Сэм смотрел вслед Тэйлору, пока не заметил, что бой распространяется уже на равнину. Он вскочил на ноги, подобрал шляпу, ту самую, что подарил Тэйлор, и опять побежал в сторону Лоренса.

Когда он, чуть не падая от изнеможения, добрался до улицы Массачусетс, в окнах каждого дома он увидел мужчин. Иные в синих мундирах, но большинство штатские. В руках у каждого — револьвер или карабин. Солнце еще только вставало, но Лоренс уже проснулся. Один из мужчин вышел наружу, навел ружье на Сэма, но его остановил возникший откуда-то мальчик Генри. Потом Генри схватил Сэма за руку и потащил к дому Уитни.

Через четверть часа из окна второго этажа Сэм увидел, как по улице Массачусетс мчит галопом великолепная вороная лошадь. У всадника, одетого в вышитую серую рубашку, серые штаны и черные кавалерийские сапоги, руки были связаны за спиной, а ноги привязаны к стременам. Его голова и плечи были измазаны смолой и пылали. Он страшно кричал.

— Это Квонтрилл! — воскликнул кто-то.

С обеих сторон улицы одновременно раздался залп, и лошадь со всадником упали замертво.

Несколько секунд спустя, сотня миссурийских партизан во главе с Джорджем Тоддом ворвались на улицу. Из них четырнадцать были тут же срезаны градом свинцовых пуль, остальные развернулись и бросились наутек, преследуемые солдатами и горожанами. Возглавила преследование рота чернокожих федеральных рекрутов — еще трое налетчиков были ими убиты на южной окраине города.

Когда перестрелка и крики стихли, кучка горожан собралась около двух трупов — лошади и ее обожженного, окровавленного хозяина. Толпа расступилась, пропуская вперед двух человек в черных костюмах и шляпах. Сэм узнал проповедников, которых он, Тэйлор и Ноланд встретили на дороге неделей раньше.

Старший проповедник поднял Библию над телом Квонтрилла.

— Земля к земле, — произнес он нараспев.

Молодой проповедник тоже поднял Библию.

— Тлен к тлену, — сказал он.

И хором оба пропели торжественно:

— И прах к праху.

Потом они опустили Библии, вынули револьверы и всадили в Квонтрилла по нескольку пуль каждый, для верности.

— Аминь, — разнеслось над толпой.

Сэм задернул занавески.

Сенатор Джим Лэйн вернулся в Лоренс в среду, чтобы принять участие в собрании пайщиков железной дороги. Через день после неудавшегося налета, в субботу, в полдень он послал за Сэмом. Лэйн оказался не так толст, стар и лыс, как его изображали карикатуристы, но роскошный дом, отстроенный им в западной части города, вполне отвечал ожиданиям Сэма. Дом ломился от дорогой мебели, в гостиной стояло два фортепьяно.

— Где это вы разжились двумя фортепиано, сенатор? — поинтересовался Сэм. Он не спал накануне ночью, и в его словах сквозил, наверное, едкий упрек, но ему было все равно.

Лэйн хитро улыбнулся.

— Одно принадлежало моей матери, — сказал он, — Другое — мятежнику из графства Джексон, которому теперь негде его держать.

Сенатор взял перо, написал несколько строк на клочке бумаги, сложил его и толкнул через стол.

— Канзас благодарит вас, мистер Клеменс, и сожалеет об ошибке, допущенной два года назад, когда кто-то из наших красноногих молодцов принял вашего брата за рабовладельца. Если бы их известили, что он назначен секретарем на Территорию Невада, трагедии, конечно же, не произошло бы.

— Он известил их об этом, — устало сказал Сэм. — Они не поверили.

Лэйн пожал плечами.

— Сделанного не воротишь. Но справедливость всегда торжествует, уверяю вас. Генерал Эвинг велел регулярным войскам арестовывать всех красноногих подряд. Он подозревает, что именем свободы эти люди совершали преступления, и я склонен с ним согласиться, — Он накрыл рукой клочок бумаги. — По слухам, губернатор Территории Невада опять нуждается в секретаре. Обещать ничего не могу, но моя рекомендация вам, разумеется, пригодится.

Он доверительно наклонился через стол.

— Честно говоря, мистер Клеменс, вы правильно решили — ехать дальше, в Неваду. Немало людей в этом городе считают, что сгоревший человек был вовсе не Квонтрилл, а вы — не друг нам, а Квонтриллов шпион.

