Госпожа Батори постучалась в парадное. Дверь отворилась. Вышел лакей и справился, что ей угодно.

Госпоже Батори было угодно повидаться с Савой.

Мадемуазель Торонталь не было дома.

Госпожа Батори хотела переговорить с банкиром Торонталем.

Банкир ещё накануне уехал вместе с дочерью, не сказав куда именно.

Сражённая этим ответом, госпожа Батори пошатнулась и упала на руки Борика, который прибежал вслед за нею.

Когда старый слуга привёл её в домик на улице Маринелла, она сказала ему:

— Завтра, Борик… завтра мы с тобою пойдём на свадьбу Савы и Петера!

Госпожа Батори лишилась рассудка.

Пока развёртывались эти события, так близко затрагивавшие Петера Батори, здоровье его со дня на день улучшалось. Рана почти совсем зажила и уже не внушала никаких опасений.

Но с какой душевной болью думал Петер о матери, о Саве, которую он считал навек утраченной!

А мать? Ведь нельзя же, чтобы она продолжала считать его умершим! Поэтому было решено, что ей осторожно скажут всю правду, чтобы она могла приехать к нему на Антекирту. Одному из агентов доктора, жителю Рагузы, было предписано не терять её из виду в ожидании полного выздоровления Петера, а оно было не за горами.

Петер решил никогда не упоминать о Саве в разговорах с доктором Антекиртом. Но хотя он и думал, что теперь она жена Саркани, — как ему было забыть её? Разве он разлюбил её, хотя и знал теперь, что она дочь Силаса Торонталя? Нет! Разве Сава отвечает за преступление, совершённое её отцом? Но как бы то ни было, именно это преступление привело к гибели Иштвана Батори. Итак, Петер переживал мучительную душевную борьбу.

Доктор это понимал; он старался отвлечь мысли юноши от Савы, то и дело напоминая ему о возмездии, которое они должны совместно осуществить. Надо во что бы то ни стало наказать предателей, и они будут наказаны! Как до них добраться — покажет будущее, но не может быть сомнения, что рано или поздно до них доберутся!

— Дорог — тысячи, цель — одна! — твердил доктор.

И, если понадобится, он изведает тысячи дорог!

Наконец Петер настолько окреп, что мог совершать прогулки — то пешком, то в экипаже. Знакомясь с островом, он невольно дивился, какого расцвета достигла маленькая колония под управлением доктора Антекирта.

Безостановочно шли работы по сооружению укреплений, которые должны были защищать от нападений город, расположенный у подножья горы, гавань и весь остров. По окончании этих работ предполагалось расставить в соответствующих местах дальнобойные орудия, огонь которых закроет доступ к острову любому вражескому судну.

В системе обороны весьма важная роль принадлежала электричеству: при помощи электрического тока должны были взрываться мины, поставленные на фарватере, ведущем к гавани; стрельба из пушек также должна была производиться посредством электричества. В области использования электричества, которому принадлежит будущее, доктору удалось добиться замечательных результатов. Центральная станция, оборудованная котлами и паровыми двигателями, состояла из двадцати динамомашин усовершенствованной конструкции. Там вырабатывался ток, которым заряжались специальные мощные аккумуляторы. Электричества применялось для освещения и водоснабжения, с помощью тока работали телеграф и телефон; электричеством приводились в движение и поезда, ибо остров был охвачен сетью железных дорог. Словом, доктор сумел с успехом применить научные познания, приобретённые им в молодости, и разрешил одну из проблем современной науки, а именно проблему передачи электрической энергии на расстояние. Электричество приводило в движение и построенные доктором катера, о которых уже говорилось выше, а также быстроходные «электро», позволявшие ему со скоростью экспресса переноситься из одной части Средиземного моря в другую.

Для паровых машин, вырабатывавших электрическую энергию, необходимо было топливо; поэтому на складах Антекирты всегда имелись большие запасы угля, который постоянно подвозился из Англии.

Городок был расположен амфитеатром вокруг бухты, которая была превращена в превосходный порт. Благодаря двум дамбам, молу и волнолому порт был прекрасно защищён от штормов. Итак, при любой погоде флот Антекирты находился в полной безопасности. Флот этот состоял их яхты «Саварены», грузового парохода, предназначенного для перевозки угля из Суонси и Кардиффа, паровой яхты «Феррато» водоизмещением тонн в восемьсот и трёх «электро», из которых два, переоборудованные в миноносцы, могли весьма пригодиться для защиты острова.

Итак, благодаря энергии доктора остров быстро укреплялся. Это прекрасно знали пираты Триполитании и Киренаики. Тем не менее они зарились на этот остров, подстрекаемые тогдашним главой секты сенуситов, Сиди-Мохамедом эль Махди, задумавшим овладеть Антекиртой. Но, понимая всю трудность такого предприятия, пираты терпеливо выжидали удобного случая, а терпение — одна из основных черт арабов. Доктору были известны их планы, и он торопился завершить работы по обороне острова. Когда они будут закончены, достаточно будет пустить в ход современные разрушительные орудия, чтобы рассеять нападающих, у которых не имелось такой артиллерии. К тому же все мужчины от восемнадцати до сорока лет несли военную службу; образуя отряды милиции, они были вооружены скорострельными ружьями и обучены стрельбе из орудий; командовали этими отрядами начальники, избранные из числа лучших людей острова. Всего в народной милиции было около шестисот человек, и она являлась надёжной охраной.

Правда, некоторые колонисты жили на фермах, разбросанных по острову, но большинство обитало в городке, получившем название Артенак в память поместья, которым граф Шандор некогда владел в Карпатах. Артенак отличался живописностью. Там насчитывалось всего несколько сот домов. Они не были построены в шахматном порядке, на американский лад, и улицы не были вытянуты по линейке; дома разместились где придётся, преимущественно на возвышенностях; они стояли в тенистых садиках, под раскидистыми деревьями; там и сям вперемежку попадались домики и европейской и арабской архитектуры; они расположились вдоль искусственных ручьёв, где текла вода, которую направляли сюда водонапорные машины. Всё кругом было приветливо, свежо, мило, привлекательно; то был скромный городок, обитатели которого, члены одной семьи, принимали большое участие в общественной жизни и чувствовали себя на острове как дома.

Да, жители Антекирты были счастливы. Ubi bene, ibi patria[8] — это, конечно, не слишком патриотичный девиз; но да простится он славным людям, которым плохо жилось на родине и которые, съехавшись сюда на призыв доктора, нашли на гостеприимном острове счастье и достаток.

Дом доктора Антекирта колонисты называли Ратушей. Здесь жил не властелин, но первый среди равных. Это было прелестное здание в мавританском стиле с бельведерами и деревянными решётками на окнах, с внутренним двором, галереями, портиками, фонтанами, гостиными и комнатами, стены которых были расписаны талантливыми художниками, приглашёнными из арабских провинций. Дом был построен из ценного материала, из различных сортов мрамора и оникса, добытых в горе Филфила, у Нумидийского залива, в нескольких километрах от Филиппвиля, где карьерами руководил инженер, обладавший не только большими знаниями, но и художественным вкусом. Этот мрамор прекрасно передавал все тонкости замысла архитектора и постепенно приобрёл тот золотистый оттенок, который накладывает знойное африканское солнце, поводя по земле своими лучами, словно кисточкой.

Невдалеке от Артенака возвышалась изящная колоколенка небольшого храма; для его сооружения из тех же карьеров был привезён чёрный и белый мрамор, широко используемый и для построек и для ваяния, а также синий мрамор и жёлтый халцедон, который сродни древнему каррарскому и паросскому мрамору.