– Почему вы не послали за мной, сэр? Вы не дали мне проявить себя. Ведь во Фрэмли человеку с амбициями развернуться негде.
– Простите, но я думал, вы за ним следите, – заметил Чарльз.
– Не могу же я находиться в двух местах одновременно. Я приглядывал за мистером Титмаршем, чтобы он не попал в какую-нибудь историю. Еще хорошо, что он не повесился. От таких можно ожидать чего угодно. Этот старый зануда запросто мог убиться своей склянкой с бабочками.
– Но дело-то все равно будет числиться за вами, – утешил Чарльз.
– По-вашему, полиция только рада, когда люди убивают себя? – усмехнулся констебль. – А я считаю, что когда во Фрэмли кончают с собой, негоже звать детективов из Мэнфилда, а своему местному ни словом не обмолвиться. Я, конечно, не виню вас, сэр. Вы хотели как лучше. Не у всякого голова сработает, когда он вдруг наткнется на труп.
Дознание, как и предполагал Чарльз, не представляло интереса для Селии и Маргарет, но остальная публика, никак не ожидавшая, что версия самоубийства будет признана несостоятельной, гудела от изумления и терялась в догадках.
Чарльз с Питером подробно отчитались обо всех своих действиях, указав, что они пришли к Дювалю, чтобы выяснить причины его подозрительного появления в их поместье прошлой ночью. Потом вызвали инспектора и доктора Паттока. Томлисон попросил об отсрочке, что положило конец дальнейшим расспросам. Отсрочка была дана, и разбирательство отложили.
– Вношу предложение, – сказал Питер. – Давай позовем старину Экерли поиграть в теннис и немного отвлечемся?
Они подождали полковника у зала суда, и тот с радостью согласился.
– Сейчас не стану лезть к вам с расспросами, но предупреждаю – я сгораю от любопытства и хочу знать подробности. Если не желаете попасть в лапы миссис Пенниторн, давайте сматывать удочки. Я видел, как она бросилась к двери, буквально лопаясь от нетерпения.
– Тогда разбежимся, – кивнул Питер. – В половине четвертого вас устроит? Но предупреждаем вас, полковник, корт у нас ужасный, весь в кочках.
– Будет чем оправдать неточные удары, – засмеялся Экерли.
Они успели скрыться в тот момент, когда жена викария появилась в дверях, и приехали домой к обеду. Полковник явился ровно в половине четвертого и продемонстрировал отменную физическую форму.
– Жаль, что у нас нет еще одного партнера, – сказала Селия, когда они отправились на террасу пить чай. – Но доктор Рут явно не теннисист, а мистер Титмарш вряд ли составит вам пару, полковник.
– Я предпочитаю смешанные пары, – сообщил Экерли. – Так интереснее. Но практики у меня сейчас маловато. В Индии я играл по-настоящему. Но в последние годы совсем забросил теннис.
– А в какой части Индии вы служили? – спросил Питер. – Моего кузена только что отправили в Веллингтон.
– О, я побывал повсюду. Но я пришел сюда не об Индии говорить, молодой человек. Бог с ней! Вы знали, что полиция считает это убийством?
– Вам следует поостеречься, сэр, и не выуживать у нас информацию, – заметил Чарльз. – Не буду скрывать, полицейские оценили факт, что мы пожертвовали своим отпуском, и посвятили нас во все свои секреты. Теперь мы подумываем о поступлении на полицейскую службу, чтобы укрепить их ряды.
– Да бросьте вы скрытничать! Не понимаю, кому понадобилось убивать этого французишку? Он мне всегда казался безвредным.
– У меня есть версия, – начал Чарльз, беря сэндвич с огурцом. – Возможно, он обладал такой редкостью, как олеандровый бражник. Мы все знаем, что мистер Титмарш неустанно охотится за этим ценнейшим экземпляром. Так вот. Он узнает, что у Дюваля он есть, и…
– Хватит тебе, это не тема для шуток, – нахмурилась Селия. – Ты нарушаешь приличия.
– Так почему он оказался у вас в поместье? – ничуть не смутившись, продолжил расспросы полковник. – Это как-то связано с его визитом в воскресенье вечером? Похоже, вы знаете гораздо больше, чем делаете вид.
– Конечно. Разве я вам этого не сказал?
– Сдаюсь, – с безнадежным видом сказал полковник. – Надеюсь только, что этот эпизод не отпугнет вас от монастыря.
– Ни в коем случае, – заверил Чарльз, взяв очередной сэндвич. – С какой стати?
