Приказание было исполнено, набор благополучно окончен, и король издал указ о сформировании 15 ордонансовых рот. Затем была издана прокламация к войску, в которой всем не зачисленным в состав рот солдатам предписано было немедленно же отправиться по местам их родины, не позволять себе по пути никаких насилий, не отдаляться от главных дорог и не собираться в шайки; за неисполнение всего этого; налагалась смертная казнь. Все меры были так хорошо задуманы; и исполнены, что все распущенные солдаты спокойно вернулись к своим мирным занятиям, и через две недели на дорогах не было из них ни одного.

15 вновь сформированных рот были все конные и состояли, по показаниям большей части писателей, из 100 копий каждая. Некоторое уклонение от этого правила встречается в указе, изданном в декабре 1445 г., которым гарнизон Пуату силой в 200 копий был разделен на 3 роты: первая — сенешаля Пуату — 110 копий, вторая — маршала де Логеак — 60 копий и третья — Флоке — 30 копий.

Можно, однако, считать верным, что численность всех 15 рот была 1500 копий. Каждое копье состояло из 6 человек: жандарма (homme d'armes), трех стрелков (archers), оруженосца (coutillier) и слуги (valet). Они все были верхом, следовательно, в 15 ротах было 9000 коней. Впрочем, при каждой роте состояли еще сверх комплекта несколько охотников из дворян, которые служили без жалованья, в надежде занять имеющиеся открытые вакансии.

В полном копье (lance fournie) имелось 13 коней, именно рыцарь имел их 4, стрелки и оруженосцы — по 2 и слуга — 1.

Штаб каждой роты составляли: капитан, лейтенант, знаменщик (guibon), прапорщик (enseigne) и вахмистр (marechal des logis). Офицеры выбирались из самых знатных, богатых и опытных солдат роты, которые все были дворянами.

Дисциплина была строгая, и капитаны отвечали за все беспорядки и проступки, совершенные их людьми. Все роты стояли гарнизонами в разных городах страны в совокупности, чтобы усилить дисциплину, держать в большем повиновении солдат и облегчить обучение несколькими частями вместе.

Жалованье выдавалось не непосредственно от короля, хотя войско было прямо и исключительно подчинено ему; местные власти тех городов, где стояли солдаты, должны были заботиться об их содержании и жалованье, для чего все города, местечки и деревни были обложены известным налогом.

Благие последствия новой системы не замедлили выказаться; трудно было придумать другую меру, более целесообразную и более популярную, чем учреждение постоянной армии. Власть короля распространилась по всей стране, и жители городов и сел получили возможность спокойно заниматься своими ремеслами, полями и стадами без опасения подвергнуться нападению разбойников. Промышленность также получила благодаря полной безопасности толчок к дальнейшему развитию. Пока не было войны, люди могли пожинать плоды своих трудов.

Ордонансовые роты были тяжелой конницей. Жандармы имели полное предохранительное вооружение, как прежние рыцари: короткие копья, обоюдоострые мечи и секиры или палицы. Стрелки и оруженосцы имели более легкое предохранительное вооружение: арбалеты, копья, мечи, кинжалы и палицы, причем последние прикреплялись к седлу. Они носили также кольчуги, а поверх них железную грудную кирасу; некоторые же имели бригантины — кожаную грудную кирасу, покрытую железными чешуйками. Одновременно с организацией постоянной конницы Карл VII позаботился и об организации того же характера пехоты учреждением вольных стрелков. Каждый церковный приход должен был выставить и содержать одного лучника (elu), который выбирался королевскими офицерами среди лучших стрелков из лука. Лучники эти получали шлемы, бригантины, мечи и кинжалы и собирались по воскресеньям и праздникам для учений и стрельбы из лука в полном вооружении. Они были освобождены от всех налогов и получали от своих приходов, пока находились на жалованье, по 4 франка в месяц. Это не было, собственно говоря, постоянное войско, а скорее организованная милиция. Людовик XI довел число ее до 16 000 человек; она разделялась на 4 корпуса по 4000 человек; каждый корпус — на 8 рот по 500 человек.

