Спустя еще минут десять на вилле все пришло в движение.

Иван и Жанна забрались в джип, за руль которого сел Оскар. Когда они выезжали с участка, Сэконд и Юсуф все еще находились в доме.

И еще несколько любопытных деталей подметил Иван - как и в тот раз, когда его привезли сюда.

У дома появилось два незнакомца - с характерно оттопыренными полами пиджаков и вставленными в ушные раковины динамиками. Похоже, Майкл чего то опасается...

На выезде, у зеленой арки, стоял точь в точь такой же джип, как тот, на котором они только что выехали с участка - Land Cruiser цвета оливы. Более того: у этого внедорожника такие же дорожные номера, что и у их транспорта. Один в один.

Джип с тремя пассажирами - если считать водителя - миновал здание "сторожки" с мачтой, на которой гроздями висели следящие телекамеры. На развилке за поселком Оскар свернул. Но почему то свернул не на ту дорогу, по которой они ехали от КПП, а на другую, объездную.

На турецкой стороне острова движение левостороннее, как и на греческой.

Иван, пристроив кейс у ног, откинулся лопатками на сиденье. Он сидит за спиной у Оскара, слева от него на заднем же сиденье расположилась дама, умеющая готовить весьма острые блюда. Они ехали молча. Возможно, таковы инструкции, полученные Джейн, - по дороге не открывать рта. А может быть, она сама догадывается, что ее бывший соотечественник сейчас обвешан микрофонами жучками, как новогодняя елка игрушками.

Иван задумчиво покивал головой. Через каких то пару часов он увидит кого нибудь из московских товарищей.

Немногое он сможет сказать в таких условиях... Надо быть очень осторожным, надо следить за каждым словом.

Но главное он все же постарается донести - Иван Козак сделал еще один шаг по выбранному опасному маршруту, он только что поднялся еще на одну ступень.

Москва - Латакия

Анна припарковала "Гелендеваген" на стоянке возле пассажирского терминала бизнес класса "Внуково 3". Приподняв манжету светло серого пиджака, сверилась с щедро инкрустированным бриллиантовыми камушками циферблатом наручных "Картье" - пятнадцать минут второго пополудни. Она прибыла на место на четверть часа раньше назначенного ей куратором времени. Все, кто работает с Антоновым, знают, что этот человек не терпит необязательности и особенно опозданий. Так что лучше приехать загодя, чем опоздать хотя бы на одну минуту.

Она посмотрела в зеркало заднего обзора. Ее с вчерашнего дня неназойливо опекают сотрудники фонда: джип с двумя мужчинами в штатском въехал на стоянку сразу же вслед за ее машиной и остановился неподалеку. Выходить из внедорожника эти люди не стали; их задача - сопроводить Козакову от комплекса "Алые паруса" до аэропорта и понаблюдать, не следит ли кто сторонний за ней и ее служебным транспортом.

Эти часики, что сейчас у нее на руке, она, кстати, надела по просьбе Виктора Михайловича (чтобы не допускать проколов в "мелочах", Анна теперь даже про себя называла куратора по его залегендированному имени отчеству). Оказывается, они лежали все это время в сейфе в ее кабинете. Cartier с сапфировым циферблатом, с украшенным бриллиантами золотым ободком. Стоимость, с учетом малого количества выпущенной партии, составляет не менее пятидесяти тысяч евро (по оценке знатока "ювелирки" референта Игоря). Коробочка с часами была ей поднесена в качестве "небольшого презента" на прошлый Новый год, когда они с Антоновым встречались в ресторане La Tour d"Argent ("Серебряная башня") с двумя дельцами, выходцами из Центральной Азии. Одного из них, Джамшеда Рахимбаева, уже нет в живых; вместо него делами "худжандского" клана нынче заправляет его брат Солтанбек - именно он позвонил вчера на сотовый Антонову. Вторым на том предновогоднем ужине в одном из самых фешенебельных и дорогих ресторанов мира, был не кто иной, как Фарход Шерали, человек с большими связями в Кабуле и не только, глава одного из крупнейших афганских наркокартелей.

Анна открыла дамскую сумочку.

Достала пудреницу с зеркальцем. Глянулась в него, проверила, все ли в порядке с макияжем и прической. Антонов вчера отпустил ее пораньше (да у него и самого были еще какие то дела). Анна успела наведаться в салон, расположенный в комплексе "Алые паруса". Ее со вчерашнего вечера никто не тревожил; не было звонков ни от Ивана, ни от странных субъектов вроде вчерашнего "Николая", ни от своих коллег. Она, наконец, смогла выспаться; поэтому чувствовала себя сегодня вполне сносно.

Убрав косметичку, молодая женщина достала из сумочки загранпаспорт. Открыла его, посмотрела на фотографию самой себя трехлетней давности. В графе фамилия значится - Козакова/Kozakova... В графе имя - по русски - Анна Алексеевна; на английском лишь имя - Anna.

Последний раз, если верить этому документу, она выезжала из страны в конце января минувшего года. В паспорте стоит отметка, сделанная на терминале в парижском аэропорту имени Шарля де Голля о выезде из Франции от двадцать седьмого января прошлого года. Более свежие по времени отметки о пересечении границы отсутствуют.

Зато имеется шенгенская виза во Францию - Etats Schengen - сроком на девяносто суток. Виза действует с тринадцатого февраля...

Как удалось так быстро разжиться свежей шенгенской визой, да еще и в отсутствие самой владелицы паспорта?.. Это секрет фирмы, которым Антонов - или кадровики ГРУ - вряд ли захотят делиться даже с ней, человеком, проверенным по части умения держать язык за зубами.

Анна задумчиво покачала головой.

В апреле прошлого года, когда ее перевели из фонда в "агентство" и направили для продолжения службы к Митрохину, она, посоветовавшись с руководством, заказала новый комплект документов. Она тогда изъявила желание взять себе девичью фамилию матери - Рощина. Документы выправили оперативно - за три дня. В этом новом паспорте, врученном ей полковником Митрохиным, - а не сотрудником паспортного стола, как это произошло бы в случае с простым смертным, - не содержалось отметок о ее единственном замужестве. В нем также отсутствовали записи о ее прежних местах проживания (а она была прописана сначала по адресу общежития МВД в Воронеже, а затем, после переезда в Белгород, уже на пару с Иваном, и приобретения в этом облцентре в собственность квартиры, по белгородскому адресу)...

Про себя Анна решила, что в проект, чьим куратором является Званцев Антонов, она более не вернется. Она попросту не видела себя там - ни в качестве чьей либо жены или соломенной вдовы, ни в роли сотрудницы некоего фонда, созданного спецслужбами под Званцева Антонова и с каким то дальним прицелом.

Но она ошиблась, прошлое не захотело отпускать ее. Возможно, она сама что то недоделала, где то недоработала. А может быть, она слишком много и часто думала о человеке, к которому успела сильно привязаться. О человеке, с которым ее связывало не только общее задание, но и нечто большее, что то личное, человеческое.

Надо быть правдивым с собой: она постоянно думала - и думает - о том, кто сейчас находится за несколько тысяч километров от нее. Анна не раз ловила себя на мысли, что за прошедший с момента их расставания в пригороде Парижа год она так и не нашла замену Ивану, не нашла человека, который был бы так же близок и интересен ей, как Козаков.

Не только не нашла, но даже и не искала.

Анна убрала загранпаспорт в сумочку. Этот документ, как и старый гражданский паспорт, как и водительские права, дожидались ее, как выяснилось, все в том же сейфе в ее кабинете офиса на Сретенке.

Она сама удивлялась тому, как легко ей далась обратная трансформация. Как легко она вернулась в свою прежнюю личину - боевой подруги и гражданской жены Ивана Козакова, известного в узких кругах в качестве наемника, сотрудника ЧВК "Армгрупп" Ивана Козака.