– Не знаю, но после всех этих историй с призраком, о которых вы рассказывали, найти вдобавок труп – это шок. Счастье, что не я на него наткнулся, а то мог и удар хватить.
– Еще одна версия, – вступил в разговор Питер. – Дюваля убил наш призрак. Будьте осторожны, сэр, а то доведете моих сестер до нервного припадка.
– Ни за что на свете, – произнес полковник и перевел разговор на другую тему.
Но казалось, все беседы в этом доме неизбежно сводятся к одному. Полковник начал рассказывать, как накануне играл в гольф с Майклом Стрейнджем, и разговор естественным образом перешел на того.
– Похоже, неплохой парень, – заявил полковник. – Вы не находите?
– Мы с ним едва знакомы, – ответила Селия.
– Пару раз мы играли с ним в гольф. Не слишком общительный молодой человек. Мне всегда бывает жаль тех, кто отдыхает в одиночестве. Тоскливо, правда? Кстати, чем он занимается? Я постеснялся спросить у него, больно уж он неразговорчивый. Вероятно, после войны ему пришлось заняться каким-нибудь малопочтенным бизнесом, бегать по домам и торговать всякой всячиной. Как подумаешь, скольким сагибам пришлось браться за работу, к которой до 1914 года они бы даже не притронулись!
– Боюсь, мы вряд ли сумеем вам что-либо сообщить, – сказала Селия. – Мы встречались с ним только один раз у вас на вечере. – Она обвела взглядом стол. – Кто-нибудь хочет чаю? Нет? Тогда предлагаю еще один сет.
Следующий день прошел довольно спокойно и был омрачен лишь перспективой посещения четы Пенниторн. Чарльз стал с горечью говорить о людях, которые пренебрегают своим святым долгом, но это не произвело на его родственников ни малейшего впечатления.
– Душой мы будем с вами, – заверил Питер.
Однако это замечание не успокоило Чарльза. Он обрушил на шурина шквал негодующих реплик, прерванный лишь появлением Селии, увлекшей мужа наверх, чтобы переодеться к званому обеду.
Поужинав вдвоем, брат с сестрой перешли в библиотеку и сели играть в пикет. После трех яростных робберов Питер не взялся, как обычно, за книгу, а, к неудовольствию Маргарет, выразил желание поговорить. Она догадывалась, в каком направлении пойдет беседа, и предчувствия ее не обманули. Набив трубку, Питер сразу перешел к сути дела:
– Не возражаешь, сестричка, если я задам тебе вопрос?
Маргарет возражала, но пришлось ответить «нет».
– Мы с тобой никогда ничего не скрывали друг от друга, поэтому я считаю себя вправе спросить. Ты действительно неравнодушна к этому Стрейнджу?
Маргарет подумала, что из всех многочисленных мужских грехов самый неприятный – привычка задавать бестактные вопросы.
– Вообще-то он мне нравится, и я не понимаю, за что вы его так невзлюбили. У него галстук не того цвета?
Но Питер не поддержал ее легкомысленный тон.
– Не хочу быть навязчивым и ни в коем случае не собираюсь посягать на твою самостоятельность, но у меня сложилось впечатление, что Стрейндж использует тебя в своих целях. Я прав?
– Как всегда, нет, – огрызнулась Маргарет. – Я же сказала, что симпатизирую ему. Наверное, потому, что вы с Чарльзом постоянно катите на него бочку.
– Чушь собачья! – возмутился Питер. – Мы с Чарльзом всего лишь утверждаем, что Стрейндж ведет себя подозрительно. Согласись, что так оно и есть.
Она промолчала. Питер чиркнул спичкой и между затяжками произнес:
– Мне кажется, ты видишь его чаще, чем я. Он тебе что-нибудь о себе поведал?
– Нет, – ответила Маргарет, и это была чистая правда.
– У тебя есть основания считать, что мы напрасно подозреваем его?
Она задумалась, размышляя, насколько может быть откровенна, не нарушая обещания, данного Стрейнджу. Питер всегда был ее наперсником, причем в гораздо большей степени, чем Селия, которая была старше и жила отдельно. Раньше Маргарет ничего от него не скрывала, а сейчас разрывалась между двумя чувствами, что было мучительно и непривычно. Однако теперь ею владело нечто более глубокое, чем дружба с братом, и хотя она жаждала рассказать ему все, но интуиция подсказывала хранить молчание. Подняв голову, Маргарет встретилась с пристальным взглядом Питера. Покраснев, она сказала:
