— Оптимальный пульс мужчин подсчитывают, отнимая их возраст от максимальной частоты сердцебиения, двести двадцати ударов. Так что теоретическое сердцебиение профессора составит сто восемьдесят два удара. Если во время забега пульс ускорится и превысит эту цифру, его здоровье будет под угрозой. Если это случится, пульсомер запищит, хорошо, профессор?
— Хорошо, — согласился Фараг, надевая аппаратик на запястье.
— Доктор, пожалуйста, назовите мне свой возраст.
Этого жуткого момента я ждала. Мне было всё равно, что мой возраст узнают его высокопреосвященство Христодулос и Кремень, но мне было ужасно неприятно, что Фараг узнает, что я на год старше его. Как бы там ни было, другого выхода у меня не было.
— Мне тридцать девять.
— Чудесно. — Кремень и глазом не моргнул. — Частота сердцебиения у женщин ниже, чем у мужчин. Они могут вынести более сильное напряжение. Так что в вашем случае, доктор, мы отнимем тридцать девять от ста восьмидесяти семи ударов. Однако, раз вы ведёте сидячий образ жизни, мы запрограммируем пульсомер на шестьдесят процентов, то есть на сто двенадцать ударов. Вот, возьмите. Не забудьте, что, если он запищит, нужно немедленно замедлить бег и успокоиться, понятно?
— Разумеется.
— Эти подсчёты приблизительны. Все люди разные. В зависимости от подготовки и конституции каждого человека граничные отметки могут меняться. Поэтому руководствуйтесь не только пульсомером. Как только почувствуете что-то странное, остановитесь и отдохните. Ну а теперь переходим к возможным травмам.
— А нельзя это пропустить? — Мне было донельзя скучно. Я была уверена, что травм у меня не будет, так же как и пульсомер никогда не запищит от слишком частого сердцебиения. Я просто пойду быстрым шагом, так быстро, как только смогу, и буду так идти, пока не дойду до Афин.
— Нет, доктор, это пропустить нельзя. Это важно. Перед началом забега мы сделаем несколько упражнений для разминки и растяжки. Основной причиной травм в области щиколотки и колена у людей, ведущих сидячий образ жизни, является недостаточность мышечной массы. В любом случае нам очень повезло, что весь маршрут проходит по асфальтированным дорогам.
— Да что вы? — перебила я его. — А я думала, что бежать придётся прямо по полям.
— Готов поспорить на пульсомер, что ты уже представила, как умрёшь на холме в окружении травы и диких животных! — сдерживая смех, вставил Фараг.
— Ну да. Думаю, нет ничего стыдного, чтобы в этом признаться.
— Доктор, весь маршрут проходит по шоссе. Кроме того, заблудиться мы тоже не сможем, потому что много лет назад греческое правительство приказало провести синюю памятную линию вдоль всех тридцати девяти километров маршрута, и для вящей безопасности дорога проходит через несколько посёлков и городков, как вы сами скоро убедитесь. Так что мы всё время будем в лоне цивилизации.
Вариант заблудиться в лесу окончательно отпадал.
— Если в какой-то момент вы почувствуете резкую острую мышечную боль, от которой перехватывает дыхание, остановитесь. Для вас испытание закончилось. Скорее всего у вас порвались мышцы, и если вы продолжите бег, последствия могут быть необратимыми. Если вы чувствуете обычную, хоть и сильную боль, потрогайте больную мышцу и, если она стала каменной, остановитесь передохнуть. Это может быть началом контрактуры. Помассируйте ногу по ходу мышцы и, когда сможете, сделайте мягкие упражнения на растяжку. Если напряжение спадет, продолжайте бег; если нет — остановитесь. Марафон закончен. А теперь, пожалуйста, — произнёс он, решительно вставая на ноги, — переоденьтесь — и в путь. По дороге мы что-нибудь перекусим. Уже поздно.