Сэм бессмысленно уставился на листок бумаги.

— Билет на почтовый экипаж из Сент-Джозефа стоит сто пятьдесят долларов, — сказал он. — У меня есть десять.

Лэйн встал и на несколько минут покинул гостиную. Вернувшись, он вручил Сэму три пятидесятидолларовых бумажки и бутылку виски.

— Из отборного канзасского зерна, — объявил сенатор, постучав ногтем по бутылке, — Это вам на память о моем штате.

Сэм сунул деньги в карман и теперь стоял, держа бутылку виски за горлышко. «О моем штате» — подумать только! Сделанного не воротишь.

— Будьте здоровы, сенатор, — сказал Сэм и повернулся идти.

— Вы забыли мое рекомендательное письмо, — сказал Лэйн.

Сэм взял клочок бумаги, сунул его в карман вместе с деньгами и вышел за дверь.

Генри стоял у порога, держа Биксби за повод, тут же болтались без дела около дюжины синебрюхих. При них — запасная лошадь.

— Мистер Клеменс, — обратился к Сэму один из солдат, — нам приказано сопроводить вас до Сент-Джозефа. Выезжать надо немедля, — Особой радости в его голосе не было. Сэм заподозрил, что приставленные к нему синебрюхие (все белые) были наказаны, таким образом, за недостаток рвения в преследовании налетчиков — не в пример чернокожим однополчанам.

Сэм кивнул солдату, потом повернулся к Генри.

— Ты, похоже, хочешь оставить себе мою лошадь, — сказал он.

— Я-то не хочу, — уклончиво сказал Генри. — Уж очень вредный конь, по чести сказать. Но папаша заладил: либо Биксби — в уплату за мула, либо кому-то здорово влетит. Раз вы уезжаете, влетит не иначе как мне.

— Тебе это на пользу, — сказал Сэм, — но мне конь все равно не нужен. Дарю его тебе, и седло в придачу. Я возьму только сумки.

Он снял с лошади седельные сумки и в одну из них засунул бутылку виски. На дне сумки завалялось несколько кусков тростникового сахара, один он скормил Биксби. Биксби разжевал и проглотил сахар, потом попробовал укусить Сэма за руку. Сэм отдал остаток сахара Генри, а седельные сумки отнес к запасной солдатской лошади.

— До свидания, мистер Клеменс, — сказал Генри, садясь верхом на Биксби. — Я никогда вас не забуду.

Сэм оседлал своего коня.

— Спасибо, юноша, уж я-то постараюсь забыть и тебя, и вообще все в этом проклятущем городе.

Генри покосился на него недоверчиво.

— Сдается мне, вы все заливаете, мистер Клеменс, — сказал он.

— Так оно и есть, — ответил Сэм. — Кто бы мне за это еще деньги платил!

Синебрюхие тронулись, и Сэмова лошадь тоже. Сэм оглянулся, чтобы махнуть рукой Генри и Биксби, но те уже ехали, не оглядываясь, в противоположном направлении.

По дороге к парому Сэм с солдатами проехали мимо «Элдридж-Хаус». Рядом на тротуаре лежало восемнадцать трупов. Они уже начали вонять. Вокруг все еще толпились горожане, и Сэм краем уха услышал пересуды насчет одного из трех налетчиков, убитых негритянскими рекрутами. Что было чернокожему делать в шайке Квонтриллаг — гадали зеваки.

Сэм хотел было сказать: «Ему платили», — но слова замерли на языке.

Крайние четыре тела из лежащих вдоль тротуара принадлежали Джоржду Тодду, Коулу Янгеру, Фрэнку Джеймсу и Флетчеру Тэйлору.

Сэм отвернулся и поехал дальше.

Заночевал он вместе с солдатами биваком у дороги, а воскресную ночь провел в гостинице в Сент-Джозефе. Ни в ту, ни в другую ночь он не спал. На восходе в понедельник отнес сумки на почтовую станцию, заплатил деньги и сел в экипаж. С ним были еще два пассажира и несколько мешков почты. Ровно в восемь экипаж тронулся в западном направлении.

Проезжая мимо места, где был убит Орион, Сэм достал бутылку, подаренную Лэйном, и откупорил ее. Он предложил выпить попутчикам, но те, отпив по глотку, отказались, признав, что хуже пойла в жизни не пробовали. Сэм был того же мнения, но все равно выпил один почти полбутылки.