную некому нажимать на кнопку при каждом обзоре. «А мне можно будет понажимать?» — попросил Георгий. — «Можно!» — согласился командир. Чем и занялся Георгий. Всю работу ему удалось просмотреть и сфотографировать. И пожалеть, что комплекс не участвовал в учениях. Правда, оставалась надежда на то, что будут обработаны кинофотопленки, отснятые с его помощью. Да и результат, полученный со «Стрелой» на маловысотной РЛС, стоявшей без операторов на ракетоопасном направлении, тоже пойдет в зачет.

В ожидании учений Георгий зашел в библиотеку дома культуры городка и нашел там журнал «Юность», где была опубликована поэма Филатова «Про Федота-стрельца, удалого молодца». Вот это была радость! Чуть не половину поэмы Георгий переписал в записную книжку. Как это все было близко! «Ну, браток, каков итог? Обмишулился чуток! Только сей чуток потянет лет, примерно, на пяток!» Или вот еще: «Ну, Федот, теперь держись! Дело верное, кажись. Вот уж этого заданья ты не выполнишь ни в жисть!» — «Не смогешь — кого винить? Я должен тебя казнить! Государственное дело, ты улавливаешь нить!?» — «Мне бы саблю, да коня — да на линию огня! А дворцовые интрижки — это все не для меня!» Хорошо сказано!

Вечером после учений Георгия в столовой отозвал знакомый офицер из академии ПВО. «Послушай, я случайно услышал разговор. Твой командир расчета рассказывал о работе. Его спрашивает сосед: „Ты что, отдашь Георгию эту пленку?“ — „Да нет, она у меня не получится!“» Чего-то похожего Георгий и ожидал… На другой день, когда он приехал на мраморную гору, майор сообщил ему уже ожидаемую новость, пленка не получилась. «Правда», — сказал он, — «кусочек все-таки получился. Возьми!» Это было самое большое, что он мог сделать.

Главный инженер Московского округа с маловысотной РЛС оказался в похожей ситуации. Эксперимент он все-таки провел, результат был отличный. В итоги учений результат не попал, — в планы учений работа не входила. Георгий попытался сделать так, чтобы подаренный кусочек пленки с учений попал хотя бы в иллюстративный материал. Он передал его в НИИ ПВО, хорошо и давно знакомому начальнику отдела. Тот пообещал, но и у него ничего не вышло. Были подготовлены и приняты совсем другие решения…

На память Георгию остались несколько кусочков мрамора с мраморной горы.

Генерал очень спешил. Он быстро шел по коридору министерства радиопромышленности, направляясь к кабинету главного инженера главка. Этому главку подчинялись заводы, КБ и НИИ, занятые производством радиолокаторов ПВО, а генерал руководил управлением министерства обороны, отвечавшим за заказ таких радиолокаторов, был их гензаказчиком. Он был хорошо знаком с Георгием, они часто встречались на техсоветах в головном институте, где Георгий обычно не упускал случая если не выступить, то уж непременно задать пару каверзных вопросов. Да и постоянно возникавшие проблемы в разработках, которыми занимался Георгий, или при серийном производстве разработанных РЛС, которые сопровождали КБ, где он работал, часто приходилось выносить на решение гензаказчика. Как-то при одной из встреч Георгий даже позволил себе обратиться к озабоченному генералу с шуткой: «Что невесел, генерал? Или корью захворал? Или брагою опился? Или в карты проиграл?!» Тот, похоже, Филатова еще не читал, тем более на память не помнил, и шутку не оценил. Но не обиделся. Кто бы что ни говорил, работали заказчики серьезно, с раннего утра и до позднего вечера. Решения приходилось принимать непростые — какую технику двигать, какую отправить на доработку, какую прикрыть. И каждое решение напрямую задевало судьбы сотен и тысяч людей — инженеров и рабочих, офицеров и солдат, руководителей и чиновников. Если нет войны. А если завтра война? Заказчики были хорошо информированы о возможностях противника, о его технике и ресурсах, куда лучше, чем большинство наших граждан, не в обиду нам будь сказано. Именно заказчики должны были брать на себя решения по возникавшим вопросам. Включать в план поставок, запускать в производство новую технику, или продолжать производить старую, апробированную технику? Модернизировать старую технику, служащую верой и правдой, или не тратить время и деньги на продление ее жизни, а сосредоточить средства на создании новой техники?

Георгий по жизни оказался в вихре этих проблем. Вспомним, как с самого начала на молодом заводе ему пришлось осваивать «незаконнорожденный» радиолокационный комплекс «Алатау». Потом участвовать в нескольких модернизациях этого комплекса, последней из них стало встраивание в него цифровой унифицированной системы обработки сигналов «Стрела». Каждый раз эти работы приходилось отстаивать в сравнении с заданными в разработку новыми и новейшими РЛС, подтягивать старую технику до уровня новой. А иногда и выходить на другие уровни. Каждый раз была борьба, прямая и закулисная, каждый раз возникала смута. За Георгием даже закрепилось прозвище «возмутитель спокойствия». Георгий постоянно приставал к заказчикам на всех уровнях с предложениями обратить внимание на возможности обновления, модернизации действующей техники. Основной причиной для таких инициатив, вносящих некий разлад в стройное течение официально заданных разработок, было убеждение в неприподъемности создаваемой вновь радиолокационной техники. Зародилось это убеждение, как помнит читатель, в самом начале биографии Георгия, после намерений заменить громоздкий и тяжелый «Алатау» на грандиозный «Бештау», размещавшийся в семидесяти двух «троллейбусах» — тяжелых прицепах. История с «Бештау» в тех или иных вариантах повторялась и повторялась вновь. Причины были ясны. И то, что разработки поручали большим коллективам, а большой коллектив не может сделать небольшое изделие. И то, что у разработчиков кружилась голова от обилия новых технических идей и новых технических возможностей. И то, что чем выше назначалась цена изделия, тем легче было обеспечить заводам заданный «партией и правительством» темп роста объемов производства. Ох, уж этот темп роста! Именно с него и начался разлад общественного производства, задаваемого разумным и взвешенным планом, именно это и было главной провокацией западных экономистов! Каких только глупостей не делалось ради «Его Величества Вала!». Начинали гонять кооперацию от завода к заводу, чтобы два, три, четыре раза считать одну и ту же продукцию. Георгий помнил, как по одному из новых изделий главк распорядился узлы делать на одном заводе, блоки из них собирать на другом, потом блоки возвращать для установки в шкафы на первый завод, шкафы направлять для установки в прицепы снова на второй завод, а потом прицепы собирать в комплекс опять на первом заводе! При этом вал возрастал многократно. Одним словом, пароль — «План по валу!», отзыв — «Вал по плану!»