В комнате меня ожидала нелепая спортивная одежда. Не то чтобы она была смешнее любого обычного спортивного костюма, но в ней я показалась себе настолько смешной, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Хотя следует признать, что, когда я сняла туфли и надела белые кроссовки, общий вид улучшился. А когда я повязала на шею под куртку скромный шёлковый платок, стало ещё лучше. В конце концов, всё вместе выглядело уже не так жалко, и, бесспорно, в этом костюме было удобно. За последние месяцы возможности сходить в парикмахерскую у меня не было, поэтому волосы у меня отросли так, что их можно было собрать в хвост. Хоть выглядело это несколько экстравагантно, по крайней мере так я смогла убрать гриву с лица. Сверху я надела длинное шерстяное пальто, не столько из-за холода, сколько для того, чтобы никто не видел, как я одета, и спустилась в холл гостиницы, где меня уже ждали мои товарищи, швейцар в зелёной ливрее и шофёр архиепископства.
Всю дорогу до Марафона нас пичкали разнообразными советами и последними напутствиями. Я поняла, что капитан Глаузер-Рёйст никак не собирается ждать нас с Фарагом, и мне показалось, что в какой-то мере это и к лучшему. По замыслу, хотя бы один из нас должен был добраться до Капникареи до восхода. Продолжить испытания было просто необходимо, а для этого хотя бы один из нас должен был попасть туда, чтобы получить следующую подсказку. Хоть мы с Фарагом в этом случае не получили бы шрамов в виде крестов, мы могли бы помогать Кремню на следующих кругах.
В греческих шоссе было что-то от деревенских дорог. Машин было немного, а ширина полос и состояние покрытия заметно отличались от итальянских. Когда мы ехали на машине архиепископства, казалось, что мы вернулись на десять — пятнадцать лет в прошлое. И всё-таки Греция — замечательная страна.
Когда мы наконец въехали в первые улочки Марафона, уже смеркалось. Находившееся в долине в окружении холмов местечко благодаря ровной поверхности земли и раскинувшимся вокруг широким пространствам, несомненно, было идеальным местом для античной битвы. Всё остальное мало чем отличалось от любого трудолюбивого промышленного городка современной Европы. Водитель рассказал нам, что в летний сезон в Марафон съезжается масса туристов, в основном спортсменов и людей, которые хотят попробовать себя в этом знаменитом забеге. Однако в конце мая здесь не было видно никого, кроме местных жителей.
Машина остановилась у тротуара в странном месте на окраине городка, неподалёку от покрытого зелёной травой и кое-какими цветами холмика. Не сводя глаз с кургана, мы вышли из машины, сознавая, что находимся в месте, где произошло одно из самых знаменательных и забытых событий в истории. Если бы персы победили в Марафонском сражении, если бы навязали грекам свою культуру, религию и политику, вероятно, знакомый нам сегодня мир вообще бы не существовал. Всё было бы по-другому, не хуже и не лучше, просто по-другому. Так что эту давнюю битву вполне можно считать дамбой, которая позволила спокойно развиваться нашей культуре. Под этим курганом, по словам Геродота, находились сто девяносто два афинянина, погибших для того, чтобы это стало возможным.
Водитель попрощался с нами и быстро уехал, оставив нас одних. Я оставила пальто в машине, потому что погода стояла прекрасная.
— Сколько осталось, Каспар? — спросил Фараг, на котором была странного вида футболка белого цвета с длинными рукавами и спортивные голубые шорты. У каждого из нас был небольшой матерчатый рюкзачок со всем необходимым для испытания.
— Сейчас полдевятого. Скоро стемнеет. Давайте обойдём холм. — В своём великолепном костюме красного цвета, с видом опытного спортсмена, капитан выглядел лучше всех.
Курган был намного больше, чем казалось на первый взгляд. Когда мы дошли до его края, где начинала расти трава, даже Кремень стал похожим по размеру на муравья. Поскольку вокруг было так безлюдно, услышав голос, звавший нас с другой стороны холма на современном греческом, мы встревожились.
— Что за чёрт? — воскликнул Кремень.
— Давайте посмотрим, — предложила я, обходя захоронение.
Несколько стариков, усевшихся на каменной скамейке и наслаждавшихся хорошей погодой и последними вечерними солнечными лучами, в чёрных шляпах и с обычными деревянными палками вместо посохов, насмешливо оглядывали нас. Мы, конечно, не поняли ничего из того, что они говорили, хотя не думаю, что они хотели с нами говорить. Привыкнув к присутствию туристов, они, наверное, от души веселились, глядя на тех, кто, как и мы, приезжал сюда, переодевшись бегунами, готовыми уподобиться Спиросу Луису. Насмешливые улыбки на их обветренных морщинистых лицах говорили сами за себя.