Милиция эта состояла из людей, хорошо обученных стрельбе из лука, но за отсутствием практики совершенно не привыкших к действию в массе, без всякого взаимного между собой доверия, без всякой внутренней связи, а потому и не могла оказать на войне особенной пользы, так что французские короли стали обращаться к иноземным наемникам. Людовик XI первый обратился к швейцарцам, и этот обычай остался во Франции в силе до революции; у этого короля было на службе до 10 000 швейцарской пехоты и значительное число германских Ландскнехтов.

Около этого времени конница перестала строиться в одну шеренгу, как во времена ленной системы и рыцарства. Стрелков начали перемешивать с жандармами и скоро остановились настрое поэскадронно в трех шеренгах (жандарм и за ним 2 лучника). Точного времени этой перемены указать нельзя. Ла-Ну говорит, что до Генриха II французские жандармы строились в одну шеренгу. Как говорят, построение конницы в эскадроны было впервые применено в своей армии герцогом Бургундским Карлом Смелым. Он же издал нечто вроде устава для своих войск первая книга, касающаяся тактики или военного образования во времена возрождения военного искусства. Настоящих кавалерийских эволюции не производилось до 1473 г., так как вообще кавалерийская служба не могла достигнуть известного совершенства, пока монархи не получили такую власть, чтобы ограничить права дворянства и подчинить его строгой дисциплине.

Глава I. Введение огнестрельного оружия во всеобщее употребление[70]

В середине XV столетия стало очень заметно влияние различных условий, которые через известное время произвели совершенный переворот в искусстве ведения войны и проложили путь ныне существующей тактике.

Английские лучники и швейцарские пикинеры нанесли тяжелый удар рыцарству, и недоставало только изобретения метательного оружия, снаряды которого обладали бы достаточной силой для пробития лат жандармов, чтобы низвести этих последних на один уровень с прочими войсками. Однако усовершенствование огнестрельного оружия шло чрезвычайно медленно, и потребовалось много лет, пока изобретение пороха стало приносить пользу и в огнестрельном оружии сделаны были такие улучшения, при которых действие его стало превосходить действие прежнего, доведенного до полного совершенства оружия. Поэтому в течение продолжительного времени мы видим оба оружия, метательное и огнестрельное, одновременно в употреблении в большей части армии.

Тяжелые орудия упоминаются в первый раз в 1301 г., а именно говорят, что в этом году в городе Амберге была изготовлена большая пушка. Гент имел пушки в 1313 г., Флоренция — в 1325 г., Немецкий рыцарский орден — в 1328 г. Эдуард III пользовался ими в 1339 г. при осаде Камбрэ и в 1346 г. в битве при Креси. В Швейцарии первая отливка орудий произведена была позднее: в Базеле — в 1371 г., в Берне — в 1413 г:, в России — в 1389 г. В 1434 г. мы находим у таборитов гаубицы.

Ручное огнестрельное оружие было изобретено несколько позже; оно встречается раньше всего у фламандцев в середине XIV столетия. Затем оно было введено в Перуджии в 1364 г.; в Падуе — в 1386 г.; в Швейцарии — в 1392 г.; о нем упоминается в битве при Розебеке в 1382 г. и при осаде Трокая в Литве в 1383 г. В нем постоянно вводились разные улучшения, и наконец в 1420 г. при осаде Бонифацио на Корсике мы видим, что свинцовые пули ручного оружия пробивают самые крепкие латы.

Было много образцов ручного огнестрельного оружия. Самый первый состоял из тяжелого, топорно изготовленного железного ствола, прикрепленного к почти не отделанному куску дерева; взрыв пороха производился с помощью фитиля, приближаемого к устроенной сзади затравке; при таком ружье было часто два человека. Подобного рода оружие небольших размеров было в употреблении в коннице и называлось petrinals или petronels, потому что при выстреле его прижимали к груди. Затем был сделаны некоторые улучшения в ложе, давшие возможность держать ружье при приделке и стрельбе у плеча. После того и в приспособлениях для зажигания были также сделаны улучшения: вначале фитиль прикреплялся к курку (serpentine), или маленькому пальнику, затем было введено особое приспособление для прикрепления фитиля с прижимом, но без пружины, и наконец уже во второй половине XV столетия вошли в употребление аркебузы, снабженные тем же приспособлением, но с прижимом и пружиной. Таким образом, получилось сравнительно уже порядочное оружие. Следующим изобретением, сделанным в 1515 г. в Нюрнберге, был колесный замок (Radschloss), который, однако, никогда не мог совершенно вытеснить более простой и верный фитильный.