Наконец, римляне очень искусно применяли окопы к усилению своих лагерей, а также система постов и разъездов была у них очень хорошо поставлена. Они постоянно имели караул у ворот лагеря, особенно со стороны, обращенной к противнику. Затем внутри лагеря имелись пикеты для поддержания караула, а снаружи — выдвинутые далеко вперед посты из конницы и пехоты, которые имели целью наблюдать за всеми доступами к лагерю и поддерживать высылавшиеся еще дальше вперед разъезды.
Выдвинутые дальше всего вперед посты составлялись исключительно из конницы, они располагались в виде цепи ведетов и маленьких постов.
Вообще порядок отправления службы охранения был вполне совершенный и при правильном его выполнении вполне обеспечивал от нечаянных нападений. Передовым постам предписывалась самая строгая бдительность; малейшая оплошность строго наказывалась, и воин, оставивший свой пост, предавался беспощадно смертной казни.
9. Конница при императорах[51]
В первые времена республики войско формировалось из граждан, защищавших свое отечество, свое достояние и ими самими изданные законы. Впоследствии, с распространением владычества римлян, граждане заменялись в составе войска все более и более наемниками и воинами союзных государств.
В особенности конница, состоявшая вначале из представителей лучших и знатнейших фамилий, стала пополняться во времена императоров исключительно из беднейших классов населения и из провинций.
Всадники (equites), не обязанные более службой в коннице, слишком малочисленные для сформирования отдельной воинской части, слишком знатного происхождения, чтобы служить простыми рядовыми в такое время, когда военная служба из почетной сделалась средством наживы, обратились к службе судебной и финансовой. Некоторая часть их продолжала служить в войсках, но только или при штабах полководцев, или командирами конных частей и пеших когорт.
Императорская конница была вооружена дротиками, длинными мечами и иногда копьями и железными палицами. Предохранительное вооружение состояло из шлема, щита, легких сапог и кольчуги. Она подразделялась на полки силой в 726 коней; каждый полк состоял из 9 отделений по 66 коней и 1 в 132 коня, состоявшего при первой когорте легиона. Вообще конные полки находились по организации в известной связи с пехотой, но для боя вся конница армии выделялась и ставилась или на флангах боевого порядка, или распределялась по первой линии, или же служила резервом.
Богатство Римской империи и появившиеся вследствие того роскошь и расточительность с течением времени подорвали могущество государства и стали оказывать вредное влияние и на войско. Патриотизм, чувство национального самосознания, отличавшие римлян от прочих народов, начали исчезать. Воинский дух, воодушевлявший всякого гражданина в то время, когда никто не мог получить какой-либо должности, не прослуживши предварительно известное время в рядах войска, стал понемногу угасать, особенно по мере того, как с расширением границ государства Рим, находившийся в центре, все более и более удалялся от сферы опасностей и тягот боевой жизни. От появления Ганнибала в 211 г. до н. э. у ворот города до Алариха, ставшего в 408 г. со своими готами лагерем около Рима, т. е. в течение 619 лет, город не видел у своих стен неприятельской армии.
Римская пехота в то время, когда она завоевала весь мир, представляла собой вооруженный народ, тогда как впоследствии она стала комплектоваться наемниками из варваров и из людей, принадлежавших к низшим классам и привлеченных в войско высокой платой, между тем как лучшие классы вели в столице праздную жизнь, предаваясь в роскоши и неге разным излишествам. Отвращение выродившихся римлян к военной службе сделалось столь сильно, что итальянские юноши, подлежавшие зачислению в ряды войска, часто отрезали себе пальцы правой руки; это обыкновение получило такое распространение, что потребовалось издание весьма строгих законов против членовредителей.
Наемные войска скоро осознали свою силу и начали требовать от своих господ все новых и новых уступок; дошло до того, что они избирали императоров, которые сознавали очень хорошо, что без согласия войска им не удержаться на престоле. Понятным следствием этого была полная распущенность и отсутствие дисциплины в войске.
Септимий Север, избранный императором паннонскими легионами и нуждавшийся в утверждении этого избрания прочими войсками, первый значительно подорвал дисциплину. Он не только значительно увеличил плату воинам, но, кроме того, начал раздавать им подарки по случаю разных празднеств и т. п. и допустить их вести в своих казармах совершенно праздный образ жизни. Офицеры подавали пример роскоши, и дух времени выразился в ослаблении воинского духа; войска становились положительно неспособны к перенесению трудностей и лишений военного времени. Каракалла совершенно продался войскам и истощал государство, чтобы обогащать бесполезную и непокорную солдатчину.
Александр Север видел пагубную распущенность войска и старался восстановить хоть тень той дисциплины, которая когда-то способствовала росту государства. Однако зло так внедрилось, что он был вынужден платить очень большое жалованье воинам и отменить правило, по которому каждый из них нес в походе 17-дневную дачу провианта на своих плечах, и вместо того завести огромное количество мулов и верблюдов. Не видя вместе с тем возможности положить предел развитию роскоши в войске, он постарался по крайней мере обратить ее на приобретение хорошего оружия, высокого достоинства лошадей и украшение одежды и снаряжения.
Изнеженность войск выразилась, между прочим, в нежелании их носить предохранительное вооружение. Вегеций, писавший свое сочинение, как думают, при Валентиниане II в конце IV столетия, оставил описание в высшей степени печального состояния вооружения легионеров в его время. Он говорит, что с основания Рима до императора Грациана воины постоянно носили шлем и латы, но впоследствии, когда вследствие лености и беспечности обучение пришло в упадок, предметы эти стали носиться очень редко, воины нашли, что они очень тяжелы и потребовали от императоров разрешения не носить сначала лат, а потом и шлема. Как раз в то время, когда римляне таким образом отказывались от этих доспехов, в которых они победоносно прошли весь свет, варвары стали вводить их, и конница готов, гуннов и аланов носит полное предохранительное вооружение. Очевидно вследствие этого легионеры оказывались совершенно беззащитными перед готами, которые вдобавок грозили им полным истреблением, имея полчища лучников; но, несмотря на целый ряд поражений, на потерю многих городов, ни один полководец не решился принудить своих воинов опять надеть тяжелое вооружение. Вследствие этого воины больше думали о бегстве, чем о бое. Вегеций является поэтому горячим защитником предохранительного вооружения. Он говорит: Тем, кто находит, что прежнее вооружение очень тяжело, предстоит или быть раненым, так как их тело ничем не защищено, или, что хуже, быть взятыми в плен, или, наконец, даже изменить своему отечеству, обратившись в бегство. Они же, чтобы избежать носки незначительной тяжести, позволяют себя убивать, как скотов на бойне.
С трудом верится, чтобы описание это относилось к потомкам той великолепной пехоты, которая дралась при Треббии[52] и целым рядом побед в течение десяти столетий заслужила такую великую славу. Легионы, которые стояли на границах и вели беспрерывные войны, держались несколько дольше на прежней высоте, когда семена разложения проросли в сердце страны, но слабость императоров вскоре и их испортила, и со временем характеристика Вегеция могла быть отнесена и к ним. Это ослабление военных качеств не могло не быть замечено варварами, и они не преминули им воспользоваться.
Сами римляне, рассчитывая на удаление от границ, считали себя в полной безопасности от вторжения варваров в коренных землях. Вторжение готов около 248 г. в царствование императора Филиппа открыло им глаза. Наемные войска сдали без сопротивления наиболее важные пункты и даже, опасаясь наказаний за эту сдачу, поступили на службу к противнику. Обитателям римской провинции Мезий не осталось ничего другого, как заплатить большой выкуп за свою жизнь, свободу и достояние.
